Загадка башни (СИ) - Коган Мстислав Константинович

— Центр! Дави гадов!

Мой пехотинец качнулся вперёд. Принял удар копья на щит и тут же выбросил вперёд руку, перерубив кисть одной из тварей, подобравшейся слишком близко. Я тут же шагнул вслед за ним. Размахнулся и нанёс удар, попав её аккурат в отвисшую челюсть. Остриё гвизармы прошло насквозь, раздробив череп и перебив подгнившие позвонки. Пехотинец снова шагнул вперёд. Оттолкнул щитом тварь, повисшую на моём древке. Снова ударил.

— Марш! Марш! Марш! — орал командир синих. На каждый его выкрик мы делали шаг вперёд. И били, били и били. Несмотря на стук крови в висках. Несмотря на дрожащие от усталости и напряжения руки. Несмотря на перемешанный с тонкими струйками крови пот, заливавший глаза. Работу надо было доделать.

Командир мертвецов явно растерялся. Остатки его армии продолжали огрызаться, выпадами копий и небольшими внезапными клиньями, выброшенными в сторону нашего строя, но всё больше отходили назад, стараясь просто не попасть в окружение. Над головой вновь засвистели камни. Стрелки врага вновь начали работать по нам немало не заботясь о том, что могут попасть по своим. Большая часть камней била в щиты первой линии. Изредка особо неудачливый мертвяк взмахивал руками и валился под ноги своим собратьям, поймав снаряд затылком. Но нужного эффекта обстрел достичь уже не…

Откуда-то справа послышался короткий вскрик, заставивший меня повернуться. Один из наших пикинёров оседал на землю, прикрывая лицо руками. Между его пальцев сочились тонкие струйки тёмной крови. Иллюзия разрушилась быстро.

Я пригнулся и встал вплотную к своему пехотинцу. Тот сдерживал натиск сразу двух набросившихся на него тварей.

Замах. Шаг вперёд. Выпад. Удар. Треск разрываемой ткани, перемешивающийся с хрустом разрываемой плоти. Левая рука мертвеца безвольной плетью повисает вдоль тела.

Замах. Шаг вперёд…

Внезапно вражеский строй снова приходит в движение. Стрелки врага ломают порядок. Поначалу их движения кажутся хаотичными, но спустя несколько секунд становится понятно, что они делятся на две примерно равные группы и начинают расходиться в стороны, явно намереваясь зайти нам во фланги. Часть мёртвой пехоты тут же отделяется от основной группы и направляется к ним, пытаясь сформировать прикрытие. Оставшаяся нежить бросается вперёд, прямо на щиты первой линии и пики, пытаясь нас задержать и связать боем.

Замах. Шаг вперёд. Удар. Рёв твари, повисшей на острие пики. Шаг назад.

Мертвые стрелки формируют две слегка вогнутые шеренги на флангах. Остатки уцелевшей мёртвой пехоты выстраиваются аккурат перед ними. Ещё несколько секунд и воздухе вновь засвистят камни. Только теперь они уже будут направлены в наши спины. Враг снова перехватывал инициативу. Перехватывал прямиком из, казалось бы, безвыходной ситуации. Дерьмо.

— Центр стоит на месте! Фланги отходят! — орёт командир синих. Но мы и так уже стоим. И у нас всё ещё хватает работы.

Руки поднимают древко вверх. Замирают на несколько секунд. И тянут его вниз, обрушивая лезвие на голову очередного трупа. Глухой скрежет металла о металл. Хруст ломающихся позвонков. Руки снова тянут тяжелое древко вверх…

Внезапно в шум боя вплетается новый звук. Вой боевого рога тяжелой, оглушающей волной прокатывается по поляне. Его ни с чем не спутаешь, ведь так дуть в него умеет лишь один человек.

Нежить на мгновение замерла в нерешительности. Начала оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать источник опасности. Оглядываться так, будто бы их сгнившие, покрытые бельмами и гноем глаза всё ещё могли видеть. А в следующий миг из под густых крон деревьев показалась могучая фигура Тура. Показалась, размахнулась своей секирой и легко, будто бы играючи снесла голову одному из мёртвых стрелков, отправив её в первый и последний полёт. Мертвецы начали поворачиваться в его сторону, явно намереваясь наказать обидчика. Но сделать это им это уже было не суждено.

