Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

– Буду рад, – искренне выдохнул Аркшаш, сразу почувствовав, как полегчал груз ответственности. – Вам они не посмеют перечить. А я тогда смогу вплотную заняться… – советник сбился. Сразу налетели мысли, чем бы он мог заняться, будь у него больше времени. Усталость отступила, загорелась жажда деятельности. – Приезд повелителей Давридании открывает множество возможностей, для короны будет полезно ими воспользоваться.

– Никогда в тебе не сомневалась, – императрица тепло улыбнулась ему. – Ты хорошо усвоил все знания и опыт, которые я тебе передала. Мне не суждено будет это увидеть, но, надеюсь, в будущем Давридания будет процветать в ваших руках.

Она не стала упоминать о мудрости своего старшего сына, которая позволяет ему смотреть на власть без иллюзий и не желать владеть ею полностью. Аркшаш никогда не хотел быть во главе империи, видя на её собственном примере, что каждодневная борьба за влияние не приносит счастья. Важным для него была только их небольшая семья. В то время, когда Дамадрия железной рукой держала власть и отдавала все силы и время империи, он заботился о братьях. И теперь для него всегда на первом месте семья.

– Я возложила на твои плечи тяжёлую ношу, – императрица виновато улыбнулась. – И умру раньше, чем эту ношу с тобой смогут разделить. Прости меня. Я сделала тебя своим сыном в угоду своим личным устремлениям, но ты стал действительно моим сыном. И мне безумно жаль, что когда-нибудь я оставлю тебя одного справляться со всем.

– Не переживайте, мама, – Аркшаш подался вперёд и накрыл сухую ладонь императрицы своей горячей рукой. – Они быстро вырастут.

– У моих детей почти нет детства, – грустно улыбнулась Дамадрия. – Порой я думаю: стоила ли власть всех этих усилий и жертв? Я смогла вырастить только Лаодонию. Ашшидаш и Ссейшес больше боятся меня, чем любят. Матерью для них стал ты, – с её губ сорвался смешок.

– Они тоже вас любят, – уверил её Аркшаш. – У этих поганцев просто возраст такой. Вы боролись не за власть, а за мир и стабильность в стране…

– Нет, нет и нет, – закачала головой Дамадрия. – Я была юной девчонкой и больше горела желанием отомстить за смерть возлюбленного и доказать всем, что чего-то стою. Осознание, что трон – это не то, чего я хотела, пришло позже. Собственно тогда, когда я встретила тебя, – голубые глаза затуманили воспоминания.

– Ваше величество, – советник Ко̀сий склонился перед императрицей, которая почтила присутствием подземные казематы. – Мы пока проводим дознание, не думаю, что вам стоит присутствовать при допросе…

– Я сама о себе подумаю, – холодно оборвала его Дамадрия. Видом пыток её уже не напугаешь.

Она скользнула беглым взглядом по решёткам узилищ, всматриваясь в перепуганные лица заговорщиков, и задержалась на перемазанной мордашке мальчишки лет двенадцати. Страшно оборванный он сильно выделялся среди заговорщиков не только возрастом, но и одеждой.

– А это кто? – Дамадрия смерила взором мальчика с головы до ног.

Светлые глаза смотрели на неё одновременно с ужасом и ненавистью.

– Уличный попрошайка, – услужливо ответил советник Косий. – Его использовали как посыльного. Начинающий мятежник, – бросил мужчина презрительно. – Такие дети как он быстро начинают вести вольную жизнь. Родителям до них дела нет, – Дамадрия вздрогнула, будто это её обвинили, – вот и растут преступники. Ничего, эту заразу мы на корню перешибём.

– Выведи его ко мне, – императрица проигнорировала последние слова советника и отдала приказал стражнику.

Тот растерянно посмотрел на господина Косия, но поторопился открыть решётку и выволочь пацана в коридор. Тот сопротивлялся изо всех сил, отчаянно кусал губы, но о снисхождении не молил. Под удивлённым взглядом советника её величество сцапала юного мятежника за руку и потащила за собой, передумав присутствовать на допросе.

В голове зрел отчаянный, пока ещё неясный план.

