Стажировка богини. Дилогия (СИ) - Романец Милисса

Чжицзян подключает все связи, использует своё обаяние в полной мере. Не гнушается шантажом и подкупом. Он вновь добивается расположения своей благодетельницы, но любимчик у неё теперь совсем другой.

Отчаяние придаёт сил, Чжицзян ввязывается в любые расклады, которые в постели предлагает заклинательница Джан. Оказывается, что раньше она щадила его чувства, и он мало знал о том, какими на самом деле затейливыми могут быть групповые постельные игры с участием заклинателей.

«Парные» практики теперь проходят не только с заклинательницей Джан, но ещё с двумя и более заклинателями-мужчинами. Чжицзян невольно узнаёт своих соперников в лица.

В одну такую практику, когда Чжицзян вместе с ещё двумя заклинателями трудится, чтобы доставить своей «старшей сестре» удовольствие, тело заклинательницы Джан обжигает своим жаром, а концентрация энергии становится видимой, охватывая сиянием волнующие изгибы. Чжицзян отстраняется при первых признаках дискомфорта, двое его соперников медлят и, получив ожоги, шипят рассерженными котами.

Он чувствует, что заклинательница Джан поглощает всё больше и больше энергии из окружающей среды. Свет, исходящий от её тела, становится невыносимо ярким, пока не слепит совсем. Ощущение опасности от сильной заклинательницы резко возрастает и ещё более стремительно исчезает совсем.

Глаза застилает влага, и Чжицзян её смаргивает. Когда взгляд проясняется, то заклинательницы Джан уже нет в их мире. Чжицзян и все её мужчины оказываются не у дел.

Чжицзян пробует жить «как раньше», но очень быстро понимает, что чем выше уровень совершенствования, тем труднее найти партнёршу, с которой было бы действительно хорошо. Возможно, если бы в постели его всё устраивало, он и не подумал бы о вознесении на Небеса, но он вспоминает заклинательницу Джан и тоскует по моментам их близости. Ему всего лишь хочется опробовать «парное совершенствование» с недавно вознёсшейся богиней Джан… И он даже отыскивает в столице одного бога — мужчину, который и слушать его не стал.

Даже среди заклинателей женщин единицы, так что Чжицзян предполагает, что и богинями становятся очень не многие. А значит, богиня-женщина — огромная редкость, которой могло совсем не оказаться в их мире.

Так Чжицзяну приходит в голову мысль использовать женщину для получения нужной информации у богов. Он обходит всех своих сестёр и бывших женщин, но у тех давно свои семьи, они утратили девичью стать и живость, к тому же счастливы с мужьями и детьми. Так у него остаётся одна Сюин, которая вместе с мужем идёт по пути самосовершенствования. Чжицзяну не очень нравится идея тревожить покой именно этой сестрички, но она единственная подходит.

Убедить её помочь получается довольно просто. И потом они действуют сообща, разыскивая богов.

На секс с богинями Чжицзян подсаживается сразу же и готов ради этого на много большее, чем вознесение. Его личные Небеса находятся между прекрасных ножек богинь. Он использует все свои знания и опыт, чтобы партнёрши оставались довольны. Выкладывается полностью и однажды оказывается в буквальном смысле на Небесах после очередного оргазма.

Насмешкою судьбы и небесного привратника его божественное имя — Ежан, словно тот заслуги заклинательницы Джан в его вознесении так увековечил.

Теперь Ежана окружают богини на любой вкус, и он буквально не вылезает из их постелей. Он совершенно позабыл о Сюин, но сестра возносится и никак не желает от него отлипать. Раз за разом она демонстрирует свою обиду, агрессию и ненависть.

Ежан ощущает вину за то, через что она прошла ради него, поэтому предпринимает неудачные попытки избегать её. Его пугают откровенные провокации с её стороны, потому что интуитивно понимает, что в случае его интереса она не будет сопротивляться. И от этого его тошнит и от Сюин, и от себя, который довел её до такого жалкого состояния.

