Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

— Какой такой Островский? Не знаю таких! — рявкает он в ответ. Неверная тактика, я ж глухотой не страдаю.

«Зубастая жила» оплетает мужика, прихватывая руки к телу, не давая ни вздохнуть, ни п… пошевелиться. Голова змея качается перед его глазами, блестя кинжалами зубов.

— Значит, будем знакомиться, — подтягиваю бандюка поближе, заставляя остановиться прямо рядом с ящиком. — Так уж получилось, что я — Кирилл Островский. А Виктор, которого ты упомянул, приходится мне отцом.

Главарь открывает рот, чтобы ответить. Но тут же захлопывает его обратно. Продолжаю:

— Только не говори, что знаешь ещё одного Виктора, похожего на меня как две капли воды. В отличие от твоих подельников, тебе я ничего не обещал.

Змеиная голова насмешливо щерится, будто копируя выражение моего лица.

— Поэтому будешь юлить — змей станет откусывать тебе разные ненужные фрагменты тела. Без ушей, говорят, жить можно довольно неплохо.

Пасть якула приближается к левому уху и от души щёлкает зубами:

— Укуш-шу…

Нервы у главаря не выдерживают.

— Да скажу я, скажу, сука! Контур магичный я с его пукалки снял, чтобы она рванула при перегрузе. Нещасный случай, типа, все дела.

Какой-то почерк знакомый. И где же я его уже видел?

— С этой снял? — сую ему под нос остатки Выжигателя.

Бандит активно трясёт головой, выражая полное и безоговорочное желание сотрудничать.

— Кто ещё в его группе работал с тобой? — кольца хлыста сжимаются чуть сильнее. А то вдруг подумает, что его теперь в кресло усадят и чаем с вареньем угостят.

— Васька Серьга! Тока мы с ним разбежались сразу, без понятия, где он! — вопит согласный уже на всё бандюга.

А нечего путаться с сомнительными личностями. Какими, кстати?

— Ладно. Ваську при случае обязательно расспрошу, — задумчиво чешу подбородок рукоятью хлыста. — Давай так: последний вопрос — и я тебя вместе с твоим коллегой честно и благородно сдам на руки полиции, не добавив к твоему организму ни единого синяка. Смекаешь?

— А есть выбор? — бессильно злобствует главарь.

— Выбор всегда есть, — усмехаюсь, вспоминая последние минуты прошлой жизни. — Просто последствия его нас не всегда устраивают. Собственно, вопрос предельно простой: кто заказал убийство моего отца?

— И что, выведешь отсюда и просто фараонам передашь? — бандюган сплёвывает на землю, старательно скрывая за бравадой отчаянную надежду.

— Подельника своего можешь спросить, — киваю головой на не помнящего себя от радости «хромого». — Хотя, если ты батю моего знал, то в курсе, что Островские слово держат. В противном случае он до сих пор был бы жив.

— Ладно, забились.

Главарь глубоко вздыхает и открывает было рот.

Но внезапно раздаётся знакомый хруст — совсем как тогда, во дворе трактира. И глаза моего пленника заливает чернота.

— Ты ж не жрал ничего! — возмущаюсь, отскакивая назад и сматывая хлыст.

Глеб вскидывает арбалет, выпуская болт в меняющегося на глазах главаря. Но тварь, один в один та, какой стал алкаш из трактира, ловит снаряд корпусом, лишь отшатываясь назад.

А после решает выбрать более безобидную цель, и кидается к своему подельнику.

Тот бросается прочь, но бегство не удаётся. Монстр одним прыжком настигает его и со всей дури лупит в спину пудовым кулачищем. «Хромой» отлетает ко входу в пещеру и, врезавшись в скалу, сползает с неё, как тряпичная кукла.

[Договор расторгнут в силу непреодолимых обстоятельств. Компенсация будет рассчитана позднее с учётом объёма выполненных обязательств].

Да чёрт с ним! Главное — правильно использовать подаренные секунды.

«Зубастая жила» мелькает над ящиком со снарядами, выхватывая один, с голубой полосой. И устремляется к разворачивающейся твари. Цилиндр врезается ей в голову, раздаётся хлопок — и монстр замирает, скованный замораживающим заклинанием.

— Вот так вот стой, не трогая людей! — выдаю я, переводя наконец дыхание. — Глеб, ты не знаешь, кого мы с тобой могли так разозлить?

