Джимми встрепенулся.
— Вы чего удумали, тетечка⁈ Я… Я не такой!
В смысле — не такой? Борец против мыла и воды?
— Фу! — заключила я, когда поняла, до чего додумалась его пошлая голова. — Джимми-дурачок — я буду звать тебя так. Здесь три спальни, будет тебе известно. И три кровати! Тебе лет то сколько, герой-любовник?
— Не скажу. — Фыркнул он и все-таки пошел в сторону уборной.
Я уложила детей и Джимми, предварительно заставив каждого искупаться и постирать одежду, и вернулась в свою спальню. Закрыв дверь на ключ и щеколду, плюхнулась на кровать.
— Как ты думаешь, кто их послал? — спросила у Евлампия шепотом.
— Не знаю, Лиличка. Но чувствую, что ты в большой опасности. — Отозвался демон, появляясь рядом.
И я это тоже чувствую.
Скажу более, я даже могу предположить, кто желает моего провала. Но… Не хочу. Почему-то мне совсем не хочется думать плохо о Калиостро.
— Лиличка, зачем ты оставила сорванцов в доме? Этот Джимми прав — тебе самой не сладко.
— Отец учил меня не проходить мимо нуждающихся в помощи. — Ответилая, глядя в потолок. — Он всегда помогал людям. Всем, кому мог. Строил детские дома, жертвовал деньги на благотворительность… Он очень хотел, чтобы каждый мог позволить себе хорошие продукты по низким ценам и открыл для этого магазины «Робусь».
Я тяжело вздохнула.
— Вот только «Робусь» больше нет… А скоро не будет и «Тэффи-Норда». Габриэль и Равенна разрушат все… — я закрыла глаза и сморщила носик, не позволяя слезам показаться. — А я буду просто смотреть на это… Смотреть и грустить. Какая же я жалкая.
— Лиличка, ну чего ты! Жизнь ведь не закончилась. Ты что-нибудь придумаешь! И вообще, один мой приятель говорил, что на вещи нужно смотреть с разных сторон! Тебе нужно посмотреть на всю эту ситуацию с другой стороны и найти плюсы!
Посмотреть… Посмотреть с другой стороны?
Точно! Кот гений!
— Евлампий, я придумала, как нам заработать много денег!!!
23
* * *
Я так и не смогла уснуть. Совсем. Идея, пришедшая в голову, просто не позволила мне спокойно лежать.
Как только часы пробили восемь утра, я быстро оделась и стрелой вылетела из комнаты.
В доме было тихо. Из одной комнаты доносилось детское сопение, из другой подозрительный шорох. Замерев рядом с дверью, я собиралась постучаться, но меня опередили.
— Войдите. Я не сплю. — Донеслось недовольное.
Не мешкая, я шагнула в небольшую комнату, которую отдала Джимми. Юноша стоял напротив настенного зеркала и с интересом изучал своё лицо.
— Давно не видел себя таким чистым? — хихикнула я.
— Давно не видел себя в целом. — Серьезно отозвался он. — Зеркала, знаете ли, беднякам не по карману. А около витрин и окон долго не постоишь. Люди уж больно нервные. Так и норовят выбежать и метлой огреть.
Я не знала, что сказать на такое. Помолчав несколько секунд, выдавила из себя:
— Джимми, мне нужна твоя помощь.
Парень посмотрел на меня из-под сведенных бровей, но противиться не стал. Он без лишних слов пошел за мной.
Мы спустились вниз и вышли из лавки. Под насмешливым взглядом Джимми я закрыла дверь на два проворота ключа.
— Не стоит так улыбаться. Нормальные люди с отмычками не ходят.
— Нормальные люди в принципе в закрытые двери не бурятся. Ваш замок до смешного примитивный и хлипенький. И дверь никуда не годится. Будь я на вашем месте, поставил бы новую.
— Какой мудрый совет. Осталось накопить денег на новую дверь. — Проговорила я, направляясь в сторону рынка.
— Выйти замуж за Калиостро будет гораздо проще.
Я вспыхнула в ту же секунду:
— Чего ты к Александру прицепился⁈
Джимми пожал плечами.
Поджав губы, я решила перевести разговор в другое русло:
— Раз уж мы теперь друзья…
— Мы не друзья.
— Но ведь будем ими?
— С чего бы? Вы моя хозяйка, я ваш рабочий. Мы не сможем быть друзьями.
