Индульгенция 3. Без права на смерть (СИ) - Машуков Тимур

— Ме-е-е-е! — заорал Пурген, и каменные иглы сорвались с потолка.

Мавка вырвалась, откатившись, а я остался под дождём из осколков. Камни впивались в плечи, рвали рубашку, но… растворялись, едва касаясь тела. Иллюзия. Настоящие иглы летели слева. Я поймал их взглядом, выжег вспышкой света, и гранит рассыпался пеплом.

— Бек… — удивленно мекнул Пурген, щурясь сквозь дым.

— Я учился, — кивнул я, уже чувствуя, как сгущается воздух за спиной.

Тени Навки. Они подкрались бесшумно, обняли холодными руками, впились когтями в виски. Галлюцинации поползли по краям зрения — мать, лежащая в больничной палате, отец, сбитый машиной, я сам, падающий в бездну с разорванным сердцем… Но я сжал зубы, вспомнив уроки старого мага из прошлого мира.

— Страх — это топливо, — прошипел я, и тьма внутри закипела.

Тени взвыли, когда моё собственное отчаяние, годами копившееся в голове, вырвалось наружу чёрным пламенем. Они испарились, оставив запах гари. Навка рухнула на колени, схватившись за голову, но времени ждать не было — Лизи наконец пробила мой внутренний щит.

Её кошмары ворвались в реальность. Пол зацвёл язвами, из трещин полезли существа с перекрученными суставами и пустыми глазницами. Один схватил меня за лодыжку, второй вцепился зубами в предплечье. Боль была настоящей. Кровь тёплой. Но я засмеялся.

— Ты думала, я не готов к этому? — крикнул я Лизи, чьи обычно красные глаза теперь пылали фиолетовым.

Сердцебиение участилось. Я позволил им войти глубже — в разум. Позволил кошмарам показать худшее: смерть друзей, разрушенный мир, вечное одиночество… И в самый пик ужаса — перевернул всё.

— Моя боль сильнее, — сказал я тихо, и кошмары вспыхнули.

Они сгорели, как бумага в огне, а Лизи вскрикнула, упав на спину.

Оставалась Мавка. Она метнулась ко мне, ее мечи рисовали спирали, но я уже чертил в воздухе большую воронку. Свет и тьма сплелись в кольцо, ударив её волной. Она отлетела к стене, а я…

Я позволил себе упасть. Рухнул на колени, дыша через боль, чувствуя, как кровь стекает по руке. Кругом лежали друзья. Друзья, которых я…

— Ты… чудовище, — прохрипела Навка, поднимаясь. Но в ее глазах светилось восхищение.

Тренировочный зал медленно возвращался в норму: трещины затягивались, тени таяли. Я встал, вытирая ладонью пот, и протянул ей руку. Она приняла помощь молча, но её пальцы дрожали.

— Как? — спросила Мавка, всё ещё прижимая меч к груди, будто боясь, что я превращусь в нечто иное.

— Я перестал бояться себя, — ответил я, глядя на исчезающие шрамы от каменных игл.

И это была правда. Страх когда-то грыз меня изнутри, но теперь… Теперь я научился им питаться.

Звон колокола возвестил конец битвы. Они проиграли. Я победил. Но в груди вместо триумфа горело странное одиночество.

Колокол умолк, но тишина давила тяжелее, чем грохот сражения. Я стоял, сжимая ладони, пока друзья поднимались с пола. Их взгляды — острые, словно обломки щита — резали кожу.

Навка первой нарушила молчание. Она поправила иссиня-чёрные волосы, её пальцы всё ещё подрагивали, но голос звучал твёрдо:

— Ты сжёг мои тени изнутри. Как?

Я потрогал запястье — шрам от первого неудачного эксперимента с тьмой.

— Они питались страхом. Я… дал им больше, чем они могли съесть.

— То есть, обрушил на них собственный ужас? — Навка усмехнулась, но в уголках ее глаз задрожали капельки слёз. — Безрассудно. Ты мог сгореть сам.

Лизи сидела в стороне, обхватив колени. Её кошмары, обычно неотступно вьющиеся вокруг, теперь съёжились в комок теней у ног. Я подошёл, и она вздрогнула.

— Прости, — прошептал я. — Я не хотел…

— Ты хотел, — она подняла лицо, и я увидел, что её фиолетовые глаза потускнели. — Ты позволил им войти в самые глубины, чтобы потом… сломать. Мои кошмары… они ведь часть меня.

Меня сковало холодом. Лизи всегда была хрупкой, как тончайший фарфор. Её магия — это боль, вывернутая наружу. И я использовал это против неё.