— Этот «отморозок», — Скороходов тычет пальцем в сторону застывшего монстра, — участвовал в покушении на твоего отца. А теперь, выходит, и меня ему «заказали». Значит, мы оба чем-то здорово насолили заказчику.

— Я тоже так думаю, — подхожу к монстру, чтобы рассмотреть его поближе.

Ну точно, брат-близнец того, что напал на меня у трактира. Только этот пока живой. Обхожу его вокруг, приговариваю задумчиво:

— Почерк одинаковый, исполнитель тот же, место, опять же, в обоих случаях — Изнанка. Не может разом совпасть так много деталей.

— А что если… — Глеб смотрит на меня, поражённый внезапной догадкой. — Твой отец в последней своей вылазке тоже папоротник искал? Если так — то всё сходится.

— Интересно, что в этом кустике такого ценного, чтобы столько деньжищ просто на устранение свидетелей тратить? — киваю на ящик со снарядами и пусковую установку. — У них оснащение стоит в несколько раз больше, чем тебе за всю работу пообещали.

Глеб довольно потирает руки:

— Значит, тащим всё с собой. Будем поправлять своё финансовое положение за счёт этих гадов.

Хозяйственный-то какой у меня напарник. Аж душа радуется! Впрочем, мне в голову пришла та же мысль.

— Да и огневую мощь неплохо бы увеличить, — продолжает Глеб деловито, подхватывая оружие. — Мало ли что тут водится.

Будто в ответ на его слова со стороны заваленного прохода раздаётся жуткий грохот.

Из проёма, сметая тканевый занавес, вырывается облако пыли пополам с каменной крошкой. А следом раздаётся хруст и странное цоканье, будто пара подкованных коней мчат прямо на нас.

— Да что ж за день-то сегодня такой! — рыкает Глеб.

Я же трачу время более продуктивно: «Жила» выстреливает вертикально вверх, змеиные зубы врезаются в камень, будто алмаз в стекло.

Хватаю напарника за ремень — и под громкую ругань якула о гадкой на вкус и совершенно непитательной субстанции в его пасти мы взмываем вверх на крошечный, но относительно безопасный выступ скалы над лагерем.

И видим, как из пещеры выбирается бронированная тварь, которую можно было бы назвать крабом — если бы существовали крабы четырёх метров роста.

Из его пасти свисает какой-то лоскут.

Чёрт, да это же куртка одного из погибших! Трупы учуял, гад.

Злобное членистоногое на секунду поворачивается в сторону замороженной твари. Затем вытягивает в её сторону огромную правую клешню. Раздаётся оглушительный хлопок — и бывший разбойный предводитель разлетается дождем осколков по всему лагерю.

Плёвое дело для гигантского краба, говорите? А если он такой фокус за счёт ударной волны с трёх метров проворачивает?

Монстр тем временем свободной клешнёй поднимает труп убитого главарём подельника — и с мерзким хрустом начинает перемалывать его своими жвалами.

Тебя не учили, что всякую дрянь с земли жрать нельзя?

Глеб рядом со мной возится с пусковой установкой, которую так и не выпустил из рук. Отсоединяет от неё металлический короб и заглядывает внутрь.

— Два заряда, оба с заморозкой, — произносит с некоторым разочарованием. — Если быстро что-нибудь не придумаем, эта дрянь нас вместе с куском скалы вниз спустит. Прямо к ужину попадём.

— Сейчас он до нас не дотянется. Когда скажу, стреляй ему прямо под ноги, — выпускаю хлыст, готовясь к самой безумной авантюре в своей короткой жизни в этом мире. — Попробую добыть тебе ещё боезапаса.

— Куда? Спятил?! — орёт Глеб, привлекая внимание краба.

Но я уже наполовину бегу, наполовину — скольжу вниз, помогая себе хлыстом.

— Стреляй! — ору что есть мочи, отталкиваясь от скалы отчаянным прыжком и раскручивая хлыст над головой.

Секунда — ледяной заряд взрывается прямо под брюхом у голодной твари, сковывая льдом половину конечностей.

— Хрен ты куда теперь денешься! — Скороходов снова прицеливается. Последний выстрел приходится точно в сочленение гигантской клешни, заклинив её поднятой высоко вверх.

Ой, как паршиво! Он так может прямо по уступу ударной волной шарахнуть.