Спустя секунду над полем боя повис яростный рёв множества глоток. Вот только эти глотки принадлежали живым. Из под полога деревьев, вслед за здоровяком показались десятки бойцов в пурпурных, коричневых и жёлто-зелёных коттах. Нежить вновь сломала строй. Начала перегруппировываться, пытаясь прикрыть остатки своих стрелков. Но ей никто не дал этого сделать. Бойцы рванулись вперёд. Врубились в линии мертвецов, начав рвать их на части. Наши парни, всё ещё державшие центр, тоже не захотели оставаться в стороне. Строй разделился на две части и бодрой трусцой направился к двум мёртвым группам, моментально попавшим в окружение. На месте остались только я, да пара моих ребят. У нас уже просто не было сил, чтобы продолжать этот бой.

Нежить продолжала сопротивляться. Но вяло и хаотично. Большая часть мертвецов в какой-то момент просто побросала оружие и начала бросаться прямо на щиты, размахивая гнилыми пальцами и щёлкая зубами. Без тактики. Без стратегии. И без попыток хоть как-то защитить себя. Будто бы разум, столь искусно управлявший ей долгое время наконец утомился. Или, поняв, что сражение проиграно, потерял интерес к своим куклам. Потерял и сейчас на всех парах удалялся от места схватки, надеясь избежать праведного возмездия. Впрочем, надеялся он на это не безосновательно. У нас просто не было ни сил, ни людей, чтобы вылавливать урода по всем окрестным лесам и болотам.

Я опёрся на древко своей гвизармы, закрыл глаза и шумно выдохнул. Все тело ныло. По спине текли струйки липкого пота. Во рту чувствовался металлический привкус свежей крови, а один из передних зубов был наполовину сколот. Зараза. Опять отращивать. Хорошо, хоть пока маги под рукой есть. А потом? Придётся как-то самому выкручиваться.

— Ну, — на плечо легла чья-то тяжелая рука, от которой по всему телу прокатился очередной приступ тупой ноющей боли, — Поздравляю боевым крещением.

Я открыл глаза и посмотрел на говорившего. Это был Бернард. На щеке у него красовалась свежая, кровоточащая ссадина. Руки почти по локоть в какой-то отвратительной гнилой слизи. А на вышитом жёлтыми нитками льве — коричневое пятно от моей блевотины. Впрочем, и сам я выглядел не сильно лучше.

— В каком это смысле? — я устало уставился на ухмыляющегося сержанта. Не знаю почему, но его, похоже изрядно повеселило произошедшее на этой поляне, — Эта далеко не первая моя схватка.

— Те, в которых мы участвовали раньше — были скоротечными и хаотичными, — после недолгого размышления пояснил Бернард, — Стратегией там не пахло, да и тактики тоже было не особо. А тут… — он обвёл рукой поле боя, усыпанное телами мертвецов и тех, кто ещё полчаса назад мог причислить себя к стану живых, — Тут тебе показали настоящую войну, пускай и в миниатюре. Точнее то, как её видит простой пехотинец.

— Не могу сказать, что испытываю дикий восторг, — я скривился и снова сплюнул накопившуюся во рту кровь. Затем потянулся к застёжкам шлема. Железяка, не один раз спасшая мне сегодня жизнь, стала вдруг тяжелой и очень неудобной, — Почти всё, чему ты меня учил, тут оказалось бесполезно. Знай себе стой, держи линию и бей до тех пор, пока у тебя не отвалятся руки или какой-нибудь особо удачливый сукин сын тебя не прикончит.

— Зато теперь ты понимаешь, как выглядит настоящая война. Без дуэлей. Без магии. Глазами простого пехотинца. Это довольно ценный опыт, который у меня так и не получилось тебе вдолбить, — ехидно заметил сержант.

— Ага, — хмыкнул я, — Зато с задачей справился говнюк, управлявший этой мёртвой оравой. И быть может я даже усвою урок. Если только прямо сейчас не подохну от…

Я не договорил. Чьи-то тёплые руки обвили мою шею, вызвав новый приступ ноющей боли. Они же помогли расстегнуть завязки и стащить с головы шлем, а за ним и подшлемник. Прошлись по слипшимся от крови волосам. Затем девушка чуть отстранилась, достала из сумки длинный лоскут ткани и пропитала его отваром из кровоцвета. Резкая, щиплющая боль, вновь заставила меня поморщится, когда повязка коснулась лба. Но почти сразу же прошла, сменившись приятным, успокаивающим теплом. Айлин внимательно осмотрела свою работу, многозначительно хмыкнула и сказала.