Тьма. Том 4 (СИ) - Сухов Лео

Вместо того, чтобы действовать «стандартно», я пошёл в атаку одновременно с Субабой. И по тому, как удивлённо распахивались его глаза — понял, что угадал с ходом поединка. Видимо, преподаватель не рассчитывал, что именно в этот момент, когда он применял очередной хитрый финт, я шагну вперёд, да ещё и уворачиваясь от его удара.

Я почти достал. Не хватило самой малости, чтобы верно направить оружие.

Просто за долю секунды до удара я вдруг перестал чувствовать своё тело. А оно, между тем, ещё продолжало по инерции двигаться…

«Ну почему именно сейчас⁈» — успел я подумать, пока моё сознание окончательно не поплыло.

Меня уносило куда-то прочь. Хотелось петь и плясать. Будто душа рвалась наружу, но в этом мире для неё было слишком мало места. Зато в темноту беспамятства меня уносило словно на крыльях. А память Андрея снова подкидывала какую-то дичь, пока моё тело, сбивая с ног Субабу, летело на маты безвольной куклой…

Глава 4

Из книги Д. А. Булатова «Чёрное сердце и Тьма»*

Она всегда рядом. Она следит за нашими мыслями. Она помогает нам расти над собой. Она открывает мир теньки, приподнимая завесу ночной темноты. Она была, она есть, она будет и впредь. Она — это порождение наших больных фантазий. Она — воплощение несбывшихся желаний. Она — это мы.

Она пришла, чтобы показать нам самих себя. Она повела нас на следующую ступень развития. Она поселилась в сердцах лучших, но отвергла эти бесполезные сердца и сделала новые. Она ждёт, когда мы сами вернёмся в её объятия.

Тьма — это мы.

Каждый из нас Тьма, и она — это вся наша совокупность. Невозможно победить себя. Но мы боремся, упорствуем, боимся её и ненавидим. Мы не готовы принять её, отказавшись от собственного эгоизма. Не в этом ли причина наших страданий?

Тьма взывает к нам, просит обратить на неё внимание. Она стучит волшебством в нашей груди, она веет по улицам наших селений, она растекается между лесных стволов и штурмует горные склоны. И всё ради нас… Ради каждого человека…

В тот день и час, когда такие мысли появятся в вашей голове — пишите завещание и уходите от людей прочь. Тьма внутри вас одержала победу!

*Запрещена на землях царства Русского.

Тело, которое вроде бы моё, а вроде бы нет, нерешительно топталось среди мёртвого города. Я снова был лишь зрителем, который смотрит спектакль чужими глазами. Глазами актёра.

И это невероятно меня бесило! Потому что я отлично понимал: если это тело погибнет здесь — умру и я в реальности. Вот только я тут даже управлять конечностями не мог.

Впрочем, честно говоря, не знаю, как повёл бы себя на месте этого несчастного.

Возможно, Тьма и ко мне нашла бы путь. Ведь она уводила в свои сети и более психически закалённых людей. А я… Я даже твёрдыми убеждениями похвастаться не могу. Да, за границы морали в общем-то не захожу, и на том спасибо.

Мальчик Федя хотя бы вёл себя предсказуемо. Памятуя о предыдущем эротическом фиаско, испуганно ждал Андрея, который всё никак не появлялся. Поэтому и не решался идти к центральному храму с разрушенными статуями, а топтался на месте, осматривая руины и невольно давая мне возможность их изучить.

Я и в прошлый раз приметил, насколько в этом городе необычные здания. А теперь убедился в этом окончательно. На первый взгляд, выглядели они вполне по-современному. Вот только даже сквозь грязь и паутину трещин видна была затейливая резьба. Причём она покрывала каждое из зданий целиком, от фундамента до самой крыши.

Совсем как у первобытных племён, когда они хотят умилостивить богов или духов. Или на каком-нибудь религиозном или культовом сооружении. А современная цивилизация обычно стремится к утилитарности: минимум затрат при максимуме результата. Ну а что может быть менее затратным, чем ровная бетонная стена, а?

И зачем покрывать такой красотой стены то ли офисного, то ли служебного здания? Этого я никак не понимал…

Хотя как здесь отличить жилое помещение от нежилого? Я ведь понятия не имел, что за существа и в какие времена строили этот город. Видимо, Федя подумал о том же. И твёрдым шагом направился к тому самому зданию, которое с любопытством разглядывал.

