Орчанка стояла посреди растущей толпы, ее спина была прямой, подбородок гордо вскинут. Она указала на нижнюю полку лотка, где лежали булочки с изюмом.
— Вот твоя булка лежит там, где и лежала! — громко сказала она. — Я только смотрела на цену! Не дотронулась даже!
Но толпа ее не слушала. Люди гудели, обсуждая инцидент, кто-то кричал про воровство, кто-то требовал позвать стражу. Торговец театрально охал и потирал ушибленный бок.
— Напала на честного торговца! — вопил он. — Чуть не убила! Это разбой средь бела дня!
Ситуация накалялась. Орчанка вертела головой, ища поддержки, но видела только враждебные лица. Даже соплеменники отвернулись от нее.
И тут что-то внутри меня щелкнуло. Может быть, сработал инстинкт справедливости. А может, воспоминания о том, как в прошлой жизни меня несправедливо обвиняли в том, чего я не делала. Но слова вырвались сами собой, прежде чем я успела их обдумать.
— Что здесь происходит? — громко спросила я, пробираясь сквозь толпу. — И с какой стати вы клевещете на мою помощницу?
Толпа притихла, повернувшись ко мне. Орчанка удивленно распахнула глаза, но ничего не сказала.
— Помощницу? — переспросил торговец, с трудом поднимаясь с земли. — Какую еще помощницу?
— Я отправила ее за сдобой для харчевни, — холодно сказала я. — А вы тут устроили спектакль, обвиняя честную девушку в воровстве. Где доказательства? Что она украла?
Торговец замялся, его краснота поубавилась.
— Ну… я видел… она хватала…
— Видели что? — перебила я. — Покажите, где пропажа. Пересчитайте товар.
Пока торговец растерянно копался в булках, пытаясь понять, чего не хватает, я оглядела толпу. Народ начал расходиться, драка закончилась, а зрелище обещало быть скучным.
— Слушайте все! — повысила я голос. — Эта девушка работает на меня. Если у кого-то есть претензии к ней, пусть разбираются со мной лично. А если кто-то считает, что здесь было совершено преступление, давайте обратимся в Гильдию Правопорядка. Пусть они разберутся по закону.
При упоминании Гильдии толпа заметно поредела. Мало кто хотел связываться с официальными разбирательствами, особенно если дело касалось мелкой ссоры на рынке. Через минуту рядом остались только торговец, все еще театрально охающий, орчанка и пара любопытных гномов.
— Ну что? — спросила я торговца. — Будем вызывать Гильдию? Или вы все-таки признаете, что ошиблись?
Торговец пробормотал что-то неразборчивое, но от идеи с Гильдией отказался. Я достала из кошелька несколько медных монет и бросила их на прилавок.
— За две булочки с изюмом, — сказала я, забирая сдобу. — И советую вам быть осторожнее с обвинениями. Клевета — тоже преступление.
Торговец кивнул, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я же повернулась к орчанке, которая смотрела на меня с нескрываемым удивлением.
— Пошли за мной, — тихо сказала я ей.
Девушка молча кивнула и пошла следом, а ее медные бусинки тихо позвякивали в такт шагам.
Глава 12
Дорога от рынка до харчевни показалась бесконечной. Орчанка шла рядом, но чуть позади, словно готовая в любой момент рвануть в сторону. Ее медные бусинки позвякивали в такт неровным шагам, создавая нервную мелодию. Я чувствовала исходящее от нее напряжение, девушка явно не привыкла принимать помощь от незнакомцев, особенно от людей.
Несколько раз я пыталась завести разговор, но получала в ответ лишь односложные ответы или вовсе молчание. Карие глаза девушки внимательно изучали окружающую обстановку, отмечая каждую мелочь: расположение лотков, лица прохожих, возможные пути отступления. Привычка того, кто привык полагаться только на себя.
Когда мы, наконец, дошли до «Трех тараканов», я быстро отперла дверь и впустила спутницу внутрь. Щелчок замка прозвучал громче обычного в тишине зала. Орчанка остановилась посреди помещения, оглядываясь по сторонам с профессиональным интересом. Ее взгляд скользнул по расставленным столам, задержался на барной стойке, отметил толщину стен и расположение окон.
