Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

Чувствую, что Глеб обхватывает меня за пояс, и отдаю мысленную команду. Рывок — и хлыст, сокращаясь в длину, тянет нас к жалобно скрипящему дереву.

Поток бурлит под нами, обдавая брызгами с ног до головы. А мы взмываем всё выше, пока не упираемся в опасно покачнувшийся ствол.

— Давай наверх, я следом, — рычу, стиснув зубы.

Напарник-то, между прочим, ни фига не пушинка!

Скороходов, словно обезьяна, вскарабкивается по моей спине и стволу дерева в нишу. И тут же втаскивает меня следом, ухватив за руки и воротник.

Да, жить захочешь — не так раскорячишься.

Дерево издаёт прощальный треск, обдавая нас пылью и комьями земли. И срывается вниз, прямо в бурлящий поток. Едва успеваю отозвать хлыст, чтобы не нырнуть следом: спасибо, я лучше потом сам умоюсь!

С полминуты сидим, глядя на бушующую стихию и пытаясь прийти в себя. Осознание того, как близко была смерть, накатывает внезапно и подстёгивает не хуже хлыста.

«Чуть вс-се зубы на с-стволе не ос-ставил, — жалуется якул. — С-смотри, вода вс-сё прибывает».

И правда. Воронка по-прежнему извергает из себя жидкость, даже не думая закрываться. Такими темпами нас и отсюда смоет.

— Кирилл! — дёргает меня за рукав напарник. — Здесь есть проход вглубь скалы.

Оборачиваюсь — и понимаю, что стены позади нас нет. Зато есть тёмный провал, ведущий в неизвестность.

— Надо уходить, пока здесь всё не затопило, — Глеб извлекает из сумки резиновую ленту с закреплённой на ней полупрозрачной линзой и надевает на голову. — В твоей такая же лежит. Включается касанием сбоку справа.

Сказано — сделано. Выуживаю такую же штуковину из своей укладки и повторяю за напарником. Линза начинает испускать мягкий желтоватый свет, рассеивая мрак у самого входа в глубь склона.

Тревожно оглядываюсь на поток внизу. Может, найдётся другой выход?

Глаза невольно цепляются за увлекаемый водой мусор: вырванные выше по ущелью кусты, какие-то брёвна, камни…

Так, какие ещё камни?

Подтверждая мои самые неприятные опасения, один из «камней» начинает резко маневрировать в потоке, а после разевает широченную пасть с кривыми зубами.

Нет! Надо убираться, пока вода до нас не добралась. Очень может быть, что и брёвна не то, чем кажутся.

— Валим! — вскакиваю на ноги и первым ныряю под свод пещеры.

Глеб, тоже взглянув вниз, без лишних слов следует за мной.

Пещера внутри, насколько хватает света, выглядит абсолютно необитаемой. Относительно узкий лаз дальше сильно расширяется, с небольшим уклоном ведёт вверх и теряется в темноте.

— Ну, хотя бы петлять не придётся, — напарник отбирает у меня роль первопроходца, вырываясь вперёд.

Иду следом, внимательно осматривая окрестности: мало ли что. Вдруг какой-нибудь кристальный ящер на потолке караулит неосторожную добычу?

— Самое приятное — в таком широком прямом проходе сложно спрятаться, чтобы устроить засаду, — стараюсь не отставать от Скороходова.

Не хватало ещё в темноте друг друга искать по голосу.

— Это если нас люди подкарауливают, — отзывается Глеб. — А от местных тварей ожидать можно чего угодно. Может, здесь водятся подземные черви длиной с паровозный состав. И единственная их отрада — закусывать неосторожными авантюристами.

— Голодная у них, должно быть, жизнь, — усмехаюсь. — Аж жалко бедняжек.

Но глазами начинаю внимательно шарить и по земле.

Из-за чего не сразу замечаю впереди странное мерцание. А когда соображаю, что оно приближается к нам…

— Ложись!!! — сшибаю с ног впереди идущего Глеба.

Пышущий жаром сгусток пламени пролетает над нами и с треском врезается в свод пещеры. Грохот за спиной подсказывает, что бежать назад теперь не вариант.

— Гаси свет, оружие к бою! — призываю хлыст, увлекая портальщика с середины прохода к стене. — И не вопим, этот бомбардир совсем рядом.

Подтверждая мою догадку, в место, где мы были пару секунд назад, падает шарообразный предмет. И тут же лопается от удара, накрывая несколько метров вокруг морозным облаком.

