Локки 6. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Ты пасть-то закрой, да не гыгыкай. А что до страшил, так враньё это всё. Байки у костра. Назови хоть одного солдата, кто видел такую страшилу.

— Иван сталкивался с подобным страховидлом.

— Что ещё за Иван?

— Да вон тот дёрганый паренёк с седыми волосами.

Все посмотрели туда, куда указывал палец простолюдина, и увидели седого, несмотря на юный возраст, солдата. А тот изо всех сил прислушивался к разговору старших офицеров, восседающих на конях в нескольких метрах впереди него.

— Ваше сиятельство, идея была хорошей, но она провалилась, — проговорил лысый дворянин, посмотрев на графа Соболева. — Вы же сами слышали, что сказал барон Туманов. Все погибли, а сам он чудом вернулся из тоннелей мардуков. Там их ждала засада. Кроме него, никто и не выжил.

— Надо приказать людям располагаться на ночлег. Нечего им попусту ждать у моря погоды. Им силы беречь нужно, — вставил другой офицер. — Никто не откроет ворота. Все сгинули: и комиссар Грехов, и барон Миронов, и этот золотой мальчик Громов.

— Хм, — мрачно вздохнул полковник, чьи седые усы безжизненно повисли. — М-да, это моя вина. Я недооценил хитрость хаоситов и переоценил силу своих людей. Угробил таких магов… Эх, а ведь тому же Громову пророчили большое будущее.

— Не корите себя, ваше сиятельство. Это война, а она не бывает без потерь. А что до Громова, так много было таких юных магов, подающих надежды. Всех их подводило раздутое эго. Говорят, что Громов вроде бы намеревался чуть ли не в одиночку открыть ворота города. И где он теперь? — с толикой ехидства проговорил лысый офицер.

— Что это? — вдруг выпрямился в седле полковник, услышав рог, тревожно прозвучавший в городке.

Ему вторил рёв какого-то крупного монстра, а затем до холма докатился звук мощного удара, после чего одна из створок врат приглашающе распахнулась.

— Да не может этого быть! — ахнул лысый офицер, уронив челюсть на грудь, скрытую доспехами с камнями-артефактами.

— Вперёд! За мной! За империю! За истинных богов! За императора! — ликующе выпалил полковник Соболев и ударил пятками своего коня.

Тот понёсся к городу, увлекая за собой лавину всадников и пехоту.

— Ура-ра! Ура-ра! Ура-ра! — огласил Пустошь многоголосый вопль.

Когда первые всадники ворвались в город, то они не поверили своим глазам. Покрытый с головы до ног кровью Громов телепортировался по заваленной трупами привратной площади, размахивал саблей и кровожадно хохотал, попутно швыряя в хаоситов «взрывы энергии».

— Передавай привет своим богам! — проорал я в перекорёженную яростью рожу зверолюда и рубанул его саблей по черепу, покрытому зелёной кожей.

Клинок развалил голову врага, как недозрелый арбуз. Во все стороны полетела кровь и комочки мозги, забрызгавшие других хаоситов, пытающихся прижать меня к городской стене. И у них отчасти это получалось, поскольку меня уже качало от усталости. В ушах будто комары пищали. Или это ангелы фальшиво взяли особо высокую ноту? Да ещё и пот с кровью застилали глаза.

Но я всё же собрался с силами. Захохотал и телепортировался за спины врагов, кинув в толпу тварей «взрыв энергии».

А буквально через мгновение в город ворвались имперские всадники. Они мигом затопили площадь, сцепившись со зверолюдами.

Воздух разорвали боевые крики людей и рычание хаоситов.

Зверолюды сражались с яростью и ненавистью работорговцев, на которых напали рабы. Да, да! И в этом нет ничего удивительного. Зверолюды чувствовали себя высшей расой. Каждый из них был уверен, что обычные люди нужны лишь для того, чтобы служить им. Ведь человечки слабее их, менее рослые и мускулистые.

Хаоситы ощущали себя котами, на которых напали мыши. Потому-то нынешний бой был ещё и ударом по самолюбию зверолюдов, вынужденных защищать свой город от людских воинов.

— Во имя Перуна! — донёсся до меня знакомый голос, пропитанный чудовищной усталостью.

