Ромашка для Сурового Орка (СИ) - Сафина Анна

— Правда?

— Исключения бывают, но не в вашем случае. Ты лашими. Никакого развода. Взяла, что нужно? Иди и не морочь старому шаману голову своими сомнениями.

Дуркхан машет рукой, намекая, чтобы я уходила прочь, а вот я наоборот остаюсь стоять на месте.

— Что меня ждет, Дуркхан?

Он сразу понимает, что я имею в виду наказание. Хитро улыбается, но не дает мне внятный ответ.

— Вождь сам решит, что делать с глупой женой.

— Но племя…

— Ты выиграла бой кровью у самой сильной самки племени, Ро́маш. Племя уважает силу. Ты доказала, что по праву считаешься женой вождя. Как он с тобой поступит за попытку побега, только ваше внутрисемейное дело.

— А…

— Я всё сказал. Прочь.

На этот раз я подчиняюсь и ухожу, нагруженная утварью.

О побеге больше не помышляю.

Решаю до приезда Иргкхана научиться всему, что нужно уметь жене орка, чтобы порадовать его и загладить вину за то, что хотела от него сбежать.

Все последующие дни дичью меня снабжают самцы племени, которые отвечают за всех пожилых и одиноких, в том числе за семьи отсутствующих сейчас воинов.

С того момента, как я победила в драке Грыых, многие женщины сами тянутся ко мне и учат всему, что знают. Передают свой опыт, принимают в свой круг и приглашают на посиделки у костра по вечерам.

Грыых всегда держится в сторонке, тоскливо поглядывает на шатер вождя и ходит с недовольным лицом. А рядом с ней я постоянно вижу Ырхаш.

— Не обращай внимания на Грыых. Она всегда нос задирала, как никак, дочь предыдущего вождя. Привыкла, что всегда лучшая и первая, а теперь по носу получила, — поясняют мне орчанки. — А с Ырхаш ты поосторожнее, она родная сестра прошлого вождя. Они обе надеялись породниться с вождем Иргкханом.

Предостережение приходит весьма вовремя, так как накануне приезда вождя в шатер вдруг решает наведаться Ырхаш. Но я, теперь зная, кто она, не пускаю ее внутрь и встаю ей наперерез.

— Я готовить вождю. Еда, — рычит она на меня недовольно, коверкая слова на всеобщем.

Как я поняла из рассказов орчанок, с которыми успела подружиться, Ырхаш довольно стара и придерживается былых порядков, когда орки неохотно шли на контакт с имперцами и считали зазорным учить их язык.

— Я сама приготовлю Иргкхану еду. Вы можете уходить, — киваю я ей на выход, но она не уходит. Недовольно поджимает губы и пытается прорваться внутрь.

— Моя обязанность. Я главная по готовить! — недовольно шипит она на меня и толкает, но я больше не скрываю своей силы, которая оказывается не так уж далека от орочьей.

Конечно, до той же Грыых мне далеко, спасает только хитрость, ловкость и маневрирование, но с Ырхаш справиться я могу.

— Я сказала нет!

— Прочь! — ревет она вдруг и бьет меня ладонью по голове.

Я настолько обескуражена от этого удара, что не сразу замечаю, что в ее руке остается моя косынка, под которой я прятала свои волосы.

Подбираюсь вся и собираюсь ее оттолкнуть, но Ырхаш неожиданно перестает размахивать кулаками. Сжимает в кулаке мою желтую косынку и брезгливо морщится, глядя на мои уши.

— Эльфийка! Грязная кровь!

Глава 16

— Эльфийка! Грязная кровь!

Визг старой Ырхаш бьет по ушам, и я дергаю ими, растерявшись.

Я не удивлена ее презрению, ведь орки и эльфы — враги уже много сотен лет. И если в последние годы наступило перемирие, это не значит, что неприязнь, впитанная с молоком матерей, осядет так же, как песок в бокале воды.

Не знаю, до чего могла дойти ненависть Ырхаш, устроила ли бы она скандал или позвала других поиздеваться над эльфийкой, но в этот момент позади нее нарастает шум. Орки приветствуют вернувшегося вождя и остальных орков.

Мне бы испытать облегчение, что Иргкхан разрешит вопрос с Ырхаш, но я и сама боюсь того, как отреагирует вождь, когда узнает о моем побеге. Какими глазами посмотрит на меня. Не разочаруется ли.

