Предатель (ЛП) - Райан Энтони
— Итак, — вздохнула она, — эта чокнутая сука на самом деле тебя захватила. — Её губы печально изогнулись, а рука поднялась и коснулась моей щеки — я помнил этот жест как знак прощания. — Циником ты мне нравился больше, Элвин.
— Кто угодно может быть циником, — проговорил я. — Цинизм — это не мудрость, а всего лишь отговорка, с которой смотришь, как горит мир, вместо того, чтобы гасить пламя.
Лорайн изогнула брови.
— А сам-то ты гасишь или разжигаешь? — Её рука опустилась, и она отступила назад, не дав мне возможности ответить. — Думаю, милорд, настало время мне вернуться к своим обязанностям. Работа герцогини намного обременительнее, чем я себе представляла. И к тому же, сражений я насмотрелась, и наверняка ваша мученица рада будет увидеть мою спину.
Я низко поклонился.
— Герцогиня, ваше усердие славится по праву. Я передам ваши любезные слова прощания Помазанной Леди.
— Благодарю вас, милорд. — Когда я выпрямился, Лорайн подошла и с удивительной теплотой заключила меня в объятия. — Впервые я не уверена, что мы когда-нибудь ещё встретимся, — прошептала она мне на ухо. — Но сильно надеюсь на это, Элвин. Ты и Боулдин — единственная настоящая семья, что у меня осталась. — Она отодвинулась, сжав мои руки, и я почувствовал что-то маленькое и твёрдое в ладони. — Подарок на прощание, — намного тише добавила она. — Один из маминых любимых. Очень дорогие ингредиенты, и их трудно смешать в верных пропорциях. Такое сильное, что его не обязательно пить. Достаточно одной капли на кожу, и даже пятнышка почти не останется. Эффекты похожи на сердечный приступ, вроде того, который не так давно забрал у меня моего дорогого мужа.
Она крепко стиснула мою руку, вжимая в неё склянку и пристально глядя на меня с безошибочным смыслом в глазах.
— Я тоже знаю свитки, Элвин, — сказала она. — И в центре истории каждого мученика заключена трагедия, в которой нет места для любви. Безумна она или нет, но ей это наверняка известно. — Отпустив мою руку, герцогиня Лорайн Блоуссет развернулась и зашагала прочь, крикнув слугам седлать лошадь.
— Выглядят как раньше? — спросила Эвадина, когда мы остановили лошадей на вершине холма в четверти мили к югу от нашей цели. Приехать сюда было моей идеей, и я не знал, согласится ли она. А на деле она ухватилась за эту идею с энтузиазмом, который явно был вызван желанием побыть денёк-другой вдали от растущего воинства.
Она нынче меньше проповедовала, и обличительные речи по ночам, которые некогда были характерной чертой жизни роты Ковенанта, теперь ушли в прошлое. Эвадина по-прежнему проводила прошения раз в неделю, но её проповеди стали короче, и в них она всё больше использовала отрывки из Свитков мучеников, тогда как раньше полагалась на неподготовленные слова, возникающие только лишь из её сердца. Я ещё не спрашивал её, почему, но видел новую сдержанность в том, как она разговаривала с простыми людьми — закрытая скованность сквозила там, где раньше исходили теплота и близость. Я приписывал эту перемену — которую, на самом деле, начал замечать после возвращения из Каэритских земель — всё возрастающему гнёту ответственности. Скоро она станет королевой, а не просто мученицей. И хотя королева должна служить своему народу, она не может сама быть из народа.
По крайней мере, такими успокаивающими байками я избавлял себя от растущего беспокойства. Поскольку, теперь-то я знаю — быть влюблённым означает быть глупцом.
Под нами в своём мрачном серобоком величии лежал огромный спирально-ярусный кратер Рудников.
— Да, — ответил я ей. — По большей части так же. — На мой взгляд, знаменитая королевская тюрьма в основном осталась неизменной, если не считать немногочисленности каторжников — теперь всего несколько дюжин стояло маленькими, устрашающими группами. Трупов, разбросанных по пандусу, было намного больше.
