Стажировка богини. Дилогия (СИ) - Романец Милисса

Но злилась Альфэй больше на себя, её не ожидания Сибилла как таковые расстроили, а собственная готовность под них подстраиваться. Она ведь действительно никогда не любила всей этой слащавости, от которой скулы сводит. Да и милого поведения от неё не дождёшься. Одно дело поиграть в преданную фанатку в постели, и даже в этом случае Альфэй брали сомнения, что ей до самого конца удалось бы отыграть тихую, скромную обожательницу тёмного бога. Совсем другое — вести себя подобным образом постоянно. Между тем чтобы угождать, оправдывая чьи-то ожидания, и верностью себе Альфэй выбирала последнее.

«Я отказываюсь быть влюблённой дурой», — объявила Сибиллу.

Пусть она грубая и прагматичная. В их паре мягкости и романтизма Сибилла на двоих хватит. Теперь-то Альфэй понимала, отчего в её шестом мире смертные строили такие нелепые «парные» храмы — всё из-за пагубного влияния Сибилла.

Воспоминание об уничтоженном Верховными богами Небес мире отдалось болью в груди.

«Сейчас всё поправлю», — откликнулся Сибилл.

«Оставь как есть. Сам же сказал, что силы тебе ещё пригодятся. Но от меня такого глупого поведения не дождёшься!»

Сибилл в иллюзии вёл себя как бывалый соблазнитель, выглядел опытным крутым заклинателем, поражал умы младших богинь своей мудростью и харизмой. В общем, имел образ далёкий от того, каким его видела Альфэй, а значит, и тут постаралось подсознание, приукрасив транслируемую картинку.

Их копии в иллюзии практически не отлипали друг от друга. Жили в павильоне Альфэй. Занятия посещали только те, которые вёл Сибилл. На всех мероприятиях появлялись вдвоём. В общем ничего общего с реальностью.

В Золотом павильоне Ежан после уроков Сибилла пытался несколько раз поговорить с Альфэй, но для полноценной беседы этого времени не хватало. Он передавал ей записки сам и через Сяои с местом встречи, но Альфэй их выкидывала, оставляя без ответа.

На праздник по случаю окончания учёбы Сибилл разодел её как принцессу. Ханьфу из-за обилия нашитых драгоценных камней даже на вид казалось неподъёмным, так ещё и в волосах золотые украшения тянули на несколько килограмм. Со стороны выглядело так, будто Сибилл едва ли не на руках её приволок и посадил за стол, расположенный ближе всего к наставникам. Сибилла почти сразу отозвал неизвестный Альфэй качок с нетипичной для бога короткой стрижкой. Впрочем, его волосы искрили от статического электричества, так что стояли бы торчком, какой бы длинны ни были.

Почти сразу к оставшейся в одиночестве Альфэй подсел Ежан.

— Составлю тебе компанию до возвращения наставника Сибилла. Какое вино предпочитаешь?

«Ежан устроил прорыв группы тёмных богов на Небеса, чтобы я оставил тебя одну», — пояснил подоплёку ситуации Сибилл.

«Кто тот бог, который ушёл вместе с тобой?»

«Мой наставник, он тёмный бог. Ты же сама не хотела ничего знать», — поддразнил он.

Через неё словно пропустили разряд тока, озарение полностью перетряхнуло понимание ситуации, и Альфэй молчаливо согласилась, что лучше ей действительно пока что ничего больше не знать.

Иллюзорная Альфэй нехотя приняла от Ежана чашу с вином.

— Слышал, соученики делают ставки, будет ли тебе в сотворении миров помогать наставник Сибилл…

— Что за глупости⁈ Такую стажировку мне не засчитают.

— Вот поэтому я поставил на то, что не будет, — широко и располагающе улыбнулся Ежан. — Уже рассчитала затраты энергии для сотворения? У тебя её всегда было много…

— Я намерена обойтись без накопителя, — с вызовом произнесла Альфэй, вскинув подбородок.

— Ты не боишься?.. Говорят, что предыдущий ученик Лянь Хоу, тоже тёмный бог, потерял рассудок. А смешение энергий…

— Ерунда! Существование Небес доказывает, что энергии тёмных и светлых богов вполне между собой сочетаются. А наставник Сибилл говорил, что про поголовное сумасшествие тёмных богов — это всё россказни и выдумки. Лянь Хоу ведь с ума не сходит?

