Индульгенция 3. Без права на смерть (СИ) - Машуков Тимур

— Лови! — крикнула она, и смерч ринулся ко мне.

Я скрестил руки — тело вспыхнуло, создав Щит темного пламени. Лезвия листьев плавились, ударяясь о барьер, но сила толчка гнала меня назад. Земля под ногами заходила волнами.

— Сдавайся! — Мавка парила в центре смерча, глаза ее светились изумрудным ядом.

— Помечтай, — прошипел я и разорвал щит, выпустив волну Стужи смерти.

Взрыв отбросил нас обоих. Я ударился спиной о стену, а она врезалась в истукана, разбивая его на мелкие осколки.

— Ой, — Мавка поднялась, отряхивая платье. — Уже интереснее…

Она хлопнула в ладоши. Пол вздыбился — трава на земле превратилась в пасть с клыками, что сразу же попыталась схватить меня.

Я прыгнул вверх, цепляясь за балку, и пустил вниз Мрачный пал из раскаленного воздуха. А после рухнул вниз, одновременно швырнув россыпь кинжалов света.

— Читер! — закричала она, уворачиваясь, но один клинок пробил её плечо.

Дух взвыл — не от боли, а от ярости. Зелёный свет хлынул из раны, и зал заполонили лозы. Они обвисли с потолка, как удавы, и ринулись ко мне.

Я рванул вперёд, сжигая всё на пути. Лозы превращались в пепел, но Мавка уже ждала — в руках у неё цвел бутон размером с кулак.

— Лови подарок! — бросила она его.

Цветок взорвался, выпустив облако спор. Они впивались в кожу, прорастая корнями. Я застонал, падая на колени — тело немело.

— Ну что, капля птичьего помета, возомнившая себя центром мироздания? — она подошла, наклонившись. — Готов стать удобрением?

Я зарычал, концентрируя магию в груди. Руки вспыхнули алым — и пламя вырвалось изо рта, сжигая споры. Мавка отпрыгнула, но я уже был на ногах.

— Мой ход.

Я ударил кулаком в пол. Волна пламени рванула вперёд, выжигая корни и заставляя Мавку взвизгнуть. Она кувыркнулась в воздухе, туманное платье обгорело по краям.

— Эй, это был мой новый наряд! — закричала она, уже без смеха. — Ты где этому научился⁈

— А ты думала, я все это время только девчонкам под юбки заглядывал? — я прыгнул на стену, оттолкнулся и метнул в неё огненный шар.

Он взорвался в зелёном щите из листьев, но Мавка отлетела к окну. В её глазах мелькнуло… уважение? Нет, не может быть.

— Лучше, — прошипела она, и воздух вокруг сгустился. — Но все еще слабо.

Ветер подхватил её, и она ринулась в атаку. Лезвия из сжатого воздуха свистели у моих ушей, а я парировал их огненными клинками. Мы кружили по залу, как два смерча — алый и изумрудный.

Я врезал кулаком в пол. Трещина побежала к Мавке, извергая лаву. Она взмыла вверх, но я ждал этого — прыгнул, схватил её за лодыжку и рванул вниз. Мы рухнули на пол, и я прижал её руку, поднеся горящую ладонь к лицу.

— Стой! — вдруг крикнула она, и я замер, едва не касаясь ее кожи горящей рукой. — Давай не будем переходить границы? Я пока не готова к столь… горячим отношениям.

— Сдаешься? — прошипел я.

Она выгнулась и вдруг… рассмеялась.

— Ладно, — Мавка скрестила руки, но уголки ее губ дёрнулись. — Допустим, ты не совсем безнадёжен. Но это я сегодня добрая!

— Добрая? — я фыркнул. — Ты чуть не проткнула меня веткой!

— Ну, знаешь ли, — она повернулась, пряча улыбку, — если бы хотела проткнуть, сделала бы это. Чуть-чуть не считается.

— И? — моя рука, объятая пламенем, еще больше приблизилась к ее лицу.

— Ладно, сдаюсь! — её глаза сверкнули, но не злобой — азартом. — Ты… неплох.

Я отпустил её, откатываясь в сторону. Дышал как загнанный зверь.

— Неплох? — фыркнул я. — Полгода тренировок, а ты сподобилась только на «неплох»?

Она села, поправляя обгоревшие волосы.

— Для птичьего дерьма — гениально.

Мавка исчезла, оставив на полу букет обугленных роз. Я поднял одну — шипы обожгли палец.

