Заклинатели снов (СИ) - Рин Эля

— Почему? — шепотом спросила я.

— Что я могу тебе дать? — горько сказал он. — Я стал великим заклинателем, но заплатил сполна ту цену, что потребовал опал. Я отдавал свою душу по кусочкам каждый день. Думал, что низменные человеческие эмоции и чувства мне никогда не понадобятся. Более того, без них куда сподручнее биться с кошмарами, верно?

— Верно…

— И вот, много лет спустя, когда я встретил ту, что с первого взгляда отпечаталась навсегда на сетчатке моих глаз… Ту, которую я хотел бы не только учить и защищать, но и любить… Когда я встретил тебя, Иви. И — проклятье! — я не могу признаться тебе в своих чувствах. Потому что не способен на них. Не способен дарить тепло. Не способен обожать так, как ты этого заслуживаешь. Я темный клинок заклинателей Инилерина. Во мне не осталось ничего человеческого. А тебе… Тебе нужно, чтобы тебя любили. Я это знаю.

Я почувствовала, как слезинка бежит по щеке, а сердце бьется, как птица, и твердит мне: скажи ему! Признайся! Ты ведь его тоже любишь…

И в этот момент сон рассыпался на осколки, словно витражное окно, в которое попал камень. Я задохнулась, замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и услышала голос Малки:

— Спокойно. Все в порядке, я тебя держу. Должно быть, Кройста разбудили. Ты узнала что-нибудь?

Вместо ответа я закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Глава 29. Найти другой выход

На следующий день во время практики мы учились подчинять стихийные порождения кошмаров. Дожди, вихри, бури и торнадо, разбуженные не силами природы, а беспокойным спящим разумом. Точнее, Кобб и Сигилл пытались кое-как справляться с ними, а я просто находила все более и более пугающие формы ночных страхов. Как оказалось, многие из когда-либо спящих в нашей Академии испытывали ужас перед неподвластными силами природы.

— Лейри Лаймо! Иви! — воскликнул Кройст, развеивая грозовую тучу у меня над головой. — Тебя едва не прошило молнией. Я неоднократно говорил, если неспособна укротить кошмар, постарайся хотя бы отступить от него или спрятаться. Что с тобой сегодня такое?

Я ничего не ответила, лишь виновато улыбнулась. Хотя вчера вечером, перестав плакать, сначала решила, что теперь мне можно признаться ему в своих чувствах… А потом поняла — нет. Расспросила Оску о том, как строится наша личность во сне, и отказалась от этого решения. Потому что во сне Кройста мы говорили с его молодой ипостасью. Той, что еще не растеряла чувства, еще не огрубела сердцем, еще не превратилась в жестокого и сухого лейра куратора. Который… даже если и чувствовал ко мне что-то, то ни за что не признался бы в этом. Чувство его было заперто за сотней дверей на сотню ключей, и то, что я его вообще сумела увидеть… это было чудом.

— Говоришь, в его сне небо меняло цвет? — спросила Оска.

— Да. Как будто на нем светило солнце разного цвета… Только вот никакого солнца я не видела.

— Ты забрела очень глубоко. Скорее, даже случайно провалилась на дно его сна, — Оска потерла переносицу, как будто поправляя невидимые очки. — Он может даже не помнить, о чем говорил там и что делал.

— Кстати, что именно он говорил тебе? — невинным голосом спросила Малка. Наверно, десятый раз за вечер. — Ты так нам и не сказала.

— И не скажу, — я опустила голову, чтобы не смотреть подругам в глаза. — Я не просила отправлять меня туда. Теперь и вы не просите, чтобы я вам докладывала об увиденном.

— Не злись, пожалуйста, — сказала Оска. — Ты, главное, знай… Если вдруг захочешь уехать из Академии, я договорилась со своими родными, чтобы они приняли тебя. У тети подрастает дочь с голубыми глазами, и ты могла бы готовить ее к Академии, учить всяким важным вещам… Не думаю, что они смогут много тебе платить, но бездомной и голодной точно не останешься.

— Спасибо, — прошептала я.