— Это смотря с какой стороны посмотреть, он чокнутый до пыток и сражений. Скорее всего, поэтому ему и не позволяют обучать младших богов.

— У него бывают личные ученики, например, наставник Сибилл.

— И что-то только он — последний ученик и жив ещё. Не наводит на размышления?

Ежан аккуратно подводил Альфэй к мысли о ненадежности Сибилла и его учителя.

— Не могу тут рассказать тебе всего, что знаю, — тяжело вздохнув, повинился он. — Нас слишком легко подслушать.

— Идём ко мне, — клюнула на наживку иллюзорная Альфэй.

— Мне нужно кое-что тебе показать, — уклонился от приглашения Ежан.

Они выждали время, когда прилично будет уйти, и отправились к Ежану.

Альфэй впервые видела павильон своего бывшего любовника. От изобилия изящных вещиц и роскоши взгляд некуда было деть. Словно Ежан обнёс какой-то музей из её родного мира.

— Не все претенденты в ученики тёмных богов выживают. Возможно, поэтому известно всего о двоих учениках Лянь Хоу.

Ежан на правах хозяина поджёг благовония и разлил чай.

— Сама церемония принятия в ученики тёмного бога смертельно опасна. Считается, что ритуал позволяет увеличить силу, но и плата за него соответствующая. Те, кто гонится за силой, чаще находят смерть. Обучение богов на Небесах проходит в щадящем режиме, пусть это занимает больше времени, зато надёжнее сохранит жизнь. Но древние тёмные боги, такие как Лянь Хоу, те ещё ортодоксы, и до сих пор используют эти опасные методы.

— Значит, Сибилл… Наставник Сибилл уже прошёл эту опасную церемонию посвящения в ученики? — в иллюзии Альфэй смяла ханьфу на груди.

— Да. Ведь старик Лянь называет его «учеником». Думаю, сама церемония также может свести с ума. Поговаривают, что поэтому старик Лянь такой своеобразный.

Разговор полностью поглотил Альфэй. Она раскраснелась, но словно не замечала, что поправляет ворот ханьфу, чтобы глотнуть больше воздуха, и, машинально достав веер из рукава, стала обмахиваться им.

— Что-то душно, — пожаловалась она.

— Можешь снять верхний слой ханьфу, всё равно нас тут никто не увидит.

Колебалась Альфэй недолго. Сняла верхний, тяжелый слой одежд, расшитый драгоценными камнями. Тяжелые заколки из золота звякнули о низкий столик из дерева. Длинные волосы Альфэй упали на плечи и спину, отчего она прерывисто и томно выдохнула.

— Вот так, — одобрительно пробормотал Ежан. — Теперь ведь намного легче?

— Да, — благодарно кивнула Альфэй, принимая новую чашу с чаем, и напомнила: — Ты сказал, что хочешь что-то показать.

Ежан на мгновение замер, будто в смущении, его щёки окрасил стыдливый румянец.

— Я… Если ученица А настаивает… Но это несколько неприлично. Ведь я мужчина, а ученица А — женщина.

— Показывай! — потребовала Альфэй, стукнув о столешницу пустой чашей, отчего на лице Ежана промелькнула победная улыбка.

— Если ученица А желает… — словно нехотя стал развязывать он пояс. — Я предъявлю доказательства.

Теми самыми доказательствами оказались шрамы на оголившейся спине. После вознесения таких глубоких, едва заживших рубцов не должно было быть благодаря бешеной регенерации богов.

Альфэй не видела подобных отметин не только на спине Ежана, но и в целом нигде.

— Ч-что это? — прижала её иллюзорная копия дрожащую руку ко рту.

— Старик Хоу наказал меня… — сглотнул Ежан, словно невзначай оттягивая завязки и демонстрируя верхнюю часть ягодиц, которые тоже задело. — Он обожает пытать. Словно волк в овчарне… Стоит ему взяться за кнут, кажется, что вообще не способен остановиться.

— Н-но за что он с тобой так?..

— Запретил мне даже приближаться к его дочери. Мы столкнулись в саду вечноцветущих сакур. Всего-то и перемолвились парой слов.

Ежан развернулся, демонстрируя рельефное от тренировок тело, а также то, что один из рубцов проходит рядом с тазовой косточкой и ныряет ниже. Дыхание иллюзорной Альфэй стало тяжёлым, словно она была смертной и пробежала несколько километров. Руки её задрожали. Она смяла подол оставшихся на ней одежд, плотнее сжала бёдра и нервно заёрзала.