Выйдя из подземелий, Дамадрия тут же столкнулась с многочисленными взглядами придворных, которые удивлённо смотрели на грязного оборвыша. Тот уже не сопротивлялся, только украдкой вытирал рукой сопливившийся нос и слезящиеся глаза. Императрица дотащила его до своего кабинета, выгнала из приёмной помощника и, подступив ближе, склонилась над перепуганным ребёнком, требовательно всматриваясь в его лицо.

Хорошее лицо. Правильные черты, высокий лоб – можно надеяться, что мальчик неглуп, – живые испуганные глаза, выражение которых менялось ежесекундно: вероятно, ребёнок обладал живым воображением и хорошо мыслил, отчего его теперь бросало от одной эмоции к другой. Волосы светлые, глаза серые, внешность незаурядная, может даже сойти за благородного.

– Представься, – потребовала Дамадрия.

Губы пацана отчаянно задрожали.

– М-мин.

– Откуда ты?

– Я… я здешний… столичный. Сирота. Я… я не мятежник, – видимо, мальчик уже пытался убедить в своей непричастности, голос звенел безысходностью. – Меня просто просили передать письмо… несколько раз… деньги платили…

Дамадрию его история мало интересовала. Она прекрасно знала, что беспризорников как посыльных использовали и вольные, и стража, и торговцы, и обычные горожане.

Она положила ладони на щёки мальчишки, приподняла его голову и, глядя прямо в светлые глаза, холодно произнесла:

– Твоей прошлой жизни больше не существует. У тебя будет новое имя и новая судьба. Ты, – она склонилась, почти прижимаясь к его лбу, и страстно, почти зло прошептала, – станешь моим старшим сыном!

– Боги, я наверняка показалась тебе страшной женщиной! – поморщилась от воспоминаний Дамадрия.

– Да, – не стал отрицать улыбающийся Аркшаш, – я потом месяц по ночам в подушку плакал.

– Прости меня, мой мальчик, – императрица накрыла его ладонь, до сих пор сжимающую её руку, своей ладонью. – И спасибо, что стал моим сыном на самом деле. Это больше твоя заслуга. Заслуга твоей привязанности и способности видеть лучшее там, где его нет.

– Оно там есть, – не согласился Аркшаш, – иначе бы вы не ответили мне взаимностью.

– Ты всегда был слишком хорошего мнения обо мне, – пожурила его Дамадрия. – Хотя я взвалила на тебя ношу, которую должна нести сама как мать. Это тебе придётся учить их всему и передавать тот опыт, который когда-то я передала тебе, – она вздохнула. – Жаль я не доживу до момента, когда они станут взрослыми.

– У вас ещё есть шанс.

– О, не утешай меня, – отмахнулась императрица. – Правление высосало из меня слишком много жизненных соков. Я уже устала от жизни. Единственное, что ещё могу успеть, – это позаботиться о Лаодонии и найти ей хорошего и заботливого мужа, чтобы она никогда не жила той жизнью, которой жила я. Ну и… – на её лице мелькнуло неожиданно игривое выражение. – Может быть ты присмотрел достойную девушку и порадуешь меня свадьбой?

– Ой, да до того ли… – мигом напрягся Аркшаш и выдернул ладонь из ставших цепкими ручек матери.

– Я могу сама заняться поиском хорошей невесты, если ты так занят…

– Мама! – возмутился Аркшаш. – С этим я тоже сам справляюсь. И не смотри на меня так хитро! Ты не проведёшь меня!

Цена тайны. Глава 9. Провокация

– Императрица Дамадрия прибыла этой ночью, – сообщил отец Шашу вместо утреннего приветствия.

– Знаю, – наагасах опустился на подушки и прильнул кончиком хвоста к ноге матери.

Та, не отрывая взгляда от окна, за которым сладко и звонко пели рассветные песни птицы, погладила его и почесала ногтями чешуйки. Шаш блаженно то ли взмуркнул, то ли рыкнул и наконец заметил дядю. Тот, устроившись животом на подушках, спал прямо на полу. И спал так крепко, будто всю ночь активно ползал или тренировался.

– Что это с ним?

– Тейс приспичило посреди ночи пойти прогуляться, – Дейш неодобрительно зыркнул на невозмутимую супругу. – Разве могла эта бледная немочь пропустить такое развлечение? Откуда ты знаешь о приезде Дамадрии? Я запретил тебя будить.

– Мы почти столкнулись в покоях принцессы.