Это было очень заманчиво. Уйти из Академии, раз у меня появился путь к отступлению. Сбежать от пугающей судьбы, разорвать невозможную, несбыточную связь с Кройстом, миновать смертельную опасность, которая поджидала меня в каждом сне… Но кем бы я была после такого? Маленькой Иви, которая всего боялась и до сих пор не повзрослела? Я не хотела и не могла предавать свою первую любовь. И не могла предать Академию, которая доверила мне честь представлять ее на турнире. А значит… Следовало найти другой выход.

И я его нашла.

Весна уже пробудила ручьи, теплые ветра и цветы на деревьях, когда я наконец решилась подойти к лейри Корсе после занятий.

— Ниточки из отблесков собственной души? — нахмурилась она. — Да, Иви, их можно спрясть и вплести в ловец. Это будет очень сильный амулет, но… Это больно, милая. Ты потеряешь часть себя, понимаешь? А если у тебя не выйдет с первого раза, то раз за разом будешь терять… Давно не слышала, чтобы кто-то решался на это. Конечно, я буду поддерживать тебя и помогать на каждом шагу, но это тяжелый путь, и тебе придется его пройти самой. Готова ли ты?

— Готова, — я кивнула. Очень уверенно, хотя в глубине души дрожала, как испуганный заяц. — Вы только расскажите, как это сделать… И я справлюсь.

Глава 30. Отборочные состязания

Варлас оказался удивительным городом. Я никогда не была в таком красивом месте, созданном руками человека и магией, и не думала, что дома и башенки, улицы и площади могут вызывать подобный восторг. Воздушные арки, мосты из светлого камня, цветы и витражи, барельефы и статуи, звонкие фонтаны и заборы из сияющего на солнце металла… В сравнении с ними города Инилерина казались молчаливыми и темными. А тут как будто у архитектуры был свой язык, на котором она говорила со мной, завораживая и околдовывая. Эх, Оску бы сюда! Но подруги, к сожалению, остались в Академии. На турнир отправились только мы четверо, лейр Кройст, Кобб, Сигилл и я.

Сначала я думала, что планируется поездка в экипаже и переживала, как же мы будем спать в гостиницах и на постоялых дворах, а не в здании Академии, где не только мы сдерживали кошмары, но и сами стены помогали. Однако, как оказалось, для нас подготовили портал. Настоящий портал! О которых раньше я читала только в сказках и никогда не думала, что мне предстоит самой шагнуть в него. Испытать пугающее, странное чувство, как будто сначала распадаешься на тысячу частей, а потом собираешься обратно, и мгновение перехода кажется то предельно кратким, то бесконечным.

В первый день после прибытия мы были предоставлены сами себе. Лейр Кройст ушел на встречу с распорядителем турнира, Кобб и Сигилл чуть ли не вприпрыжку убежали на прогулку, а я осталась одна в маленькой комнате с окном, выходящим на большую площадь, где гуляли празднично одетые люди, крутились аттракционы и поблескивали безделушки из стекла и отполированного камня на столах у торговцев. Однако мне совсем не хотелось наружу. Наконец я осталась одна и могла спокойно отрепетировать разговор с Запфиром перед выступлением на турнире.

Мне нужно было казаться собранной, спокойной, чуть безразличной. При этом очень уверенной в себе и убедительной. И достичь этого можно было только одним способом: тысячу раз повторить фразу и жест в уме, чтобы в нужный момент все прошло по плану.

В первый день, когда шли квалификационные состязания, лейр Кройст лишь краем глаза заглянул в протокол и неожиданно обрадовал молодых заклинателей:

— Не вижу смысла держать вас как запасных магов. Вы будете выступать сегодня, чтобы Академию Инилерина допустили в основной круг турнира.

— Воу!

— Вот это да!

— Мы им покажем кошмар на рассвете!

Сначала парни наперебой вопили от восторга, а потом принялись спешно вооружаться амулетами. Я не осталась в стороне и протянула им несколько запонок и булавок, сделанных на занятиях лейри Корсы. Остальные заклинатели на этот факультатив не ходили, поэтому сейчас хором присвистнули и с благодарностью приняли от меня подарки.

— Как специально для меня сделано! — Сигилл полюбовался на кроваво-бордовый камень в одной из запонок.