Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

— А-а, ч-щёрт с вами, Яков так Яков! — шипит змей, смиряясь, наконец, с неизбежным.

— Да не кипятись ты, мы ж со всем уважением, — почёсываю змея под нижней челюстью, от чего тот неожиданно млеет. — Нельзя такому важному члену нашей команды без имени ходить.

Ну или летать, тут уж пусть сам решает.

— С-славный был бой, — довольно прикрывает глаза свежепоименованный Покровитель. — Много пищ-щи, много с-силы. Даже час-сть памяти праматери вернулас-сь.

— Это ты из неё такие умения выуживаешь? — с возрастающим интересом поглядывает на якула Скороходов. — А про магические доспехи там ничего не говорится? Ну, по чистой случайности.

— Не наглей, — ехидно скалится змей. — А то подарок обратно заберу. «Сокращ-щение пути» — лучш-ше любого дос-спеха. Потому как ловить лицс-сом чужие удары даже в броне вредно.

— И я с тобой абсолютно согласен, — прерываю дебаты самым бесцеремонным образом. — Так что ты там говорил о выполнении нашего задания? Давай-ка с этого места поподробнее.

Змей слезает с моей шеи, бесцеремонно отпихивая в сторону. И сразу ныряет под обрывки палатки, на которой я только что стоял.

Пару секунд спустя якул появляется снова.

На его чешуйчатом теле ни единой пылинки, будто и не лазил он только что по взрытой недавним боем почве. А в зубах — какие-то корешки с налипшей на них землёй.

— Тащ-щите с-сюда с-свою банку, будет вам компенс-сация за форс-с-мажор, — шипит Яков, не раскрывая рта.

Мечта любого обжоры — разговаривать с набитым ртом, но пробовали ли вы носить свою поклажу при помощи рук?

Скороходов торопливо, не веря своему счастью, вытаскивает из сумки контейнер, предназначенный под добычу. Быстро нагребает туда земли из-под палатки и торжественно подносит змею.

Тот, недолго думая, выплёвывает корень прямо в набранный грунт. А потом суёт туда собственный хвост.

Контейнер озаряет знакомое зеленоватое свечение — и прямо на наших глазах сквозь почву пробиваются тонкие стебельки.

— Ш-што ус-ставилис-сь? — приводит нас в чувство якул, выдёргивая хвост обратно. — Включайте питание, пока вс-сё не развеялос-сь.

Глеб, восхищённо пялясь на продолжающий расти папоротник, нажимает на дно контейнера. Растение заключает в непроницаемый магический контур — точно как напарник демонстрировал в трактире.

— Ну ты прям Дубровский! — восхищённо выдыхает он. — Такое чудо сотворить! Век не забуду.

— «С-синергия» даёт понимание вещ-щей, — шипит змей, странно мерцая. — Пора на отдых, потратил много с-сил.

И мгновенно испаряется, будто его тут никогда и не было.

Благодарно поглаживаю перстень на руке:

— Спасибо тебе, Покровитель. Без тебя мы ни за что бы не справились.

«С-сделай нас-с ещ-щё с-сильнее, — шипит якул уже в моей голове. — А я пока тут немного пос-сплю».

Умаялся, бедный. Заставишь тебя силой работать, как же.

— Так, Глебушек! — тыкаю в бок избыточно счастливо пялящегося на банку с папоротником товарища. — Раз нас пока никто не беспокоит, давай-ка здесь порядок наведём. И ходу отсюда, пока ещё какая-нибудь сколопендра в гости не приползла.

Поломанный хлам бросаем на месте — не тащить же его с собой. Глеб подбирает несколько пустых снарядов и засовывает их в сумку. А с пусковой установкой вообще не расстаётся.

— Нанимателю покажем — глядишь ещё премию под это дело выбьем! — поражает он меня в очередной раз своей рациональностью. — Он всякими диковинами интересуется. Контейнер для папоротника Вадим Денисович сам мне выдал.

— Это заказчик твой? — уточняю у светящегося как начищенный пятак Глеба. — Ты просто раньше этого имени не называл.

— Он самый, — кивает Скороходов. — Сорокин Вадим Денисович, московский купец и известный в узких кругах собиратель древних редкостей.

— А почему в узких? — уточняю подозрительно.

— Чтоб знали только те, кому надо, — усмехается напарник. — А кому не надо — не знали. Он ещё и технические разработки финансирует, особенно если они связаны с Изнанкой.