— Ведьма, — усмехнулся я, — но симпатичная. Точно ее трахну, но позже. И так, чтобы визжала от удовольствия.

— Как и сказала твой дух — неплохо, — бабкин голос привел меня в чувство и заставил отвлечься от эротичных мыслей. Черт, надо срочно сбросить напряжение, а то скоро выть начну!

— Как по мне, прям отлично. Надрал-таки зад этой зазнайке.

— Не спеши радоваться, -она возникла в дверях. — Хозяин сильного духа не может быть слабым. Поэтому тебе предстоит второй раунд.

После этих слов она посторонилась, и к нам вошли Навка, Пурген и даже Лизи. Для полноты компании не хватало еще Свенельда — но он оказался слишком большим для этой комнаты. И все они, абсолютно все жаждали мне врезать, пользуясь такой возможностью.

Да за что, мать вашу? Почему меня все не любят и постоянно хотят побить?!!! Ладно, собаки сутулые — сами напросились. Потом не жалуйтесь….

По моим прикидкам, я страдаю уже где-то недели две — время-то тут стоит на месте. И все процессы в организме тоже застыли. И если есть мне все же приходилось — восполнять потраченную энергию надо, то спать нет. А значит, мое избиение проходило 24/7 с небольшими перерывами на еду и лечение. Причем лечили меня минимально, прокачивая регенерацию, а вот ломали по максимуму.

На моей спине четко отпечатались следы от рогов Пургена — синяк никак не хотел проходить. Добавьте к этому рваный шрам на плече от когтей Навки, вечно дергающийся левый глаз от кошмаров Лизи и отбитые яйца, периодически простреливающие болью.

Мавка все никак не хотела покоряться и постоянно целилась туда, куда не надо. Из-за этого они раз даже с Навкой подрались, потому как та посчитала, что покусились на чужое и лишили ее удовольствия.

А еще в голове постоянно жужжал противный голос бабки, которая с удовольствием комментировала все мои промахи и закрывала глаза на победы. Своим гундежом она напоминала старого китайца, который все время талдычит своему ученику, что он, мол, не готов. А когда тот все же нагибает главного злодея, даже не удивляется, показывая всем, какой он великий тренер. Мол даже такой никчемный неумеха в его руках стал грозным воином.

И вот сегодня у меня, можно сказать, выпускной экзамен — вчера я всех нагнул, жестко и максимально болезненно. Особенно досталось Мавке, которая была связана, получила ремнем по жопе с применением эфира так, что до сих пор ходила и чесала отбитый зад. Но это было вчера. А сегодня мы собрались, чтобы раз и навсегда решить, кто в нашей компании батя и кто крут, как Эверест, и могуч, как носорог. Запрещенных приемов нет, ограничений по магии нет — есть лишь жажда победить, да максимально укрепленный купол защиты, что поставила бабка, справедливо опасающаяся, что мы тут все разнесем.

Я стоял в центре тренировочного зала — щит света и тьмы, превратившись в стального оттенка зеркало, закрывал меня, не позволяя им всем видеть то, что за ним происходит.

Сам же я видел все — как над козлом Пургеном возникли сотни каменных игл. Как от Навки отделились мрачные тени, похожие на нее в пугательном образе, Как Лизи старательно таращилась на мой щит, пытаясь сквозь него пробиться, дабы выпустить свои кошмары. И как Мавка, бесхитростно создав два меча света, замерла, готовясь мгновенно разорвать дистанцию между нами.

Удар в колокол — и щит взорвался. Не светом, не тьмой, а чем-то третьим, незримым, будто само пространство содрогнулось от моего выдоха. Осколки зеркальной защиты вонзились в пол, оставляя дымящиеся трещины. Теперь они видели меня. Видели, как я улыбаюсь.

Первой вперед рванула Мавка. Её мечи вспороли воздух с тихим свистом, оставляя за собой двойной шлейф слепящих росчерков. Я не стал уклоняться. Вместо этого шагнул навстречу, вытянув ладонь. Тьма сгустилась между пальцами, как чернильная капля, и я швырнул её под ноги девушке. Тень вздыбилась змеёй, обвивая щиколотки, но Мавка лишь взмыла в прыжке, перевернулась, и лезвия сошлись у моего горла.

— Слишком медленно, — прошептал я.

Свет её клинков коснулся тьмы, застывшей на моей коже. Получившие свободу два вечных антагониста завизжали, высекая искры, а я уже падал назад, в возникающий под спиной портал. Исчез. Появился за её спиной, схватив за ворот плаща.