Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

Райна совершенно точно помнила, как ей рассказывали про Заката — морковку в уши, запряжку в санки и другие детские шалости — и чуть не ляпнула: «Почему?», но вовремя умолкла. Незачем расспрашивать в лоб. Ултан наверняка доложил отцу. Позже можно будет вызнать.

— Нам лучше вернуться в сад, — глядя на беседующие фигуры, проговорил Даллак. — Никому не понравится, что мы подсматривали.

С этим Райна согласилась. Они спустились по лестнице, задержались у кладовки — отличная длинная веревка нашлась на самом виду — и вышли, чтобы встретиться с отцами, входящими через калитку.

— Я не совсем понял, — сказал отец и подобрал составляющие веника, оставленные Райной на бортике фонтана. — Две вишневые ветки, ранняя хризантема, зонтик укропа. У этого набора нет никаких магических свойств. Если выкинуть хризантему, зелень пойдет на засолку огурцов. Что вы собрались делать?

Объяснение Райна переложила на Даллака и не прогадала. Франг почти заорал:

— Ты, бестолочь, хоть чему-то в сейо научился? Как тебе в голову могло придти на голема веник привязать?

Лис спрятался за фонтан. Даллак что-то забубнил. Отец расхохотался:

— Я думал, составляющие что-то значат. Какая-то травяная магия.

— В голове у него трава сплошная, — пробурчал Франг. — Труха и сено. Воля зверя ведет. И голема воля ведет. Воля! А пока вы с вениками бегаете...

— Я знаю про волю, — осмелился вставить слово Даллак. — И мой лис встает на пути любого защитника, который хочет меня обидеть. А голема Райны не замечает.

— Чувствует, что девица не желает тебе зла, — объяснил отец. — Думаю, если в атаку пойдет мой голем, лис сразу на него кинется. Он уже выучил урок.

— Не надо! — попросила Райна. — Даже для примера — не надо. Твой голем его убьет.

— Твоя беда в жалости. Ты боишься причинить вред белому лису. Надо помнить, что перед тобой враг. Не опасный сейчас, но способный наброситься на тебя на Пустоши, — проговорив эти слова, отец тронул Франга за запястье, предложил. — Пойдем в дом.

— Подожди. Хоть гляну поближе, я его еще не видел.

Белый лис был поднят за шиворот. Смиренно повис, позволяя себя рассмотреть, фыркнул и отбежал, когда вернули на землю.

— Что? — жадно спросил Даллак.

— Видно будет, когда работать начнет. Пока — бестолочь.

Отцы пошли в дом, оставив Райну и Даллака с веревкой, укропом и хризантемой. Белый лис подкрался, ухватил вишневую ветку и начал развлекать себя сам — сбрасывать добычу в пустой фонтан, атаковать, вытаскивать и снова сбрасывать.

— Я должен объяснить, — сказал Даллак и потянул Райну, усаживая на скамью.

Рассказ был не особо длинным. Райна узнала, за что Франг сел в тюрьму и лишился гильдейского талисмана. Обычная история — у скальников такие же законы, кристаллы везде в цене.

— Я не пытался это скрыть, просто к слову не пришлось. Ултан об этом прекрасно знает. Он обещал помочь отцу вернуться, если все будет... — Даллак умолк и обвел рукой сад, очерчивая лиса и големов, потом добавил. — Если все будет хорошо.

Удержаться от вопроса не хватило сил:

— Скажи честно, ты со мной добр только из-за обещания Ултана? Потому что это может вернуть твоему отцу лиса? У тебя есть хоть капля?..

Райна замялась, не в силах подобрать нужное слово. Приязнь? Симпатия?

— Глупая.

Даллак ее обнял, неуклюже погладил по волосам, и Райна вздохнула с облегчением — сомнительно, чтобы следопыт-священник или Дочери Мариты велели одаривать скальницу лаской.

Щедрым на сюрпризы оказался не только день, но и вечер. Отцы сидели на балконе, не выпуская их из виду, пока солнце не начало клониться к закату. Лис к тому времени набегался и задремал, положив морду на колени Райны. Когда Франг велел: «Давай-ка, собирайся домой» было очень жалко расставаться с пушистой тяжестью. В ответ на шепот: «Завтра придешь?» Даллак пожал плечами. Лиса он развеивать не стал — забрал с собой. Удивительным было не это. Другое. Отец неожиданно сказал:

— Пойду, провожу гостей.