«Что здесь было?» — донеслось до меня из его черепной коробки.

«Почему так украсили?»

«Надо посмотреть…»

Мне хотелось закричать, не всё ли ему равно, если это место — опасно? Но если юному придурку что-то взбрело в голову, взывать к разуму бесполезно. Ему, может, самому страшно до колик, но всё равно сделает то, что задумал. Никакого инстинкта самосохранения, честно слово!

Поднявшись по пяти невысоким ступеням, Федя заглянул в дверной проём. Вопреки моим опасениям, внутри он не увидел внутренности храма, стоящего в центре. Внутри было именно что какое-то утилитарное помещение, вроде банка. Просторный холл, свод которого поддерживали резные колонны, и каменная стойка ресепшена, богато изукрашенная золотом.

Удивительно, но эти золотые узоры, в отличие от всего остального в городе, не истлели. Правда, немного потеряли блеск, покрывшись коричневыми разводами патины.

Сразу за стойкой темнел проход в какие-то служебные подсобки. И там было так темно, что ничего разглядеть не получилось. А чуть в сторону из холла уводил просторный коридор. И вот там хотя бы света было достаточно.

Но Федю будто манило в тёмный проход. Он подходил всё ближе и ближе к стойке… А мне всё сильнее хотелось отвесить ему подзатыльник. Не, ну с древних времён человек знает, что темнота — зло. А почему Федя этого не знает? Совсем тупица, да?

Он даже коснулся выщербленного камня стойки, с интересом пробуя его на ощупь. А затем, оперевшись на него локтями, вытянул тощую шею, чтобы заглянуть в тёмный проход.

Но тьма, зиявшая внутри, не рассеивалась под любопытным взглядом. И по-прежнему скрывала то, что прячется в глубине здания.

— Как-то тут всё странно… — заметил Федя, наконец. — Что это за место вообще?

— Отсюда всё началось! — ответили ему из-за стойки.

Федя с криком отшатнулся, запутался в одежде, которая ему была велика, и упал на пол. А над стойкой ресепшена появилась девушка, чья правильная античная красота буквально приковывала взгляд. Заострённый вниз овал лица, прямой нос — и слишком идеальные пропорции, чтобы принадлежать живому человеку.

Да она и не была живой! Серая каменная кожа, серый каменный хитон и тёмные провалы вместо глаз.

— А-а-а-а-а-а-а! — заорал Федя, пытаясь подняться, но только ещё больше запутываясь в одежде.

— Не кричи, — каменные губы изогнулись в улыбке, а девушка сделала шаг к стойке, положив руку на столешницу. — Твой друг просто задержался… Но нам с тобой спешить некуда, верно?

Что-то хрустнуло у неё под ногами. Но стойка скрывала, что это было.

— Не подходи ко мне! — чуть более истерично, чем нам обоим хотелось бы, потребовал Федя.

— А то что? — уточнила статуя, но ответа не дождалась и покачала головой. — Всё, что ты можешь сделать — это бежать… Или напустить в штаны… Ты не будешь в штаны напускать, Федя?

— Н-нет! — выпалил тот.

— Ну и хорошо. Не люблю вонь… Здесь её нет, этой вони. Нет уже столько лет, что само время обратилось в прах. И пусть так и остаётся, — статуя опёрлась о столешницу, встала поудобнее, снова что-то с хрустом раздавив каменными ступнями, и, чуть склонив голову вбок, принялась рассматривать Федю. — Ты забавный… Странный, но забавный.

«Спроси её ещё раз про это место! Спроси!» — мысленно потребовал я от Феди.

Однако тот, как и в прошлый раз, был глух к моим мольбам. Он лишь таращился на статую, дрожа от ужаса и безуспешно пытаясь подняться.

— Ты как маленький… — заметила Тьма, осторожно ступая по полу. — Ты всё-таки должен быть постарше, но почему-то не такой… Сколько тебе лет сейчас? Пятнадцать, шестнадцать?

Выйдя из-за стойки, она приблизилась к Феде, зашуршав каменным хитоном, присела на корточки и протянула ему руку.