— Никаких охранников не видно, — сказала Вдова, останавливая лошадь поблизости. Она с отрядом разведчиков ездила в крепость, возвышающуюся над рудниками, чтобы сообщить о прибытии Помазанной Леди и потребовать от лорд-управляющего, кто бы это нынче ни был, открыть ворота и немедленно покинуть это место. — И крепость тоже пуста, — добавила Джалайна, — если не считать нескольких слуг. Они сказали, что лорд и его присные, едва заслышав о нашем прибытии, принялись убивать, но этим утром бросились наутёк. — Она наклонила голову, глядя на каторжников внизу. — Странно, что и они не разбежались.
— Да, — ответил я, ударив пятками, чтобы Черностоп пошёл. — Не все с лёгкостью забывают свой дом.
По цепи на воротах пришлось несколько раз ударить киркой, прежде чем она соизволила разбиться. Многие годы огромные дубовые двери редко открывали полностью, и теперь, когда их распахнули, древние петли застонали и завизжали. Несколько каторжников при виде нас тут же разбежались, двигаясь медленно и шаркая ногами, что говорило об ослабленных мышцах и скверном питании. Одна из них, пытаясь побежать, упала на колени, слабо попробовала встать и, наконец, сдалась, безнадёжно вздохнув. Мне не удалось определить возраст этой каторжницы, как часто бывало и когда я обитал в этих стенах. Она уставилась на меня усталыми покорными глазами, а черты её лица были покрыты сажей, грязью и морщинами, которые появляются от тягот, а не от течения времени.
— Сколько вас не кормили? — спросил я, присев возле неё. Глубокие впадины её лица переполняли тени.
— Много дней, — прохрипела она, и от её скрипучего карканья я потянулся за фляжкой. — Наказание, как сказал его светлость, — продолжала женщина, сделав пару слабых глотков. — Он так поступал, иногда. И… — она стрельнула глазами на ближайший присыпанный песком труп в обесцвеченной от засохшей крови мешковине, — вон так, когда злился. Вчера, или около того, он сильно разозлился. Похоже, вы тому причиной?
Она оскалила в улыбке пожелтевшие зубы, а потом закашлялась, перепачкав губы тёмно-красным.
— Как зовут этого лорда? — спросил я, удерживая её за плечи, чтобы не упала в грязь, и почувствовал кости под потрёпанной одеждой.
— Никогда… — женщина снова улыбнулась, — … и не думала спрашивать. — Её глаза затуманились, и она обмякла, хотя я почувствовал слабые удары пульса, когда приложил руку к её груди.
— Позаботьтесь об этой женщине! — рявкнул я, подзывая к себе солдат. — Отнесите её в крепость. Воды ей, и пока лишь немного еды. И этих остальных тоже соберите. Сообщите им, что они освобождены по слову Помазанной Леди.
Расспросы выживших каторжников показали, что недавно сбежавшего лорд-хранителя королевских Рудников звали Аурент Веллинде. Очевидно, сэр Аурент — человек гораздо более усердный и жестокий, чем покойный Элдурм Гулатт — за время своего пребывания в должности накопил длинный список преступлений, худшим из которых стало поспешное убийство пленных, когда до него дошли вести о приближении Помазанной Леди. Помимо садизма, лорд-хранитель отличался и проницательностью, и явно чуял, куда ветер дует. И с моей историей он, по всей видимости, тоже был знаком, поскольку решил не рисковать, и не дожидаться визита с таким неопределённым исходом. Я отправил Вдову с лучшими следопытами в погоню, но знал, что жертву не догнать из-за слишком большой форы. Тем не менее, я тщательно записал имя Веллинде, а документы, найденные в его покоях, оказались полезными и дали ключ к разгадке его будущего местонахождения.
— Смертная казнь через повешенье, — пообещала мне той ночью Эвадина. — Это будет один из первых указов восходящей-королевы, как только она сядет на трон. Если только мой лорд-камергер не предложит что-то посложнее.
Мы лежали в постели лорд-хранителя, переплетясь на матрасе, где, как мне пришло в голову, некогда лежал несчастный влюблённый лорд Элдурм, охваченный мечтами о женщине, которую я держал теперь в своих руках. Я повидал достаточно, и мог признать возможность существования призраков в этом мире, а потому невольно содрогался при мысли о стоящем над нами духе мёртвого рыцаря, на сером, гнилом лице которого отражается жалкая, бездонная зависть.
Похожие книги на "Предатель (ЛП)", Райан Энтони
Райан Энтони читать все книги автора по порядку
Райан Энтони - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.