Райна взбежала на второй этаж, едва не упав на лестнице, проследила, как троица, сопровождаемая белым лисом, выходит из проулка, и задумалась. Даллак предположил, что отцы знакомы по Пустоши. «Раньше проще было. В Пределе дань сдавали, бывало, гуляли на то, что сверху набрали. И дрались так, что в окна друг друга выкидывали, и зелья меняли-продавали. Отец рассказывал». Это было вероятнее, чем знакомство здесь и сейчас. Странным было то, что отец, неприязненно относившийся ко всем следопытам — даже Ултана он принимал с притворной вежливостью — внезапно пошел провожать давнего знакомца.

На этом неожиданности не закончились. Отец с Франгом вернулись в дом уже в темноте, и почти сразу пошли к подвальной Арке Скал. Франг держал в руках походную кожаную куртку, прошитую пластинами. Отец принес из гардеробной свою. Райна застыла на лестнице не дыша, прислушиваясь к голосам.

Франг говорил, что в случае наушничества лишится последнего шанса на работу в Пустоши. Дважды проштрафившихся Совет Следопытов приговаривал к отъему силы, чаще всего лишавшему и разума.

— Я не хочу рыть себе яму. Еще зиму назад думал: попался бы в руки кристалл, вызов и расплата за нарушение — лучший выход. Но то — зиму назад. А то сейчас.

— Слуг нет. Этот дом и участок дарован мне во владение. Здесь не властны законы Акваллы. Просто посмотри на дракона. Тебе не запрещен выход на Пустошь — только вызов защитника.

— Зачем запрещать? Стражники не выпустят. А если и выпустят… выйти и не вызывать защитника? Знаешь ли…

— Дракона в дом я затащить не могу. Или мы идем на него смотреть, или...

Голоса стали еле слышными — спорщики перешли на шепот. Открылись и со скрипом закрылись дубовые двери. Райна убедилась, что отцовский голем в саду несет стражу — а вот ее голем не устоял, рассыпался на осколки — и ушла в свою спальню, снедаемая обидой. Вот так вот, сразу, повести чужака в Арку? Ведь предупредил: «Только ни в коем случае не проговорись Даллаку». А сам?

Усталость заставила переодеться в ночную рубашку и лечь. Райна потратила много сил — голем дался нелегко. Тело требовало отдыха, а мысли метались, как вспугнутые птицы, не позволяя уснуть. Она думала о Даллаке. Разбуженная чувственность требовала: «Узнай вкус чужих губ». Райна, помнившая о неминуемой разлуке, мучилась сомнениями: рискнуть, коснуться — с возможностью нарваться на недоуменный взгляд — или жить в томительном неведении, утешаясь снами? Пробираясь по ночным подземельям, она не раз видела грубость, безжалостность или небрежность, и боялась, что Даллак поступит с ней именно так. И оставит ее расхлебывать последствия.

Райна провалилась в мутный сон. Пробудилась перед рассветом, мучимая жаждой, попила и решила проверить, вернулся ли отец. Она побрела по знакомым коридорам, не глядя ни по сторонам, ни под ноги, услышала голос, доносящийся из кухни, и спустилась вниз — дверь приоткрыта, можно заглянуть в щелочку.

Она окаменела, услышав тихое рычание. Под дверью, охраняя вход в кухню, лежал лис. Не белый лис Даллака. Более крупный зверь с темным ремнем вдоль хребта.

Райна отступила назад. Лис встал, встряхнулся, пошел к ней. Непонятно как, но чувствовалось — в этом нет угрозы. Идет, чтобы познакомиться. Райна, обмирая от страха, опустилась на пол, шепотом спросила у приближающегося зверя:

— Ты — Закат?

Лис посмотрел на нее, словно хотел сказать: «Кто же еще?»

— Можно я тебя потрогаю? Не укусишь?

На этот раз на лисьей морде крупными буквами было написано: «Я? Укушу? Да откуда вы беретесь, такие бестолочи с вениками из укропа и вишневых веток?»

Райна протянула руку, прикоснулась к шерсти — Закат был более жестким, чем его младший родич. Лис терпеливо вынес поглаживание — у Райны с каждым движением пропадал неизжитый страх — еще раз встряхнулся и удалился на прежнее место.

— А ошейники без следящего камня плетут? На заказ, за большие деньги — как угодно. Или только переплетать, вынимая эту бусину?