Ромашка для Сурового Орка (СИ) - Сафина Анна

— Дуркхан! — зовет шамана вождь, и тот появляется позади словно из воздуха, хотя я могу поклясться, что буквально пару секунд назад не видела его в толпе.

— Я здесь, мой вождь.

Старческий голос Дуркхана не приносит мне облегчения. Я вся дрожу, желая, чтобы вся эта ситуация скорее достигла кульминации, ведь нет ничего хуже томительного ожидания, когда ты знаешь, что ничем хорошим всё это не закончится.

— Что случилось в племени в отсутствие вождя, шаман?

Иргкхан не оборачивается, а продолжает изучать меня, переводит взгляд на Грыых с Ырхаш, а затем возвращается взглядом снова ко мне. Так и не нахожу там того, что может меня успокоить, а потому опускаю глаза и делаю вид, что естественные узоры на песке мне куда интереснее, чем происходящее передо мной.

Шаман монотонно перечисляет всё, что происходило за последние дни, будто специально игнорируя то, что у него спрашивали совсем иного рода информацию.

В любом случае, никто перебивать его не рискует, ведь вождь молчит, а значит, поощряет речь Дуркхана.

— Грыых вызвала Ро́маш ирш Иргкхан на бой кровью.

От вождя фонит напряжением после этих слов, и я кидаю быстрый взгляд на двух орчанок, которые делают шаг назад, упираясь в одну из стоек шатра. Выходит, о самом важном они умолчали, словно боялись реакции вождя. Глупо с их стороны было считать, что подобное удастся утаить.

— Чем бой закончился?

В голосе Иргкхана появляются хриплые нотки, и я вскидываю голову, жадно исследуя его лицо. Оно по-прежнему такое же холодное, как и пару минут назад.

— Ро́маш ирш Иргкхан одержала победу, пустив Грыых первую кровь.

Плечи вождя опускаются, а на губах возникает легкая полуулыбка, но такая короткая, что, моргнув, я уверена, что ее и не было.

— Ты должен наказать грязную кровь по всей строгости, вождь! — выплевывает вдруг старая Ырхаш, и мои брови удивленно ползут вверх.

Куда-то вдруг исчезает ее акцент и неправильное произношение, но, в отличие от меня, Иргкхан не подает виду, что впечатлен.

— Высечь беглянку! — рычит снова Ырхаш, не замечая, каким мрачным становится лицо вождя.

Она издевательским взглядом проходится по мне, словно хочет насладиться моим страхом. Вот только я не даю ей такой возможности и встречаю ее внимание невозмутимой ухмылкой, из-за чего она дергается и выругивается на орочьем.

Последние несколько дней не проходят для меня впустую, так что некоторые слова и фразы я в состоянии понять и перевести для себя.

— Следи за языком, Ырхаш, — наконец, заговаривает Иргкхан и прищуривается. — Ты говоришь о лашими своего вождя. На первый раз я прощаю тебя, помня о заслугах твоего почившего брата, но в следующий раз будь готова получить наказание за оскорбление моей женщины.

Со всех сторон слышно, как все удивленно переговариваются, без конца повторяя «лашими», а вот на побледневшую Ырхаш и покрасневшую, если так можно сказать про орков, Грыых жалко смотреть.

Последняя что-то бормочет и поклоняется, утягивая тетку за собой, а затем и вовсе закрывает ей рот ладонью, словно боится, что та что-то ляпнет, не подумав, и их обоих будет ждать за это наказание.

Никто не расходится, но Иргкхану нет до этого дела. Он вдруг делает шаг вперед, а затем полог за нами опускается, оставляя нас двоих наедине.

Мое сердце часто и мелко колотится, и я боюсь пошевелиться, не представляя, как себя вести. Но стоит нам остаться вдвоем, как лицо Иргкхана вдруг преображается, и оно становится таким, каким я видела его чаще всего.

Взгляд теплеет, уголки губ разъезжаются в стороны, а набедренная повязка при этом приподнимается, не оставляя сомнений в том, насколько вождь по мне скучал.

— Так ты приветствуешь своего лаша, женщина? — порыкивает Иргкхан, а затем сгребает меня в охапку, поваливая на шкуры и накрывая своим телом. Не дает мне и слова вставить, пока не выбивает из меня первый стон удовольствия.

Глава 17

Когда Иргкхан оказывается внутри меня, распирая лоно, мне кажется, что соединялись мы целую вечность назад.

