Эмма Браун - Бронте Шарлотта

– Мистер Эллин слишком полагается на наше добросердечие, – произнесла мисс Люси.

– Да, в самом деле, – подхватила мисс Аделейд. – Что бы он ни собирался нам предложить, этого будет мало, чтобы покрыть издержки, ведь мы подвергаем себя угрозе, укрывая в своем доме неведомо кого. Не стоит забывать: мы по-прежнему ничего о ней не знаем.

– Ну, кое-что я все же знаю. – Мисс Мейбл достала наконец карту из широкого рукава. – После ухода мистера Эллина я поговорила с ней сама.

– И что же ты услышала?

– Она призналась в обмане и сказала, что никогда не знала своего отца. – Обе сестры мисс Мейбл отшатнулись и тотчас подались вперед, словно змеи под звуки свирели. – А кроме того, она нисколько этого не стыдится.

– Какой ужас! – Гневное шипение мисс Аделейд еще больше усилило ее сходство с рептилией. – Вы знаете, я никогда не обманывалась на ее счет. Волосы ее острижены куда короче, чем того требуют приличия.

– Да, вдобавок в ней вовсе нет детского простодушия. Она слишком дерзкая и взрослая для такой пигалицы. Подозреваю, что всему виной безнадзорное чтение.

– Ее нельзя подпускать к хорошим детям.

– Нам следует обратиться к властям, – заключила мисс Люси. – Посмотрим, как понравится мадемуазель провести Рождество в Болк-Хилле, что она тогда скажет. – Все три мисс Уилкокс с удовольствием вообразили избалованную юную особу одетой в лохмотья, в очереди за миской жидкой овсянки в работном доме, но тотчас эта благостная картина сменилась другой, где они сами сидели за праздничным столом с солониной и кувшином воды. – Но если ты уже обещала мистеру Эллину позаботиться о ней, что было весьма опрометчиво с твоей стороны, тогда, конечно, было бы бесчестно нарушить слово, – пошла на попятную мисс Люси.

– Он вынудил меня пообещать, – пожаловалась мисс Мейбл.

– И с этим придется примириться, – вздохнула мисс Люси.

Не первый год им приходилось со многим мириться и терпеть.

– Почему бы нам не извлечь выгоду из создавшегося положения, – вставила слово мисс Аделейд. – Давайте-ка все хорошенько обдумаем сообща: три головы выход непременно найдут.

Три рыжеволосых головы, сами по себе не лишенных приятности, являли собой зрелище довольно унылое, когда их занимали заботы о земных благах, но не станем их принижать! Достоинства сестер Уилкокс взращивались в суровой школе невзгод и лишений, а это лучшие из учителей, и ученицы их усерднее и сметливее всех других. Довольно скоро мисс Мейбл произнесла:

– Кто соберет вещи мисс Фицгиббон в сундук и отнесет его вниз, ко мне?

Исполнить поручение сестры отправилась Аделейд. В комнате Мейбл она вынула из сундука все изысканные наряды девочки. Комнату наполнил тихий шелест, хотя губы Аделейд оставались плотно сжатыми. Звук издавали великолепные ткани под неловкими грубыми пальцами. Генуэзский бархат, шелк и атлас, крапчатый муслин, французская органди. Мисс Аделейд едва не застонала, доставая платье из муар-антика с корсажем, украшенным алансонским тиснением, и юбкой, отороченной английским кружевом. Руки ее схватили наряд из матового дамаста редкостного, лишь недавно вошедшего в моду цвета чайной розы с гранатовым отливом. Вещи подобного рода позволяют с легкостью скользить по миру, их изобилие и блеск – визитная карточка, что неизменно вызывает восхищение. Наряды дают наилучшее образование красивой юной девице. В них она учится ходить, сидеть и служить украшением. Разодетая должным образом, она начинает испытывать свои чары. Мисс Аделейд подумала о жалкой бродяжке, которая владела этим сокровищем. Роскошно одевать подобное отребье – что может быть прискорбнее? Это все равно что наряжать крысу или обезьяну.

Мисс Аделейд прижала к груди маленькое платьице, отделанное французским кружевом. Лицо ее как будто помолодело, черты смягчились. Она возьмет это платье себе. Отпорет кружева и сделает из них фишю. Лишить красивого наряда женщину, наделенную женственностью, все равно что отнять воду у путешественника посреди пустыни. Она улыбнулась, вообразив себя с новой кружевной косынкой на шее, быть может, заколотой булавкой, чтобы кружево лежало изящными складками. Мисс Аделейд тотчас сходила за безделушкой. Да! Вот так!