Это кто же так сильно хочет с нами пообщаться?

При выключенных фонарях видно, что со стороны обстрела в грот проникает свет. Слабо, как через занавеску.

Но достаточно, чтобы понимать — там выход. И нас там ждут, причём отнюдь не с чаем и пряниками.

Впереди слышится возня и топот, грохает о землю что-то тяжёлое. А затем раздаётся человеческий голос, от звуков которого лицо Глеба, теперь уже различимое в полумраке, искажает ярость:

— Ну чё, делаем ставки! Как долго господин портальщик будет оттаивать?

Едва успеваю схватить напарника, чтобы тот не рванул навстречу верной гибели. Прижимаю палец к губам, чтобы не вздумал возмутиться.

— Они уверены, что ты один и беспомощен, — показываю на его арбалет. — Отходим назад, к месту обвала. По моей команде стараешься выбить крайнего слева. А дальше — дело за мной. Устроим показательную порку этим идиотам.

А как их ещё называть, если прут без света на магическое зарево в тёмную пещеру, не допуская даже мысли о том, что жертва ускользнула из ловушки и жаждет мести?

Отходим вдоль стены назад, стараясь не споткнуться и не потерять из вида места, куда плюхнулся морозный снаряд. Вот бы эту артиллерию конфисковать в пользу пары всеми гонимых авантюристов!

Эти болваны же всё равно её применяют из рук вон плохо.

Голоса всё ближе, а силуэты всё заметнее.

— Не, полчаса много, — теперь слышно даже, о чём они говорят. — Десять минут — и оттает наша снегурка.

— Да какой десять, вон как шарахнуло! Двадцать, говорю тебе. На полтинник забьёмся?

До нас доносится звук плевка и смачный шлепок ладоней друг о друга. Зря вы так, господа разбойники.

В выигрыше всё равно будем мы.

Когда приветственному комитету остаётся до ледяного пятна на полу не больше пары шагов, подаю Глебу сигнал.

И тут же болт отбрасывает к стене одного из застигнутых врасплох ротозеев. Ответом служит отборная ругань и хрип безрезультатно пытающегося подняться головореза.

Пока оставшиеся бестолково орут и силятся разглядеть в темноте нападающего, в дело вступаю я. Хлыст с раскрытой пастью на конце стрелой несётся к ближайшему бандиту, впиваясь в шею.

Рывок — и он, зажимая разорванную артерию, валится наземь.

Следующий!

Вьющаяся плеть возвратным движением захлёстывает ещё одного за ногу и тащит к нам. Он извивается, пытаясь вывернуться из захвата.

Подскакиваю вплотную, ослепляя противника перстнем. И бью трепыхающегося бандита рукоятью хлыста в висок.

— Полежи-ка смирно!

Тот наконец затихает, а я рывком бросаюсь к оставшимся двоим, раскручивая «Жилу» над головой.

Тот, что поумнее, замечает движение. Несётся к валяющейся на полу здоровенной трубе с приделанным к ней коробом… Но хлыст оказывается быстрее. Пасть змея смыкается на его предплечье, не давая ухватиться за оружие.

Дёргаю изо всех сил на себя — и незатейливо впечатываю колено ему в рожу.

Оглушённый разбойник валится на пол, а я ищу глазами оставшегося. Того, который решил, что приключений на сегодня достаточно, и со всех ног драпает к выходу.

Короткий щелчок — и болт врезается несостоявшемуся спортсмену под колено, опрокидывая наземь.

— Далеко не убегай, — раздаётся из темноты мрачный голос Глеба. — Мне с тобой ещё о мно-о-огом предстоит побеседовать.

Сам он появляется у меня за спиной через пару секунд, волоча за ногу бесчувственное тело оглушенного мною бандита. Голова бедолаги безвольно болтается, пересчитывая все неровности на полу пещеры.

Видно, напарник до сих пор злится на противников из-за дважды неосуществлёного плана собственного убийства.

— Господа разбойники, минуточку внимания! — обращаюсь разом ко всем уцелевшим. — Есть два варианта сотрудничества.

Ответом мне служит настороженная тишина.

— Первый, — демонстрирую указательный палец, — вы соглашаетесь с нами сотрудничать добровольно и без лишнего принуждения. Тогда ваши раны обрабатывают, а степень вины устанавливают следственные органы Российской Империи.