Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Прогулка стала совсем чудесной, когда они вышли в ряды, торгующие лентами, бусами и различными, порой просто фантастичными украшениями. Конечно, у Лаодонии как принцессы и дочери знатного рода имелись очень дорогие драгоценности, но ровные ряды бриллиантовых ожерелий меркли на фоне браслетов из ракушек, привезённых от самого океана. Дорогая холодная роскошь блекла перед тёплой расцветкой бисерного плетения.

– Хотите это? – от Шаша не укрылся её интерес.

– Нет-нет, – Лаодония смущённо зарделась. Деньги она и не подумала взять. Откровенно говоря, она и не помнила, когда последний раз сама прикасалась к монетам.

– Я вас украл, мне вас и баловать, – наг хитро улыбнулся и попросил торговца завернуть приглянувшиеся девушке бисерные манжеты, предназначенные для стягивания рукавов. – Если вас это смущает, вернёте мне потраченное во дворце.

Принцесса хотела было отказаться, но вовремя сообразила, что у них тогда будет повод для встречи. А чтобы повод был весомее, надо побольше потратить.

Без преувеличений Лаодония могла назвать эту ночь лучшим событием в своей жизни. Они ещё долго бродили среди выставленных украшений. Посмеиваясь, девушка выбрала для нага серебряную ленту для волос («Ваше высочество, серебряные украшения для волос имеют для нагов едва ли не сакральное значение», – шутил мужчина), потом они перешли к помостам, где выступали ряженые и лицедеи и долго смотрели на весёлые похождения горемыки Шушки Важеского. Громкий хохот привлёк внимание Лаодонии, и она украдкой посмотрела на компанию молодых мужчин, которых сопровождали женщины весьма легкомысленного вида.

– Наагасах, – полузадушено пискнула Лаодония и пихнула нага в бок. – Там господин Унер.

– Господин Унер? – нахмурился Шаш.

– Тот молодой господин, который приходит говорить со мной о погоде, цветах и поэзии!

Брови наагасаха поползли вверх. Сейчас господин Унер явно не был настроен цитировать стихи о цветах. Слегка пьяный и очень довольный, он обнимал рыженькую барышню с весьма приятными формами и хохотал над не самыми возвышенными шутками друзей.

– А здесь он ведёт себя интереснее… – заинтригованно протянула Лаодония.

– Госпожа, я ревную! – притворно возмутился Шаш.

– Зато вы всегда интересный, – мигом подмаслилась девушка. – Спрячьте меня.

Шаш с готовностью накрыл её плащом как крылом и прижал к груди. Господин Унер заметил его и даже узнал, хотя они и не были представлены друг другу. Шаш даже не помнил, чтобы они встречались. Видимо, парню рассказали о возможном «сопернике» за внимание принцессы, и тот успел полюбоваться на него издали. Улыбка медленно сползла с лица молодого мужчины, и он, осмотрев нага с головы до ног, насмешливо приподнял брови. Шаш ответил тем же, ласково взглянув на его спутницу. Уголки губ господина Унера недовольно дрогнули, и он прошёл мимо вместе со своей компанией.

– Они ушли? – глухо спросила Лаодония.

– Пока нет, – Шашу захотелось ещё немного постоять в обнимку с принцессой.

– Чего они замерли? Тут душно…

Пришлось всё же выпустить девушку.

Они уже дошли до края площади, дальше тянулась улица, сейчас немного пустынная, которая вела на площадь Закона, откуда традиционно запускали огненные цветы. Большинство гуляющих собрались на торговых рядах или как раз на площади Закона в ожидании «цветения». Шаш тоже потянул принцессу туда, но был вынужден остановиться, когда перед ними встали двое мужчин. Наагасах отступил было назад, но путь перекрыла ещё пара. Мелькнула мысль, что за ними следили ещё с торговых рядов, когда они покупали всякие прелестные безделушки. Ну почему именно сегодня, когда он хотел показать красивой девушке праздник, его решили ограбить?

– Цыц, богатеюшка, – тихо-тихо пророкотал детина, один из тех, что закрывал путь на площадь Закона. – Денежки и цацки давай, да гуляй дальше.

Лаодония испуганно посмотрела на наагасаха. Она с запозданием сообразила, что происходит, и очень испугалась. В книгах во время ограблений с героями случалось всякое и не всегда хорошее. Шаш отступил в сторону тупикового проулка между домами и, разворачиваясь к ворам, толкнул девушку за спину.