— Я не сломал их, — попытался объяснить я. — Я показал им, что есть нечто сильнее страха.

— Что? — она сжала руки в кулаки.

— Принятие. — слово повисло в воздухе, неуклюжее, будто и неправильное. — Если перестать бороться…

Мавка прервала меня, встав между нами. Её мечи исчезли, оставив на ладонях следы-ожоги.

— Хватит. Это была тренировка. Все живы. — Но её голос дрогнул. Она повернулась ко мне, и в её взгляде читался немой вопрос — Стоило ли?

Я хотел ответить, но стены зала вдруг вздрогнули. Шкафы с артефактами зазвенели стеклом, а с потолка посыпалась пыль.

— Что теперь? — проворчала Навка, выпуская когти и окутываясь тенями.

В центре комнаты, там, где я стоял в начале боя, пространство начало рябить. Воздух струился, как над раскалённым камнем, и вдруг — разорвался. Из трещины, чернее самой тьмы, выползла рука. Нет, не рука — нечто из множества сплетённых щупалец, покрытых глазами.

— Нарушители равновесия, — прошипела Навка, отступая. — Ты разорвал границы реальности своей чёртовой тьмой! Оно чужое, не наше! — вдруг взвизгнула она.

Щупальце метнулось к Лизи. Она вскрикнула, пытаясь отползти, но тварь обвила её талию. Я рванул вперёд, создавая плетение разрыва, но Навка перехватила заклинание.

— Нельзя! Ударь по ней — и Лизи разорвёт пополам!

Мавка уже парила в воздухе, создавая мечи, но глаза твари моргнули, и её оружие рассыпалось светящейся пылью.

— Оно подавляет магию! — крикнула Мавка, падая на колени.

Щупальце сжалось, и Лизи застонала. В её глазах вспыхнул фиолетовый огонь — последняя попытка защититься. Кошмары рванулись к твари, но та поглощала их, становясь больше.

Я закрыл глаза. Внутри, там, где раньше клокотала тьма, теперь зияла пустота. Я выдохнул — и шагнул сквозь пространство, очутившись в сантиметре от Лизи. Щупальце вцепилось в мою грудь, глаза-бусины впились в лицо. Боль была ледяной, выжигающей душу.

— Ты… голоден? — прошептал я, чувствуя, как сущность тянет из меня силу. — Тогда возьми.

Я раскрыл внутренние барьеры. Тьма, страх, даже крохи света — всё хлынуло в тварь непрерывным мощным потоком.

Она вздулась, глаза ее лопнули, разбрасывая слизь. Но я не останавливался. Я отдавал, пока её щупальца не начали трескаться, пока визг не заполнил зал.

— Видар, хватит! — кричал кто-то, но голос утонул в этом оглушительном рёве…

Глава 9

Глава 9

Тварь лопнула. Лизи упала мне в руки, а я рухнул на спину, мир поплыл в красно-чёрных пятнах. Над нами сомкнулся разрыв пространства, оставив лишь запах горелой плоти.

— Идиот! — Мавка била меня по щекам, но её ладони дрожали. — Ты же мог умереть!

Я попытался улыбнуться:

— Но… не умер.

Навка, прижимающая к себе Лизи, обернулась: — Это что, часть твоего «не бояться себя»? Пожертвовать собой ради…

— Это часть того, чтобы быть командой, — перебил я, с трудом поднимаясь.

Лизи смотрела на меня, и в её взгляде больше не было страха. Только понимание. Мавка молча прижала ладонь к моей ране. Её свет короткими лучами обвил мою грудь, останавливая кровь.

— Ты балансируешь на лезвии, — сказала она. — Одна ошибка — и тьма поглотит тебя целиком.

Я кивнул. Где-то в глубине души, опустошённой после битвы, уже шевелилось нечто новое. Не страх, не гнев — решимость.

Колокол пробил снова, но на сей раз мелодично, возвещая конец тренировки. Двери зала открылись, впуская запах трав из улицы. Мы выходили, поддерживая друг друга, когда старая бабка появилась в дверном проёме. Ее белые брови поползли вверх при виде устроенной нами разрухи.

— Интересные у вас тренировки, — протянула она, задумчиво разглядывая дырявые стены. — Завтра я расскажу все, что знаю. Вижу, вы готовы выйти наружу, и это хорошо. А сегодня отдыхайте.

Когда она ушла, Навка хмыкнула:

— Думала, что уже видела все за тысячелетия жизни. Ан нет. Каждый раз, находясь рядом с тобой, нахожу причины для удивления.