Жена янтарного князя (СИ) - Атлант Полина

Но я совершенно не помню, чтобы с нами были мужчины в том домике. И не помню… как Ингольф стал моим мужем. Как можно такое забыть? Как я согласилась стать женой князя и переехать из города в деревню?

Наплакавшись, я снова уснула. А когда проснулась, кошмар как рукой сняло. Снова померещилось что-то нереальное, невозможное. Умывшись, я присела себя в порядок и вышла завтракать.

— Доброе утро, милый, — промолвила я, оглядывая скудный стол. Лишь яйца, хлеб да молоко. — Эрна с девушками еще не вернулись?

— Нет, еще рано. Устали девки, вчера все семена перебрали, — Ингольф налил мне свежего молока в кубок.

— Тогда подождем их, прежде чем домой ехать, — попыталась улыбнуться я. — Аннику я с собой заберу.

— Поедем сейчас, к Ядвиге по пути заскочим.

— Зачем? Тебе нездоровится, дорогой? — я вперилась в него взглядом, и без того нехорошо было после ночного кошмара.

— Нет, слава богам, со мной все хорошо. Это тебе надо. Пусть Ядвига даст своих настоек, чтоб спалось тебе спокойно и кошмары отступили, — муж ласково посмотрел на меня, и в его глазах я увидела такую нежность, такую заботу, что сердце мое затрепетало, словно раненая птица.

Я не стала спорить о снотворном. И Эрну с Анникой, конечно, заберем домой.

— Напомни, почему Анника с тобой домой едет? — спросил Ингольф, усаживаясь рядом в телегу.

— Она провинилась.

Телега тронулась по проселочной дороге. Утренний воздух был свеж и прохладен. Сочная зелень покрылась росой. На полях уже виднелись люди, возобновившие посевную.

— Что она натворила?

— Вчера я ее застала, когда она пила из твоего кубка и надела твой плед, — выпалила я, и меня снова охватила волна жгучей ревности.

— Кто ей позволил⁈ — воскликнул Ингольф, и в его голосе прозвучало возмущение.

— Никто! Сама, не подумала, что это личные вещи господина! — усмехнулась я, и в этой усмешке была горечь и отчаяние.

— И зачем ты ее домой забираешь? Пусть тут остается, пойдет зерно сеять! — возмутился Ингольф.

Девки и Эрна уже поднялись, сонно и неспешно собирались, одевались и расчесывали волосы. Лишь появление Ингольфа, вошедшего в избу с кнутом в руке, заставило их встрепенуться, словно испуганных птиц.

— Доброе утро…! — тихонько поздоровалась я со знахаркой у печи, и обошла взглядом остальных.

— Доброе, княгиня, чем обязана столь раннему визиту? — Ядвига оставила жаркое место у печи и поклонилась нам с супругом, склонившись в глубоком уважении.

— Доброе, знахарка! — Ингольф отвел Ядвигу в сторону, к столу, заваленному склянками и травами, где она колдовала над своими снадобьями.

Я приблизилась, сжимаясь от внутренней тревоги.

— Ядвига, рассеянность моя не проходит, мучает меня, словно злой дух. А кошмары… они как наяву, — прошептала я, изливая свою жалобу.

— Ах, госпожа, я ведь предупреждала, что долго еще будет терзать тебя этот недуг! — с тихой печалью в голосе ответила Ядвига, сочувственно погладив меня по предплечью. В ее прикосновении чувствовалась такая искренняя забота, что на глаза навернулись слезы.

— Дай мне что-нибудь от бессонницы, умоляю, — взмолилась я, доставая из поясной сумки две янтарные пластины.

Немедля ни секунды, она протянула мне пузырек, наполненный светло-золотистой жидкостью.

— Вот, настойка ромашки с валерианой, лучшее, что я могу предложить. Да помогут тебе боги обрести покой, госпожа!

— Спасибо, Ядвига!

— Обращайся, госпожа, всегда рада помочь, — проговорила довольная старуха, пряча янтарные пластинки в широкий, заплатанный карман передника. В ее глазах блеснул огонек радости.

— А что-нибудь… чтобы побыстрее забеременеть… у тебя есть? — шепнула я ей, оглянувшись, не слышит ли нас Ингольф.

