Скандальная история старой девы (СИ) - Милославская Анастасия

Я зло смаргиваю слёзы, но лица не прячу. Продолжаю стоять прямо, будто палку проглотила.

Из взгляда Рагнара внезапно исчезает злость, там появляется что-то другое. Незнакомое мне. Он делает шаг, нависая сверху и берёт мою руку. Ту, на которой совсем недавно была метка.

Его метка.

Сейчас запястье замотано чистой тряпицей, а ожог обработан специальным заживляющим раствором. Еся вчера помогла мне, но сказала, что на утро надо бы сменить повязку. А я не успела – слишком рано приехал Добромир.

Рагнар, ничего не говоря, принимается снимать сначала тряпицу, заменяющую бинт, а затем и подложку, пропитанную заживляющим раствором.

Мне становится страшно, я вся напряжена. Не понимаю, зачем он это делает? Хочет полюбоваться делами своих рук? Жаждет увидеть доказательства моих мучений?

Я стараюсь лишний раз не трогать рану, потому что любое неумелое движение – пытка. Но на удивление, большие сильные руки Рагнара не причиняют боли. Он делает всё осторожно, почти нежно.

Только вот подложка с раствором слегка прилипает к ожогу. Я издаю слабый полустон, когда Рагнар отделяет её от кожи.

Ужасный ожог предстаёт во всей красе. Мне хочется отвернуться, чтобы не видеть, как меня изуродовали.

Когда вчера я размотала руку после жрецов, и мы с Есей увидели ожог, у меня внутри всё перевернулось. Он уродлив и всегда будет со мной. Даже когда рана заживёт, останется огромное пятно, которое будет выглядывать из-под рукава. Жрец постарался на славу.

Рагнар жадно вглядывается в рану, будто хочет там что-то увидеть. Меня даже пронзает мыслью, что он мог подумать, будто метка снова проявилась. А это вообще возможно? И зачем он решил проверить?

– Тебе нужно обработать рану, – хрипло говорит Рагнар, глядя на ожог.

Я тяну руку на себя и высвобождаюсь, глядя на дракона исподлобья. Прижимаю больную руку к себе, баюкая её.

– Уходи, пожалуйста, – прошу я. – Надеюсь, мы больше не увидимся.

Рагнар недобро усмехается:

– Это вряд ли. Я буду присматривать за тобой. Я ведь сказал, вычислю твоих подельников и всё узнаю. Ничего не хочешь мне рассказать?

Я отрицательно мотаю головой, молясь, чтобы дракон наконец ушёл. Мне невыносимо рядом с ним.

– Скажу, чтобы жрецы обработали твой ожог. До встречи, Анна, – роняет Норд, он уже хочет уйти, но напоследок добавляет с угрозой в голосе: – Чтобы я больше не видел тебя так близко с этим крысёнышем Добромиром. Тебя я не трону, но вот его…

Когда Норд уходит, даже дышать становится легче. Мне и правда помогают обработать рану, и остаток дня проходит достаточно спокойно. Тем более, что лира Дарина не появляется на горизонте.

Вечером Добромир, ссылаясь на мою слабость, позволяет мне поехать домой в карете, которая принадлежит храму.

Когда я выхожу на улицу, в последний момент оборачиваюсь и смотрю назад.

Неподалёку стоит черноволосый мужчина с небольшой бородой и глядит мне вслед. Я уже видела его сегодня с Рагнаром, они беседовали о чём-то, когда Дарина стригла мои волосы. Взгляд у него настолько противный и липкий, что кажется, будто он раздевает меня догола. По телу идёт дрожь.

Я скорее забираюсь в карету, мечтая поскорее вернуться в мой старенький ветхий домик и растопить печку.

Но едва я выхожу из кареты, захожу в дом и сбрасываю ненавистные пыточные туфли, как в тёмном углу появляется какая-то тень.

– Ах, наконец-то ты пришла, – слышится кряхтящий мужской голос.

Глава 7 Фальшивый домовой

Ноги сильно болят после тяжёлого дня и пыточных туфлей лиры Дарины. Я испуганно вздрагиваю, делаю неловкой шаг назад и едва не падаю. Спасает стена, в которую упираюсь спиной.

Тень в углу начинает двигаться. В прихожей слишком темно, чтобы разглядеть что-то, здесь лишь одно окно, пропускающее скудный свет.

