Но даже думая об этом, я понимала — не смогу. Этот дом, эти механизмы, все это стало частью меня. Частью той новой личности, которой я стала в теле Мей.
Может быть, дело было в самой техномагии. В том удивительном чувстве, когда мертвое железо оживает под твоими пальцами, обретает цель и характер. Может быть, в том, что впервые за много лет я чувствовала себя нужной, полезной, по-настоящему живой.
А может, просто не было у меня сил на новое бегство. Слишком многое произошло за последние дни, слишком кардинально изменилась жизнь.
«Паучок-Мойщик» довольно позвякивал в своем тазу, отмывая посуду до блеска. «Ветошкин» семенил по залу, собирая несуществующую пыль — в доме было идеально чисто. Все жило своей размеренной жизнью, все работало как единый организм.
И я была сердцем этого организма. Той, кто направляла и оживляла, кто превращала металл и дерево в верных помощников.
Нет, бежать не получится. Что бы ни готовил мне Ворт, что бы ни требовали гномы с их «Искрой Глубин» я останусь здесь. В своем доме, среди своих механических друзей.
Осталось только понять, как выжить в этой игре, правил которой я пока не знала.
Глава 11
К полудню харчевня была готова принять гостей. Свежий хлеб остывал на деревянных досках, мясо в медовой глазури источало головокружительный аромат из духовки, а овощное рагу тихо булькало в большом чугунном котле. «Паучок-Мойщик» закончил утреннюю уборку посуды и застыл на дне таза, довольный проделанной работой. «Ветошкин» семенил по залу на своих коротких ножках, собирая несуществующие пылинки с идеально чистого пола.
Все было под контролем, а до обеденного наплыва оставался еще около двух часов. Я сняла фартук, поправила простое серое платье и решила прогуляться до рынка. После вчерашнего ночного визита воришек хотелось узнать, не ходят ли по торжищу слухи о странных происшествиях в харчевне «Три таракана».
Воздух был свежим и прохладным. Железные горы Крагмор возвышались над торжищем величественными пиками, их заснеженные вершины сверкали в лучах солнца. На площади уже кипела жизнь: торговцы расставляли товары, покупатели толпились у лотков, где-то вдалеке ржали лошади и скрипели телеги.
Я, не спеша, бродила между рядами, прислушиваясь к разговорам. Гномы обсуждали цены на железную руду и качество нового пива из подземных пивоварен. Люди-торговцы жаловались на плохие дороги и разбойников в горных перевалах. Орки мерно рычали что-то на своем языке, разбирая туши дичи.
Никто не говорил о механических пауках или странных происшествиях в харчевне. Хорошо. Значит, воришки предпочли помалкивать о своих ночных приключениях.
Проходя мимо лотка с экзотической живностью, я невольно поморщилась от знакомого сладковатого запаха. Но сегодня он не казался таким отвратительным. В записях отца упоминалось, что жареные насекомые считались деликатесом среди гномов. Если я хочу привлечь больше клиентов из подземного народа, стоит изучить их кулинарные пристрастия.
Торговец, тот самый беззубый человек, заметив мой интерес, радостно заулыбался.
— О, юная госпожа из харчевни! — воскликнул он, потирая руки. — Наконец-то решили попробовать настоящие деликатесы? У меня сегодня отличные горные тараканы, только вчера привезли из глубоких пещер!
Он указал на деревянный ящик, где копошились существа размером с мою ладонь. Черные, блестящие, с длинными усами и мощными челюстями. При ближайшем рассмотрении они выглядели не так ужасно, скорее как крупные жуки.
— А как их готовят? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал заинтересованно.
— Ах, способов много! — оживился торговец. — Самый простой — в панцире на раскаленной сковороде с горным маслом. Минут пять жарить, пока не зарумянятся. Гномы любят с кислым соусом из забродившего пива и толченых ягод можжевельника. А можно и по-королевски: очистить от панциря, мясо порубить, смешать с грибами и специями, запечь в тесте. Получаются пирожки, что пальчики оближешь!
Он взял одного таракана за спинку, и тот возмущенно зашевелил лапками.