Комиссар Грехов едва стоял на ногах, но всё ещё сражался бок о бок с измученным Козловым и окровавленным Шиловым. Они прижались спинами к одному из домов, окружающих площадь, а перед ними, как баррикада, горели две перевёрнутые телеги. Была ещё и третья, но её пламя затушил льдом вражеский маг с козлиными рогами. От телеги до сих пор поднимались облака пара и уносились к куполу, накрывающему город.

Козлорогий маг на этом не успокоился и попытался приголубить Грехова «Ледяными копьями». Но все его усилия вдребезги разбились о магическую защиту комиссара. Правда, она бледнела с каждым попаданием хаосита.

К тому же комиссару ещё приходилось отбиваться от других зверолюдов. Они с яростными воплями перепрыгивали телегу и атаковали троих имперцев.

— Надо бы помочь им, — просипел я, оказавшись предоставленным самому себе.

Атака имперских всадников смяла моих противников, так что в этой части площади не с кем больше было воевать. А тут ещё и людская пехота подоспела.

В общем, я был полон решимости двинуться на помощь моим спутникам. Однако в этот миг раздался чудовищный рёв и на площадь выбралась неведомая хреновина из кошмарных снов. Я сразу понял, что чудовища под кроватью больше нет. Оно передо мной.

Над площадью прокатился вздох, и кто-то из людей начал призывать богов, глядя на двуногое создание, похожее на пятиметрового толстяка с гниющей кожей и студенистым телом, колышущимся при каждом шаге.

По монстру ползали черви, а из струпьев сочился гной вперемешку с сукровицей. Грязные патлы свисали с шишкообразной головы, вооружённой мощными челюстями с кривыми зубами, выпирающими изо рта с тонкими лягушачьими губами, покрытыми коркой запёкшейся крови. Глаза монстра находились на разной высоте. Одно сверкало под лохматой бровью возле сопливой дырки, заменяющей ему нос, а второе красовалось чуть ли не в середине покатого лба.

Воняло же от твари так, что сложно стало дышать.

— Вра-а-а-а! — прорычало создание, выплёскивая из глотки зелёную жижу.

Она упала на людей кислотным дождём, прожигая их доспехи и плоть. Спасали только артефакты и магия. Но далеко не все ими владели.

Поражённые жижой люди завопили от боли. И даже хаоситы в страхе отхлынули от мерзкой твари. А та без проблем выдержала магическую атаку Шилова, оказавшегося чуть ли не ближе всех к кривым ногам существа. На теле монстра остался лишь небольшой ожог от атрибута Рафаэля Игоревича.

Охренеть! Какое же у этой гадины сопротивление к магии⁈ Где создали такую тварь? Где вырастили и кто ей управляет? Или она сама по себе⁈ Тогда понятно, почему даже зверолюды побаиваются её.

— Вра-а-а! — снова зарычало создание и необычайно быстро схватило… нет, не своего обидчика Шилова, а комиссара, храбро закрывшего собой Рафаэля Игоревича.

Покрытые волдырями пальцы ухватила барона Грехова за талию и сильно сжали. Мне показалось, что я услышал треск его рёбер. Изо рта комиссара пошла кровь, а сам он застонал, уже не в силах поддерживать магическую защиту. Она пропала. Но Грехов не сдался.

Он яростно посмотрел в белёсый гноящийся глаз твари, поднёсшей его ко рту, а затем отчеканил срывающимся от праведного гнева голосом:

— Каких бы чудищ не изрыгал Хаос, скольких бы тварей не насылал на нас, ему не сломить людей! Мы победим! За истинных богов! За империю!

Он смачно харкнул кровью прямо в рожу монстра, а тот раззявил пасть, намереваясь откусить голову храброго барона.

Люди и зверолюды в этот миг будто замерли, поражённые этой картиной. И только один умный, харизматичный и сильный маг не стал жевать сопли.

— Держи, сука! — выпалил я и кинул в чудовище «взрыв энергии».

Тот угодил прямо в его лоб, расплескавшись зелёной вспышкой. Она выжгла глаз монстру. И тот издал трубный звук боли, попутно рефлекторно отбросив комиссара.

Грехов тряпичной куклой покатился под ноги имперским всадникам. А те ожили словно по мановению волшебной палочки. Рёв монстра будто придал им сил, доказал, что даже таких тварей можно одолеть.