— Ты слишком категоричен.
— Не-а. В бизнесе нет друзей. Есть господы и крепостные. Вы можете делать вид, что между нами нет пропасти, но один мой неверный шаг и наша «дружба» рушится. Вы убавляете мне зарплату, назначаете штраф или вовсе выгоняете. А если рассматривать конкретно наш случай — идете в участок и пишите на меня заявление, называя домушником. На меня вешают все последние преступления района и сажают. Вы выгоняете моих братьев на улицу и… продолжаете жить дальше.
Н-да. Жизнь у него была несладкая…
— Ты хорошо понимаешь, что к чему. Но во мне ты ошибся.
— Да? И почему же?
— Потому что я планирую потратить свои последние деньги на еду для тебя и твоих братьев. А взамен рассчитывают на твоё скупое «Спасибо» и ответ на вопрос.
— Какой вопрос?
И наконец мы подошли к сути!
— Джимми, кто тебя нанял?
— Если я скажу, что сам решил вас ограбить, вы…
— Не поверю. — Фыркнула я, глядя на спокойного как море юношу. — Если бы ты хотел поживиться, то непременно бы следил за лавкой. Последние несколько дней в лавку никто не заходил. Ты бы смекнул, что касса пуста и не пошел бы на дело. Но ты пошел. Значит, тебе кто-то послал. Вопрос: кто?
— Не знаю.
— Это я уже слышала.
— Но я правда не знаю. Вчера вечером я сидел на улице и просил милостыню. Ко мне подошел мужчина в плаще, шляпе, с зонтом. Его лицо было замотано шарфом. Он дал мне адрес лавки и приказал ограбить её. Если не получится, то просто разбить стекла и выломать дверь. Все.
— Сколько он обещал заплатить?
— Дал десять серебряных вперед и пообещал шесть золотых за кражу товара, или три за двери и окна после дела. Десять золотых и за кражу, и за погром.
Щедро.
Кому же я перешла дорогу?
Александру?
Настроение тут же испортилось, стоило мне подумать о Калиостро. Благо, мы уже пришли на рынок.
Я купила мясо, овощи, фрукты, сладости и… бумагу, карандаши и краски.
— Зачем это? — удивился Джимми, которому досталась роль носильщика.
— Увидишь. — Хитро улыбнулась я.
Ну, вот и все. У меня больше нет денег. Совсем.
Но есть надежда и идея, которая должна… Нет, просто обязана сработать!
Вернувшись домой, отправила Джимми разгружать сумки и готовить завтрак. Сама же засела в гостиной с красками и бумагой.
Ну-с, начнем!
24
Вооружившись ножницами, разрезала каждый лист на шесть ровных частей. Сложила их стопочкой и принялась размачивать кисти и краски.
«Настоящая леди должна обладать великим множеством талантов, Элизабет!», — вспомнились мне слова нянечки. «Благодетельная леди, жена и хозяйка должна: уметь петь, уметь танцевать, уметь рисовать. Она должна уметь развлечь мужа!».
Слушая нравоучения нянечки, я всегда приходила к одному вопрос: а на кой-черт развлекать мужа?
Нет, ну серьезно! Он что, настолько глуп и ленив, что не сможет занять себя сам? Если так, то зачем мне такой муж?
К слову, моё мнение не изменилось. Но сейчас был один из тех редких случаев, когда я была благодарна своей чопорной и занудной наставнице.
Впервые в жизни мне пригодится рисование!
Высунув язык от усердия, я расписывала рекламные флаеры. Сначала рисовала цветочки, облака и прочую, истинно женскую прелесть. Но потом сообразила, что я все-таки хозяйка магической лавки, а не цветочного магазина, и принялась вырисовавать склянки с зельями, книги, пучки трав.
Не удержалась и нарисовала курящего кота на одной листовке. Результат мне понравился. Евлампию тоже.
— Рисуй ещё. Я могу попозировать! — заявил он, красиво выгибаясь.
— Долго. А времени мало. — Отрезала я, продолжая орудовать кисточкой.
Провозилась я до пяти вечера, но оно того стоило!
На столе стояли пачки расписанных листовок. Их было три вида — каждый на свою точку.
— Джимми, Джек, Джон, подойти ко мне! — крикнула я на весь дом.
В голове проскрипел голос нянечки: «Женщина не должна повышать голос. Никогда! Особенно при муже!».