– Стойте там и не поворачивайтесь, – распорядился он.

Помертвевшая от страха девушка на ослабевших ногах шагнула глубже в проулок и замерла, напряжённо вслушиваясь в звуки за своей спиной. Вся радость от прогулки мгновенно исчезла, сменившись глубочайшим сожалением. Боги, что будет с наагасахом, что будет с ней… что с ними будет?! Ах, если бы только она не упросила господина Шашеолошу вытащить её в город… Лаодония даже не вспомнила, что никого она не упрашивала.

За спиной раздавались страшные звуки. Глухие стоны, шлепки очень похожие на шлепки теста о столешницу, брусчатка слегка сотрясалась от падений… Прошивший праздничную какофонию вопль заставил Лаодонию съёжиться. Она не смогла бы повернуться при всём желании, всё тело одеревенело. Она даже не понимала, что плачет.

– Госпожа? – осторожно позвал её наагасах. – Не поворачивайтесь.

Он обошёл её и встал прямо перед девушкой, глядя на неё с непонятной для Лаодонии виной.

– Сильно испугались? – наг осторожно привлёк её ближе. – Уже всё закончилось.

Заглянув ей за спину и оценив разбросанность тел, Шаш улыбнулся и продолжил:

– Сейчас я вас подниму и понесу, а то вас ноги не держат. Только не смотрите по сторонам.

Он поднял её, и Лаодония торопливо вжалась мокрым лицом в его шею.

– Вы их убили и растерзали? – тихо-тихо спросила она.

– Что? – опешил Шаш. – Боги, какие книги вы читали? Они живы. Сейчас мы дойдём до стражи и попросим забрать их.

Всхлипнув, девушка плотнее в него вжалась и обняла за шею. Она не подняла голову, даже когда наагасах завёл разговор со стражей.

– Вот тварины! – грубовато возмутился один из них. – Будто праздник для них устроен! Они вам не навредили, господин?

– Нет, только напугали мою дочь.

Дочь? Лаодония передумала плакать.

– Надеюсь, больше никто не омрачит ваш праздник.

Когда они немного отошли, девушка всё же дала волю веселью и шепнула:

– Дочь? Серьёзно?

– Я не смог назвать вас женой, – шутливо протянул наагасах.

Лаодония откровенно затряслась от смеха и, оторвавшись от шеи нага, насмешливо на него посмотрела.

– Вы могли назвать меня сестрой.

Искренне обескураженное выражение лица нага вызвало волну хохота. Неприятный инцидент стёрся и поблек.

– Вы даже не подумали об этом! Вы! Великий ум и… – продолжала веселиться принцесса.

– Среди моих сестёр нет таких милых и нежных девушек как вы, – смутился Шаш. – Вы не похожи на мою сестру…

Его прервал грохот. Над толпой взмыл яркий огненный путь, расчертивший ночное небо. БАХ! И среди звёзд расцвёл ослепительно прекрасный алый цветок. Лаодония замерла на руках нага, с восхищением смотря на взлетающие кверху и распускающиеся огненные цветы. Снопы искр рассыпались в её огромных прозрачных глазах.

Шаш довольно улыбнулся, порадовавшись, что неудавшееся ограбление не смогло испортить прогулку. Он посторонился, пропуская медленно едущий сквозь толпу экипаж. Слегка покачнувшаяся в его руках Лаодония хихикнула, весело посмотрела на него и скользнула взглядом по радостным лицам горожан, по ярким огням и гербу на дверце кареты.

И судорожно вцепилась пальцами в плечи Шаша.

– Наагасах, – голос её задрожал, – это экипаж моей матери.

***

В спальню принцессы они ввалились через окно именно в тот момент, когда туда заскочила нянечка. Та сперва не поняла, кого видит, и замерла в ужасе, решив, что в опочивальню проникли грабители. Но спустя пару секунд она узнала в самом тщедушном из них перепуганную принцессу и ошеломлённо распахнула рот.

– Ваше высочество… – почти беззвучно протянула она и задохнулась, узнав уже наагасаха. Ноздри её негодующе раздулись, она открыла и закрыла рот и, не в силах выразить свои эмоции, яростно погрозила пальцем, а затем и затрясла кулаками. – Ваша мать здесь! Что вы творите?! – едва слышно прошипела она.