Выдыхаю с сипением, когда его губы касаются моей шеи, покрывая кожу жгучими поцелуями, от которых у меня сильнее кружится голова.

Мозолистые пальцы обхватывают мою талию, а затем я вдруг оказываюсь сидящей на орке. Пятками касаюсь шкуры.

Большие пальцы Иргкхана ложатся на мои ребра, слегка сдавливая, а глаза обводят круг по моим соскам. Они твердеют, слегка ноют, а сама я опираюсь на грудь орка, пытаясь обрести равновесие.

— Что… ч-что мне делать? — растерянно спрашиваю я, когда ничего не происходит.

Внутри я по-прежнему наполнена орком, но он не двигается, наслаждается открывшимся видом.

— Двигайся, женщина, — слегка порыкивает он, снова обхватывая талию.

— Как?

Я краснею, когда ловлю на себе его потемневший взгляд, и чувствую стыд за то, что ничего не знаю. Он сделал меня женщиной больше недели назад, открывая для меня новые грани удовольствия, а я предстаю перед ним полной неумехой.

— Я…

Не знаю, что пытаюсь выдавить из себя, но полуулыбка, возникшая на лице Иргкхана, останавливает меня от опрометчивых оправданий.

— Моя невинная ромашка, — возбужденно оскаливается он и приподнимает меня без усилий.

Член выскальзывает из меня, оставаясь внутри лишь головкой, а затем орк с силой опускает меня вниз. Я вскрикиваю, прикрывая глаза, и пытаюсь понять свои ощущения.

— Ммм, — выдыхаю, когда новый удар сотрясает тело. Оно покрывается мурашками, и я приоткрываю глаза, глядя на мужа из-под полуопущенных ресниц.

Его ладони скользят ниже, обхватывая мои ягодицы, сжимают их, и я делаю движение вверх-вниз впервые сама. Медленно, тягуче, растягивая удовольствие во времени.

— Ффф, — шиплю, когда опускаюсь до основания.

Не знаю, что доставляет мне больше удовольствия. Новая поза, в которой я настолько раскрыта, что чувствую собственную уязвимость. Или остро-сладкое выражение лица мужа, чьи черты от возбуждения так искажены, что я бы могла смотреть на него целую вечность.

Я ускоряюсь, не отводя взгляда от лица Иргкхана, но мое тело не приспособлено к таким нагрузкам, так что вскоре он выскальзывает из-под меня, ставит на четвереньки и врывается сзади.

В его толчках больше нет нежности. Только животная страсть, которая передается и мне.

Сегодняшняя близость отличается от предыдущих. Словно Иргкхан выпускает наружу своего зверя, которого раньше сдерживал, опасаясь меня спугнуть. Но мне всё нравится.

Когда он изливается в меня, я содрогаюсь уже как несколько секунд, а когда без сил валюсь на шкуру, меня посещает мысль, о которой раньше я не думала.

С учетом того, с какой частотой мы занимаемся любовью, я уже могу быть беременна. Страшусь, стоит мне подумать о том, что мой побег мог пройти удачно.

Иргкхан ложится на спину и подтягивает меня к себе, расположив мою голову на своей груди. Крупная ладонь ложится на мой затылок, массирует круговыми движениями.

— Поймал бы и вернул, — хмыкает Иргкхан, и я вскидываю на него вопросительный взгляд.

Он будто читает мои мысли.

— Неужели ты думаешь, что орк способен упустить свою добычу, лашими?

Наши взгляды встречаются, и я не могу отвести свой, словно пойманная в плен его темных глаз.

— Целуй, — не просит, приказывает он.

Я приподнимаюсь и приникаю губами к его, ощущая, как наполняюсь живительной энергией его дыхания.

Я всегда была самостоятельной, привыкла к одиночному образу жизни, когда всё зависит от меня. И никогда не думала, что смогу жить иначе. Но подчиняться своему вождю становится для меня отдельным видом удовольствия, от которого мне совсем не хочется отказываться.

— Ты меня накажешь? — спрашиваю спустя пару минут, когда тревога достигает апогея.

Тело при этом расслаблено, ведь Иргкхан продолжает поглаживать меня, будто восполняя пробел из-за недолгой разлуки.

— А ты хочешь быть наказанной?

Его взгляд опускается на мои ягодицы, ладонь с легким шлепком опускается на полное полукружие, и я замираю, не понимая свои ощущения. Неужели его намек меня возбуждает?