Снизу раздался резкий окрик сестры, и мисс Аделейд поспешила сложить вещи в сундук.

– Но зачем тебе ее одежда? – спросила мисс Люси у мисс Мейбл. – Ты все же решила избавиться от нее?

– Ни в коем случае! – холодно улыбнулась та. – Обещание есть обещание. И если на то пошло, сделка есть сделка. Однако нас бессовестно провели, мы столько нянчились с этой юной особой, а взамен не получили ни фартинга. Будет несправедливо и неправильно, если обман сойдет мошенникам с рук. Не обратить ли нам его себе на пользу? Думаю, мы вправе забрать то, что, без сомнения, принадлежит скорее нам, чем ей.

– Я не вполне понимаю, какой нам прок от ее гардероба, но соглашусь, что он наш по праву. – Мисс Аделейд постаралась придать голосу безразличие, но мысли ее всецело занимало кружево. – Мы могли бы пустить ее платья на отделку своих – это освежило бы их.

– Ну уж нет! – Мисс Мейбл вырвала вещь из рук сестры. – Все ее наряды почти новые: их можно продать. Ты хоть представляешь, сколько стоит такая муфта из русского соболя?

Каково же было ее разочарование, когда при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что некоторые роскошные наряды оказались поношенными.

– Ах, Мейбл, – взмолилась мисс Аделейд, – а мы не можем перешить не себя хотя бы ту одежду, что изношена?

– Мы выставим себя не в лучшем свете, если станем расхаживать в старых платьях своей воспитанницы, – сурово возразила та. – У меня другое на уме. Недалеко от города живет одна вдова, которая много времени посвящает благотворительности. Думаю, она с радостью возьмется починить подержанные вещи и передаст их какой-нибудь достойной молодой особе.

Мисс Аделейд давно убедилась, что с сестрой лучше не спорить. Заветный сундук решительно закрыли. Она прижала руку к горлу и почувствовала под пальцами голую дряблую кожу.

– А как же Матильда? – спросила мисс Люси. – Ты хочешь отнять у девочки всю одежду?

– Ее дважды поручили моему попечению, – заметила мисс Мейбл. – И я не стану потворствовать ее лжи. А подходящую одежду для нее найду.

Обсуждая свое затруднительное положение на французском языке, сестры Уилкокс, чье воображение не простиралось дальше известных пределов, упустили из виду, что это не защитит их от маленьких любительниц подслушивать, ибо изучение французского составляло особую гордость школы. Вскоре все три ученицы уже знали, что мисс Фицгиббон обманщица. К покрывшей себя позором девочке тотчас явилась небольшая депутация.

– Почему ты не рассказала нам? – потребовала ответа неустрашимая Диана. – Какой бы ужасной ни была правда, мы предпочли бы услышать ее, нежели видеть перед собой разодетую крашеную куклу, какую ты тут изображала.

Матильда покачала головой.

– Ты бы этого не сказала, если бы знала правду.

– Что? Так ты преступница? Убийца? – с интересом принялась допытываться Мэри Франкс.

– Мне неизвестно, кто я, – горестно прошептала Матильда.

– Ах, бедняжка! – презрительно усмехнулась Джесси Ньютон. – Теперь, когда с богатой наследницы сорвали маску, она все еще пытается придать себе загадочности. Идемте, оставим лгунью наедине с ее фантазиями.

– Да, оставьте меня, – взмолилась Матильда. – Мне нечего вам сказать. Все теперь потеряно.

– Что потеряно? – немного смягчившись, спросила Диана. – Твое будущее?

– Мое прошлое, – прошептала Матильда.

– Она слишком мала, чтобы у нее могло быть прошлое, – возразила Мэри Франкс. – Разговорами о прошлом она лишь напускает на себя важность.

– Если у тебя есть что сказать, то лучше говори, – прибавила Джесси. – Мисс Аделейд собирается отправить тебя в сиротский приют.

– Постойте! – вмешалась Диана. – Может быть, мы обошлись с ней несправедливо. Возможно, с ней жестоко обращались. Думаю, мы должны дать ей возможность объясниться.