— Не нужно тебе ничего, госпожа дорогая! Ты молода еще, и вы с супругом совсем недавно вместе. Не торопи судьбу и богов. Лучше почаще в баньке паровые ванночки принимайте перед сном, с боровой маткой свежей! Она дарует вам долгожданное счастье! — С мудрой улыбкой сказала Ядвига и потянулась к веревке, на которой висели пучки и веники из трав, наполняя избу пьянящим ароматом. Сорвав один, она протянула его мне.

— Благодарю!

Я, словно драгоценность, укутала пучок трав платком, и мы покинули дом знахарки. Внутри меня теплилась робкая надежда, что все скоро наладится с моим здоровым сном.

Мы вернулись домой, и Ингольф, не теряя ни минуты, направился в мастерскую.

— Родная, давай заказ. Я сам доставлю его заказчику. Дел невпроворот, не могу весь день ждать его визита!

— Конечно, милый! — я облегченно вздохнула, предвкушая избавление от тягостного ожидания.

Открыв старинный сундук, полный пивных рогов, я с трепетом представила мужу свою работу. Каждая подвеска была своеобразной. В них было вложено не только умение и терпение, но и сокровенная красота янтаря, его тепло и свет.

Я подняла одну из подвесок, задержав её на мгновение в лучах солнца.

— Заказ готов!

Ингольф приблизился, застыв у меня за спиной. Я чувствовала его пристальный взгляд, его затаенное дыхание. Он осторожно взял подвеску — ту самую, где янтарь, казалось, навеки заключил в свои объятия крошечную мушку. Долго всматривался.

— Это… это настоящее чудо, моя волшебница! Клянусь всеми богами!

Я улыбнулась, не кокетливо, а с тихой, глубокой удовлетворенностью.

— Это мое любимое занятие!

Он бережно вернул подвеску на место.

— Это не просто ремесло, свет моих очей! Ты вложила в это саму себя!

Я замерла, эти слова пронзили мое сердце.

— Ты гордишься? — прошептала я, боясь разрушить хрупкий момент.

Ингольф с теплотой посмотрел мне прямо в глаза.

— Я восхищен твоей работой, моя любовь. И это редкость для меня! — муж взял мои ладони в свои и нежно прижал их к губам. Крепко поцеловал каждую. — Я бы с гордостью носил их сам! Этот заказчик даже не подозревает, какое сокровище ему достанется. Ты самая талантливая мастерица во всей округе!

— Благодарю тебя, мой хороший, я очень старалась! — я смущенно потупила взор, тронутая его искренним восхищением.

— Мне кажется, тебе вовсе не обязательно стараться изо всех сил. Я чувствую, что твой талант — это дар богов! Ты под покровительством самого Вёлунда — бога мастера-кузнеца!

Однако, на нежности у моего супруга, как обычно, было мало времени. Охранник погрузил сундук на телегу. И моему мужу не терпелось тронуться в путь.

— Когда ты вернешься? — сквозь слезы спросила я, меня снова ожидала одинокая ночь.

— Потерпи, прошу! — Ингольф крепко обнял меня. — Ты же понимаешь, что эти поля и огороды кормят нас.

Я кивнула, вытирая слезы.

— Буду ждать!

Я осталась стоять у окраины дороги, словно провожала его насовсем. Эрна подошла ко мне и увела меня в дом.

— Пойдём, моя хорошая, я приготовлю тебе пудинг!

Глава 17

Поскольку нового заказа у меня пока не было, я подумывала навестить сестрицу Агнешу. Однако мои планы поменялись. Ближе к полудню у ворот появился гонец Альвара с приглашением на весенний обряд. Древний обычай созывал на тинг к священному костру тех, кто хранит верность северным традициям.

Мы с Ингольфом непременно должны были быть там. Для меня же это означало нечто большее — признание не только как его жены, но и как полноправного члена северного клана.

— Эрна, приготовь корзину с одеждой для господина! — позвала я свою динерин собрать в дорогу вещи.

— Госпожа, не желаете меня с собой взять? — удивлённо спросила служанка, торопливо перебирая сундуки с одеждой.

— Кто-то должен остаться дома! Потому в мое отсутствие будешь блюстительницей порядка, — ответила я ей, надевая дорожные сапоги.

— Хорошо, дорогая госпожа, как скажете!

Оставив владения под присмотром главного дружинника и Эрны, я поспешила к супругу. Ингольф, хоть и не желал бросать работу в поле, понимал, что тинг превыше всего.

Подкрепившись в охотничьем домике, мы тронулись в путь. Ингольф сказал, что мы доберёмся до поселения северян аж вечером.