— Вождь! — кричит старая орчанка и ядовито ухмыляется, не сводя с меня взгляда. Будто боится, что я исчезну, и она не сумеет насладиться выражением моего лица, когда она откроет Иргкхану правду на мою расу.

Я же стою с невозмутимым лицом и не подаю вида, как меня внутри трясет. Вот только орчанка ошибается, решив, что я боюсь разоблачения собственной расы, к которой невольно принадлежу.

Мой взгляд опущен вниз, утыкается сначала в крепкие мускулистые икры, затем скользит медленно вверх, касаясь набедренной повязки, скрывающей достоинство орка.

Краснею, когда с трудом отрываюсь от голой кожи и смотрю на крепкий торс, плавно перетекающий в широкую грудную клетку, которая на этот раз не скрыта кожаным жилетом.

В последние дни погода днем жаркая, так что почти все воины племени ходят в одних набедренных повязках. Я к этому зрелищу уже привычная, но когда вижу в таком же полуобнаженном виде Иргкхана, сжимаю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Невольно смотрю по сторонам, пытаясь понять, смотрит ли кто на вождя, ласкает ли его взглядом, но почти все не обращают на него внимания.

Все они с интересом разглядывают то мое лицо, то Ырхаш, которая что-то сбивчиво рассказывает вождю.

Она то размахивает руками из стороны в сторону, то возводит их к небу, словно возмущается, как изменились не в лучшую сторону времена, но я на нее не смотрю.

Поднимаю взгляд на лицо Иргкхана и пытаюсь понять, о чем он думает и какие испытывает эмоции. Вот только грубовато высеченные черты лица остаются неподвижными, а глаза беспристрастными. Совершенно не понять, что у него на уме.

— Ты закончила, Ырхаш? — холодно спрашивает он, переходя на всеобщий, когда воцаряется пауза.

Старая орчанка гулко сглатывает, хмурится и снова смотрит на меня, сжимая челюсти, а затем прищуривается, пытаясь скрыть растерянность. Не такого эффекта она ожидала.

— Эльфийка!

Она тычет в меня пальцем, и я отхожу на шаг, когда ноготь едва не задевает мой глаз.

— Ро́маш ирш Иргкхан!

Фраза на орочьем звучит куда длиннее, но это то единственное, что я смогла вычленить. Пусть языка я и не знаю, но примерно по происходящему понимаю, какой ответ дал орчанке вождь. Что я его жена и принадлежу этому племени так же, как и он.

От сердца у меня сразу отлегло, но я не расслабляюсь, догадываясь, какую карту разыграет Ырхаш.

Она никак не желает угомониться и всплескивает руками, явно ругаясь и пытаясь что-то втолковать Иргкхану, но в какой-то момент около нее возникает Грыых, пытаясь увести свою тетку от шатра.

Вид у нее пусть и недовольный, но виноватый. Словно ей стыдно за поведение своей родственницы, и она всеми силами пытается прекратить это представление.

Орков вокруг становится много, почти все наблюдают за тем, что будет дальше, и мне становится не по себе.

Я привыкла к другой жизни, прямо противоположной этой. Раньше никому не было до меня дела, и я была одна, а сейчас вся моя жизнь как на ладони.

Вокруг всегда толпа народа, я никогда не остаюсь наедине с собой, за исключением времени, которое провожу в шатре, а стоит мне выйти, как каждый норовит заговорить со мной.

— Она пыталась побежать! — снова кричит Ырхаш, переходя на всеобщий, который ей дается трудно. Явно для того, чтобы ее слова поняла и я.

Я стою чуть сбоку, чтобы она не тыкала мне своим пальцем в лицо, и невольно подмечаю, до чего у нее длинные ногти.

Иргкхан наконец переводит взгляд на меня, и я сглатываю, пытаясь отыскать в его взгляде хоть толику тепла и нежности, но к собственному разочарованию вижу там одно равнодушие.

Брови его нахмурены, отчего его лицо выглядит куда суровее, чем мне показалось при первой встрече, и я едва сдерживаюсь, чтобы не обнять себя за плечи в защитном жесте.

— Это правда, Ро́маш? — сурово интересуется у меня Иргкхан, когда Грыых на орочьем что-то ему поясняет, пытаясь перебить тетку.

Не в силах заговорить, я лишь киваю, не собираясь скрывать того, что и правда хотела сбежать из племени. Свидетелей тому случаю тьма, и глупо с моей стороны начинать разговор с вранья.