Индульгенция 3. Без права на смерть (СИ) - Машуков Тимур

Мавка толкнула меня в плечо:

— Это ты виноват. Готовься, завтра из тебя сделают приличного героя.

Я засмеялся, и смех подхватили остальные. Одиночество в груди всё ещё тлело, но теперь его разбавляло тепло. Возможно, они боялись моей силы. Возможно, я боялся их потерять. Но пока мы вместе — равновесие возможно.

Даже если ради этого придётся разрывать себя между светом и тьмой….

Опять лежу один — тело стремительно восстанавливается и, уже отвыкнув от безделья, требует нагрузки. Интересно, а насколько сильней я стал? Нет, в том, что я вырос в силе еще больше, сомнений нет — вон как со всеми справился. А это, на минуточку, дух первого порядка и бывшая богиня.

Кстати, она мне обещала свой зад, когда я смогу ее победить. И что-то я его с собой рядом не вижу, а хочется — сил нет. И Навка свалила — мол, тебе нужно отдохнуть. А то, что для меня секс — самый лучший отдых, в расчет не берется.

Может, все-таки стоит поспать? Тело-то нормально себя чувствует, а вот мозги, не привыкшие к таким нагрузкам, явно начинают сбоить. Но как это сделать, если не хочется?

Впрочем, зря я о себе плохо думал — стоило мне лишь закрыть глаза, как голова отключилась, будто свет выключили. И спал я хорошо — мне ничего не снилось, меня никто не тревожил, и даже твердая постель показалась удобной.

— Просыпайся, Видар. Время совершать подвиги, — донесся до меня голос, и мягкая рука коснулась моего лица.

Цап, и вот уже Мавка лежит в моей постели, придавленная моим телом, вытаращив глаза.

— Ага, попалась, которая не давалась!!! — навис я над ней.

— Пусти! Сейчас не время и не место. И вообще, я не готова!!!

— К чему?

— Ну так ты ж насиловать меня будешь? А я даже в душ не сходила!

— Какое же это насилие, если ты сопротивляться не собираешься?

— Ну, если хочешь, я скажу «Ой» и стукну тебя по спине.

— То есть, ты не против моих самых грязных намерений в отношении тебя?

— Ты хозяин, а я…

— Стоп. Вот только не надо мне того этого. У меня тоже гордость есть, и если дама не хочет, то я принуждать не буду. Не нравлюсь, так и скажи, а изображать плаксивую покорность не надо.

— Давай мы потом об этом поговорим, хорошо? Вот решим эту проблему…

— А за ней появятся другие…

— Возможно. Но сейчас, прости, я кроме как о том, чтобы выйти отсюда, думать ни о чем другом не могу. Слишком уж это место темное, а я светлая. Оно пьет мои силы, еще немного, я даже двигаться не смогу.

— И ты молчала⁈ — подскочил я и стал быстро одеваться.

— А что бы это изменило? Лезть туда раньше было чистым самоубийством. Но сейчас все изменилось. Поэтому и говорю — подожди. Вот выберемся и обязательно вернемся к тому, что начали.

— Тогда пошли. Мне, признаться, здесь тоже порядком надоело. Вроде и двигаешься, а по ощущениям будто на месте застыл.

Мы вышли из комнаты, прошли на кухню — жили мы уже не в избушке — туда хода духам не было, а в пристройке к ней. Бабка была недовольна, что я перебрался к ним — мол, за мной приглядывать надо, но я был непреклонен. Рядом с моими мне было спокойней.

Нас ждал легкий завтрак — каша с мясом. Я, кстати, так и не понял, откуда Яга берет продукты. Пару раз спрашивал, но та отделывалась туманным намеками на разные возможности, которые легко найти, если знать, где искать. Я сначала ломал голову над ее загадками, а потом забил — кормят, да и ладно.

Пока ели — духи тоже активно поглощали завтрак, нарисовалась хозяйка. Вся такая нарядная, будто замуж собралась. Торжественно поставив на стол бочонок с квасом, она самолично разлила его всем в кружки, а после мы выпили за нашу победу. И начался инструктаж.

— Значит так, касатики. Зверь этот басурманский из самой тьмы пожаловал. Но не нашей, не этого мира. Откуда именно — то мне не ведомо. Но мыслю я, не случайно он оказался тут. Вы вот вчера с сущностью столкнулись, и ослабили его. Как он пролез через защиту мою? Видать, от магии вашей, она истощила, вот он и сунулся. Сам-то пролезть не смог, а может, и побоялся. А вот частичку себя закинул. Безмозглую, но сильную.