— Да он прямо фанат, — киваю без особого энтузиазма.

А в глазах Глеба вспыхивает искреннее восхищение:

— «Зная тайны прошлого, можно творить истинные шедевры в настоящем» — так он говорил.

О, ещё один фанат в мою копилку. Мало мне было их в прошлой жизни.

Ладно. Пусть этот Сорокин хоть ночные вазы собирает — лишь бы платил исправно.

Окидываю взглядом поле битвы за папоротник в последний раз. Вроде ничего важного тут больше не осталось.

— Давай уже выдвигаться назад к порталу, — возвращаю ностальгирующего напарника на грешную землю. — Если из прохода ничего не течёт, значит, вода спала и путь свободен.

«Кс-стати, — вдруг оживает Яков. — Там в крабьем панцс-сире для тебя подарощ-щек».

Неприязненно зыркаю на раскуроченные останки бывшего противника.

Да игральный кубик тебе за шиворот! Я ж образно про просовывание руки говорил…

Перебарывая отвращение, шарю внутри пахнущей тиной туши. И натыкаюсь на крупный твёрдый кристалл, который с трудом охватываю пятернёй.

Не веря ощущениям, вытаскиваю зажатую в руке находку наружу.

И правда, макр! Здоровенный, под стать бывшему хозяину. Сквозь заляпывающие его ошмётки крабьих внутренностей пробивается лёгкое фиолетовое свечение.

— Как думаешь, Глеб, — спрашиваю у нервно сглотнувшего напарника, — тысяч на пятьдесят такой камушек потянет?..

***

Обратная дорога до портала получается удивительно спокойной. Особенно радует, что монстры, попавшие сюда сквозь пробой, в ущелье не задержались.

А может, это краб их сожрал. Кто знает, на что способна подобная тварюга.

Потому единственным препятствием на пути оказывается спуск с крутого склона на дно ущелья.

— Тебе помочь? — спрашиваю напарника, призывая «Зубастую жилу».

— Вот ещё, — ехидно ухмыляется Глеб. — Сам справлюсь!

И тут же проваливается в раскрывшийся под ногами портал. Чтобы через секунду выпасть из такого же, но уже в полутора метрах над дном ущелья.

«Сокращение пути» он использует всю дорогу, никак не наиграется. И правильно: хорошо тренированный навык может в нужный момент и от смерти спасти.

Впрочем, маны он жрёт, по его же словам, прорву. Так что в явном мире так часто прыгать не выйдет. А здесь резерв восстанавливается быстро, вот и выпендривается.

Впрочем, мне самому тоже грех жаловаться.

Ещё вчера меня хотели обнести какие-то головорезы в собственном доме. А сегодня я бы их ещё на подходе к поместью засёк. И высек бы прямо там, в профилактических целях.

Нечего мою семью беспокоить.

Семья. Друзья. Как непривычно и странно после долгих лет одиночества.

Служение Шаоси — не в счёт. Когда я называл богиню Азарта сучкой, ни грамма не преувеличивал.

Глеб, насвистывая весёлый мотивчик, постоянно вырывается вперёд, хотя тащит на себе тяжёлую трубу пусковой установки.

Мельком разбираю пару слов про «огромный набалдашник на волшебном посохе». И вдруг понимаю, что вместе с напарником искренне радуюсь удачному исходу нашего приключения.

И даже не против его повторить.

— В Подольск вернёмся — первым делом спать завалимся в ту же таверну, — мечтает на ходу Скороходов. — Там кроме охотников почти никто не останавливается, должны комнаты свободные быть.

Хорошо, что благодаря этому в прошлый раз там нашлось место для двух милых дам, не любящих сквозняки.

— Да я нисколько не против, — потягиваюсь изо всех сил, разминая умаявшиеся за день мышцы. — А заказчик твой где ждёт?

— В Москве, конечно, — бросает на меня недоумённый взгляд Глеб. — Чего ему в Подольске-то делать?

— Логично. Добираться как будем? — уточняю сразу. — Путь-то не самый близкий.

Напарник хихикает:

— Ну да, пешком далековато. С утра конный экипаж возьмём — часа за три доедем. С учётом движения по городу, разумеется.

Хоть кто-то из нас двоих хорошо в окрестностях ориентируется. Ничего, я тоже наверстаю как-нибудь.

— Тогда так и сделаем, — киваю, соглашаясь целиком и полностью. — Отдохнём от сегодняшних приключений — как раз сил для новых свершений прибавится.