В то же время соратника надёжнее сестры у Ежана нет. Она хорошо его знает и всецело принимает, но прошлое встало между ними непреодолимой стеной, мешая стать по-настоящему близкими друг другу.

Единственная соученица, которая не оценила обаяния Ежана за всё время обучения, ученица А. Это немного мешает прихвастнуть в мужской компании, что он поимел вообще всех соучениц и наставниц, но связываться с довольно агрессивной богиней себе дороже. Ученица А в отличие от тихо ненавидящей мужчин сестры может и поколотить.

Рождённых богинь Ежан ещё не пробовал. Но считает, что, если бы ему довелось с ними пообщаться, он бы добился и их расположения. В конце концов, должна же у мужчины быть мечта? Так почему бы и не такая, как перетрахать всех богинь на Небесах?

Однако для исполнения этой мечты он должен стать личным учеником наставника Ли, который вхож в павильоны рождённых богов, а для этого со своего пути нужно устранить ученицу А. Если совместить соблазнение богини и её нейтрализацию, он ещё и две мишени одним заклинанием выбьет.

Хороший план отчего-то не срабатывает, и Ежан всё больше тонет в отношениях с Альфэй. Мысли и чувства путаются, он уже не знает, чего хочет на самом деле. Даже мечта теряет свою привлекательность и отходит на второй план. Впрочем, совсем Ежан от неё не отказывается, для исполнения у него впереди бесконечность возможностей и времени. Он даже отступает от своего плана непременно убрать Альфэй со своего пути — она и рядом с ним неплохо смотрится.

А потом на Небеса прорывается тёмный бог, и все мечты и планы летят в бездну.

На совете Бессмертных Ежан как никогда ясно понимает, что мечту свою исполнять нужно было раньше, что если бы ему удалось завоевать расположение матери или сестры Верховных богов-близнецов, то их, возможно, пощадили бы… Или только его одного.

Ежан не боится терять соратников в иллюзиях тёмного бога, он считает, что Альфэй разберётся с этим жутким созданием раньше, чем очередь дойдёт до них с сестрой. Но чем дольше продолжается их заточение в иллюзорных мирах, тем меньше веры в благополучный исход у Ежана остаётся. Он всё ещё рассчитывает, что любовь Альфэй к нему перевесит предательство и глупые принципы. Или ему поможет её жалость, которая отлично работает с женщинами. Он не хочет верить, что Альфэй, как и мать когда-то, может не отвечать на его чувства взаимностью.

Неужели обида оказалась настолько сильна?

Заклятие, раскалывающее сознание, не такое уж и страшное. Да, из-за него некоторые богини действительно сходили с ума, но ведь они сами виноваты в том, что накопили в душе столько противоречий. Спасение было в том, чтобы разрешить внутренние конфликты и примириться с собой. Ежан склоняется к мысли, что не так уж он и виноват. Жаль, что Альфэй этого не понимает в силу наивности и нехватки опыта.

Как бы там ни было, но его заблуждения стоят Сюин и всем, кто был на его стороне, жизни. Ежан до последнего цепляется за призрачную возможность убедить, разжалобить, заставить сомневаться, и когда всё это у него не выходит, он вдруг отчётливо понимает, что Альфэй до боли напоминает его мать, и он действительно любит.

Смириться не получается. Они определённо могли бы быть вместе, если бы не тёмный бог.

Часть 6

Глава 3. Иллюзорная богиня

Как и обещал, Сибилл создал их иллюзорные копии, которые на вкус Альфэй вели себя приторно, словно сладкая парочка. От собственных откровенно томно-влюблённых взглядов становилось неловко.

«Неужели со стороны я так выгляжу?» — ей казалось, что она это только подумала.

«На самом деле моё подсознание немного подменяет факты. Чтобы отделить желаемое от действительного, нужно потратить вдвое больше сил, а они мне ещё пригодятся», — Альфэй была не совсем готова к ответу Сибилла.

Кольнула вина за то, что на самом деле она не выглядит такой вот влюблённой дурой, какой её хочет видеть Сибилл. За виной пришла злость. С чего вдруг она обязана соответствовать чьим-то представлениям о ней?