— Погоди. Что значит — безмозглую? Ты хочешь сказать, что он — или оно — разумно⁈

— Есть такое подозрение. Потому как иногда я слышу его голос и слова различаю. Но язык этот мне не ведом.

— И как убить эту разумную хрень? Мечом там или магией в морду? Есть варианты?

— А не знаю я, — удивила бабка. — Точно не знаю, но подозрения имею. Темная эта тварь, а значит, света должна бояться. Но не простого магического — а света души, что есть в каждом, независимо от творимой магии.

— А конкретней?

— Вложи в удар свою суть, свою злость и ненависть, свою доброту и любовь. Вложи в него все свои чистые чувства — и оно падет.

— Мы все умрем, — подытожила Навка.

— Согласна, — кивнула Мавка.

— Бек, — подтвердил Пурген, что бессовестно нас подслушивал, засунув морду в окно.

— Не шумите — я сплю, — прошептала Лизи, дрыхнувшая на столе.

— Херня война, главное маневры. На каждую хитрую задницу найдется член с винтом, — пафосно заявил я.

— Мы в тебя верим, — подозрительно воодушевились они.

— Ты наш герой. Иди, нагни и победи. А мы тебе из окошка платочком помашем и доброго пути пожелаем. Можем даже воздушный поцелуй послать для ускорения.

— То есть, вы со мной не пойдете? –уточнил я.

— Конечно, нет! Герой всегда побеждает сам. Мы в тебя верим.

Я оглядел этих сволочей, которых искренне считал своими друзьями и командой, и слегка улыбнулся. От этого вздрогнули все, даже Пурген, который резко выдернул голову из окна, и я только и услышал звук удаляющихся копыт.

— Что ж, так тому и быть. Герой, говорите? Иди и нагни, говорите? А вы, значит, пока тут посидите? Ладно. Понял, принял, запомнил.

— Видар, мы… — начала оправдываться Мавка, но я ее уже не слушал. Зачем? Все и так понятно — всесильные духи боятся того, что находится за забором избушки.

Мог ли я их за это осуждать? Наверное, нет. Рассчитывал ли я на их помощь? Да. Очевидно, напрасно. В очередной раз жизнь макнула меня в дерьмо, показав, что рассчитывать можно лишь на себя.

И да, я тоже боялся — вот такой вот я неправильный герой. Я помнил ту тварь, что проникла к нам во время тренировки. И если это только малая часть его силы, то мне хана. Даже не представляю, что я ему могу противопоставить.

Но сидеть тут действительно осточертело. Хотелось на волю, хотелось вернуться домой и постараться хоть немного пожить жизнью обычного парня, чье тело не проверяют каждый день на прочность. Но это все мечты, а реальность — вот она. Клубится в пяти метрах, создавая непроглядный фон.

— Возьми, — бабка протянула мне парные мечи из обычной стали. — Там, где магия не сработает, кто знает, что поможет…

Я молча надел перевязь, затянул ремни на груди. Проверил, насколько легко они выходят из ножен, взмахнул пару раз, проверяя баланс, и так же молча пошел дальше.

— Не держи на них зла, Видар. То, что находится там, сожрет их и не заметит. Они и сами не понимают, чего боятся, но этот страх выше их понимания. Раньше они подобного не испытывали и теперь просто не понимают, что происходит. И я тоже, -добавила она уже тише.

Но я не слушал ее. Зачем? Голова очищалась от всех ненужных мыслей и переживаний. Тело, хорошо отдохнувшее и полное энергии, настраивалось на бой. Посмотри кто мне сейчас в глаза, то увидел бы там абсолютное спокойствие и безмятежность.

Незапертая калитка чуть слышно скрипнула. Шаг вперед, закрыть ее за собой, ну, и дальше прогулочным шагом. Туда, где, как я чувствовал, притаился голод. Ну да, оттуда прямо-таки несло бурчащим желудком и страданием. И мне даже стало жаль того, кто притаился где-то там. Но становиться его обедом я, конечно же, не собирался — просто убью, чтобы прекратить его мучения, потому как я очень жалостливый и гуманный.

— Encore de la nourriture idiote? Quel monde barbare? (Опять глупая вопящая еда. Что за варварский мир?), — коснулась меня мысль. Язык, на котором она была произнесена, был мне знаком по моему прошлому миру. На нем говорили франки, и я его хорошо знал.