— Мясо у них сладковатое, нежное. Гномы говорят, на орехи похоже. И очень сытное, три-четыре штуки, и гном наестся до отвала. А самцы особенно ценятся, у них на панцире узор золотистый. Видите?
Действительно, некоторые тараканы отличались тонкими золотистыми прожилками на черной спинке.
— Сколько стоят? — решилась я.
— Для такой красивой хозяйки особая цена! — торговец сделал театральный поклон. — Дюжина отборных пять серебряных. Это с рецептом кислого соуса в придачу. И научу, как правильно чистить — это целое искусство!
Я протянула ему монеты, и торговец ловко пересыпал тараканов в плетеную корзинку с плотной крышкой. Изнутри доносилось недовольное шуршание.
— Держите крепко, — предупредил он, завязывая корзинку веревкой. — Умные твари, могут сбежать. А рецепт слушайте внимательно…
Следующие десять минут я слушала подробные инструкции по приготовлению тараканьих деликатесов. Торговец оказался настоящим знатоком, он рассказывал о тонкостях обжарки, правильной температуре масла и секретах приготовления соуса с таким энтузиазмом, словно речь шла о самых изысканных блюдах королевской кухни.
— И помните, — заключил он, — если панцирь при жарке не потрескивает, значит, таракан был не свежий. Хороший таракан должен трещать, как орехи на огне!
Я кивнула, мысленно записывая эту сомнительную мудрость, и направилась дальше по рынку. Корзинка в руках тихо шуршала, напоминая о ее содержимом.
Обходя ряды с тканями и украшениями, я вдруг услышала громкий крик, доносящийся от пекарных лотков. Потом еще один, полный возмущения и гнева. Любопытство взяло верх, и я поспешила на шум.
У лотка с хлебом и сдобой собралась толпа. В центре происшествия стоял дородный торговец, краснолицый мужчина лет сорока в дорогой, но запачканной мукой одежде. Он крепко держал за тонкое запястье девушку и что-то яростно выкрикивал.
Это была орчанка, но совершенно непохожая на тех зеленокожих великанов, которых я видела раньше. Ростом она была чуть выше моего плеча, изящная и стройная, словно тростинка. Кожа оливкового оттенка сияла здоровьем, а не грубой зеленью обычных орков. Лицо было тонким, с правильными чертами: высокие скулы, аккуратный нос, полные губы. Только слегка заостренные уши и два небольших клычка, едва выступающих из-под губы, выдавали ее происхождение.
Но больше всего поражали волосы. Густые, цвета воронова крыла, они были заплетены в десятки тонких косичек, каждая из которых оканчивалась маленькой медной бусинкой. Косички свободно ниспадали до плеч, позвякивая при каждом движении головы, создавая тихую мелодию. В некоторые косы были вплетены разноцветные нити: красные, синие, зеленые, создававшие причудливый узор.
Одета она была просто: в кожаную жилетку поверх белой рубахи и темные штаны, заправленные в высокие сапоги. На поясе висел небольшой кожаный мешочек и что-то похожее на музыкальный инструмент, маленькую флейту из темного дерева.
Сейчас ее большие карие глаза горели гневом, а тонкие пальцы сжимались в кулаки.
— Отпусти меня, жирный кабан! — прошипела она чистым общим языком без акцента. — Я ничего не брала!
Торговец только крепче сжал ее запястье, а его лицо покраснело еще больше.
— Врешь, зеленая тварь! — завопил он. — Сам видел, как схватила булку с лотка! Вор! Разбойница!
В одно мгновение орчанка изменилась. Ее тело напряглось, словно пружина, и она сделала какое-то быстрое движение рукой. Торговец взвыл и отпустил ее, а сам с грохотом рухнул на землю, опрокинув при падении корзину с хлебом.
— Караул! — завизжал он, кататься по пыли. — Разбойники! Убивают! Стража!
Вокруг уже начал собираться народ. Я заметила группу орков неподалеку, они наблюдали за происходящим с презрительными ухмылками, но не делали ни малейшей попытки заступиться за свою соплеменницу. Один даже сплюнул в сторону девушки и что-то проворчал на своем языке. Судя по интонации, ничего хорошего.