— Пошли на кухню, — сказала я, направляясь к знакомой двери. — Там поговорим.
На кухне царила привычная атмосфера утреннего затишья. «Сердце Харчевни» тихо гудело в углу, поддерживая нужную температуру в духовке, где томилось мясо в медовой глазури. Циферблаты на медных панелях показывали стабильные значения. «Паучок-Мойщик» застыл на дне своего таза, превратившись в неподвижный кусок металла. «Жук-Крошитель» сидел на разделочном столе, его бронзовая спинка тускло поблескивала в утреннем свете.
Все мои механические помощники, почувствовав присутствие постороннего, инстинктивно затаились. Стали обычными кухонными приспособлениями, немыми истуканами из металла и дерева. Только тихое гудение печи нарушало тишину, но и оно могло сойти за обычный звук угасающих углей.
Орчанка прошла к центру кухни и остановилась, скрестив руки на груди. Ее поза была настороженной, готовой к действию.
— Сама бы разобралась с этим жирным боровом, — проворчала она, и в голосе слышались стальные нотки. — Не нужна была твоя помощь.
Я пожала плечами, доставая из печи румяную буханку хлеба. Аромат свежей выпечки мгновенно заполнил кухню.
— Разобралась бы, не сомневаюсь. Но это заняло бы время. А у меня через полчаса открытие, и я с раннего утра на ногах. Голодна как волчица.
Я нарезала хлеб толстыми ломтями, добавила к ним рагу и кусок запеченного мяса. Простая еда, но сытная и ароматная. Поставила тарелку на стол и достала вторую для себя.
— Садись, поешь. Выглядишь так, словно не ела несколько дней.
Девушка колебалась, глядя на еду. Я видела, как она сглотнула слюну при виде дымящегося рагу, как напряглись мышцы ее худого лица. Голод боролся с гордостью, и голод побеждал.
Наконец она осторожно подошла к столу и села на край скамьи, готовая вскочить при первых признаках опасности. Взяла ложку и начала есть медленно, стараясь не выдать своего голода, но я видела, как жадно она проглатывала каждый кусок.
Мы ели молча несколько минут. Я изучала свою неожиданную гостью, пытаясь понять, что привело ее в наши края. Орчанка была явно не местная, слишком уж отличалась от здешних орков. Да и одежда, и манеры говорили о том, что она много путешествовала.
— Меня зовут Мей, — сказала я, когда острота голода у обеих утихла. — Я хозяйка этой харчевни.
Девушка подняла глаза, в которых мелькнула борьба. Наконец, вздохнула.
— Тара, — коротко бросила она. — Из клана Черный Щит.
— Черный Щит? — переспросила я. — Не слышала о таком клане среди местных орков.
— Потому что мы не местные, — Тара отложила ложку и посмотрела в окно. — Мой клан живет далеко отсюда, за Дикими Землями. Там, где горы встречаются с пустыней. Мы воины.
Я осторожно кивнула, не желая прерывать рассказ.
— Прости за нескромный вопрос, но… ты сильно отличаешься от орков, которых я видела. Даже подростки среди них выглядят крупнее тебя. Это…
— Нормально? — Тара горько усмехнулась. — Да, я знаю. Самая маленькая во всем клане. Родилась такой, ничего не поделаешь.
Она тяжело вздохнула, и впервые в ее голосе появились нотки усталости.
— Мне пришлось долго доказывать всем, что я ничуть не слабее остальных. И до сих пор приходится. В клане воинов это особенно тяжело.
В ее карих глазах мелькнула боль давняя, глубокая, ставшая частью характера.
— Моя мать тоже была меньше обычных орков, но не настолько, как я. Бабушка говорила, что наш род несет в себе древнее проклятье, но и древнее благословение тоже.
Тара замолчала, видимо, решая, стоит ли продолжать. Я терпеливо ждала, интуитивно понимая, что торопить ее нельзя.
— В нашем клане есть легенда, — медленно заговорила она, глядя в пламя печи. — О временах, когда наш народ был порабощен, когда маги лишили орков их шаманов, и мы начали терять силу. Хочешь услышать?