Мне сразу вспоминается Еся. Она говорила что-то про домовых. Мне следовало задобрить своего домового молоком и печеньем. Но я приняла разговоры Еси за пустую болтовню и не стала ничего делать.

– У меня нет молока и печенья, – мой голос дрожит. – Есть лишь горшочек холодной пшённой каши с варёной тыквой и пару кусочков хлеба. Могу поделиться.

Тень надвигается, заставляя моё сердце биться быстрее. Холод ползёт по позвоночнику.

– Я не голодный. Аня, это ты или нет? Что-то непохожа, неужели я переместился не туда? – в голосе домового слышится разочарование, почти отчаяние.

– Так меня постригли, волос нет, вот и непохожа, – машинально отвечаю я, по стеночке двигаясь в сторону двери.

Аней меня никто не называет, это неприлично. Так могут называть только самые близкие. А как показала жизнь – у меня их нет.

Домовой наконец-то выходит на свет. Он похож на карлика с торчащими пушистыми волосами и начинающей седеть бородой. На нём серая рубаха и чёрные штаны.

– Точно! – выпучивает глаза он. – Теперь узнал тебя. Ты, наверное, в шоке. Не понимаешь, как очутилась в Мраколесье в этом теле, да?

– Почему не понимаю? Я выросла в Мраколесье, это мой дом. – я замираю, окончательно переставая что-либо понимать. – Ты домовой?

– Домовой? Я даже не знаю, кто это. Я так долго искал тебя! Боялся, что в этих диких местах тебя убьют. Собирайся скорее, нам нужно срочно валить. Здесь небезопасно для нас обоих. Попаданок в Мраколесье сжигают на кострах, а меня могут развеять старые боги, за то, что посмел забраться на их территорию.

Карлик подскакивает ко мне, вцепляется тёплой ладонью в моё запястье и нагло тянет на себя.

– Я не поняла почти ничего, что ты только что сказал, – я выдёргиваю руку и делаю шаг назад. – Уходи сейчас же!

Ко мне просто забрался какой-то псих, а я с перепугу приняла его за домового. От осознания этого становится даже немного легче. С человеком хотя бы понятно, как бороться.

– Подожди… ты сказала, Мраколесье твой дом? Неужели ты ничего не помнишь про свою прошлую жизнь? – карлик глядит на меня с нескрываемым ужасом. – Хотя бы чуточку?

– Прошлую жизнь? Вот что, иди-ка отсюда, псих! – я бросаюсь в угол, хватаю старую метлу и выставляю перед собой. – Сейчас же выметайся!

– Подожди, я же не зна-а-ал! – карлик делает шаг назад. – Давай начнём заново. Меня зовут Велитилемей, и я бог, который переместил тебя сюда. В прошлой жизни ты умерла, и я дал тебе второй шанс.

Я делаю шаг вперёд, всё ещё держа метлу перед собой:

– Вон!

– Я докажу! – карлик внезапно поднимает вверх руки и…

– Ай, – я отступаю назад, удивлённо глядя на серый потолок.

Оттуда на меня падают розовые лепестки, распространяя вокруг чудесный сладкий аромат лета. Они буквально возникают из воздуха прямо на моих глазах. Это магия!

– Вообще-то я хотел подарить леди букет, – делает шутливый поклон мой новый знакомый. – Но, кажется, это проклятое новыми богами место почти лишило меня сил.

– Так ты действительно бог?

– Предлагаю немного поболтать. Думаю, я смогу кое-что прояснить.

Вряд ли лепестки – трюк.

Я медлю мгновение, перебирая в голове события последних дней. Я ведь и правда потеряла память. В моей голове сохранились лишь обрывки жизни в Мраколесье. Если я и правда вселилась в чужое тело, это многое бы объяснило.

– Ладно, пошли. Я растоплю печь и поставлю чайник. Но учти – близко не подходить, за руки не хватать, – предупреждаю я.

Карлик поспешно кивает. Видно, что ему правда не терпится скорее рассказать мне всё.

Мы проходим в промёрзшую комнату. Божок забирается на лавку и принимается болтать короткими пухлыми ножками, а я начинаю растопку печки.

Не проходит и пятнадцати минут, как я узнаю буквально всё.

Оказывается, что на самом деле моя душа была из другого мира. Поэтому иногда я вспоминаю странные словечки и веду себя совсем не как местные благовоспитанные лиры.

Только вот случилась загвоздка. Карлик совсем юный по меркам богов. Недавно он хотел потренироваться в перемещении попаданок в этот мир, но чудовищно ошибся.