Ночной палач - Астер Алекс

Неожиданно Оро повернулся к дикой, посмотрел прямо в глаза и произнес:

— Айсла, ты — моя любимая во всем.

Она открыла было рот для очередной самоуничижительной, полной раздражения фразы, но тут же передумала.

Ведь это неправда.

Что вообще в ней может нравиться? Она слаба, глупа…

Айсла отвела взгляд. Теперь уже ей вдруг стало неловко. Оро никогда не лгал, но она все равно не могла представить, чтобы кто-то говорил о ней что-нибудь хорошее, ведь разум твердил обратное.

— Мне получше, — соврала девушка. — Отлучись ненадолго, если хочешь.

— В самом деле?

— Как никогда замечательно.

— Конечно. — Оро легким движением смахнул очередную выбившуюся прядь — ведь в заплетании волос он в самом деле был безнадежен, — и Айсла поняла, что так он мимоходом проверил ее температуру. — Ох, дикая, даже если бы я не чуял твою ложь, у тебя такая горячая кожа, что ты сошла бы за солярианку.

Оро должен быть с солярианкой, с той, кто больше на него похож, кто не разваливался бы так сильно.

— А ты хотел бы, чтобы я ею была?

— Солярианкой?

Айсла кивнула, и голове от движения отнюдь не полегчало.

— Чтобы я не была… всем, что я есть? — добавила дикая, прежде чем король успел ответить.

Мгновение он молчал. Веки Айслы медленно начали опускаться, вдруг налившись тяжестью. В таком состоянии бороться со сном — бесполезное занятие.

— Нет, Айсла, — наконец произнес Оро. — К тому, что тебе в себе не нравится, я больше всего и питаю любовь.

Любовь…

Дикой хотелось ее принять, насладиться, сжать, чтобы слово окутало ее и сделало счастливой. Но вместо этого девушка провалилась в объятия подстерегающего ее сна.

Глава 11. Прошлое

Она сбросила туфли, растерла пальцы ног. Сколько бы Поппи ни заставляла Айслу вышагивать по прямой или даже вынуждала Терру тренировать ее на этих нелепых каблуках, девушка понимала, что никогда к ним не привыкнет.

И к платьям.

Тем, у которых все завязки и пуговицы упрямо стремятся не допустить и глотка воздуха. Айсла была уверена: все до единого стяжки корсета явно сговорились, чтобы ее задушить.

«Во время турнира твое выражение лица и слова так же важны, как мечи и кинжалы», — говорила Поппи.

Айсла сильно в этом сомневалась.

Расстегнув пуговицы на спине, дикая вдруг заметила в углу комнаты тень.

Тень дрогнула.

Кинжал, спрятанный под туалетным столиком, мгновенно оказался в руке Айслы, она развернулась — и оказалась лицом к лицу с той самой тенью, которая всколыхнулась и соткалась заново.

Над девушкой возвышался Грим, не сводивший глаз не с клинка, а с платья, что приспустилось с плеч Айслы.

— Привет, Сердцеедка.

Он ее нашел. А ведь Айсла глупо надеялась, что он не сумеет так быстро выяснить, кто она. Или что тот удар кинжалом в грудь выиграл ей несколько недель, чтобы успеть придумать план. Айсла понимала, что так просто Грима не убить, и хотела вывести его из строя, чтобы сбежать.

А теперь он здесь.

Непостижимым образом оказался в ее комнате, в Новоземье Диких. Пришел убить Айслу.

Прежде чем она успела вздохнуть, Грим сжал в пальцах ее руку — ту, что держала кинжал, — так крепко, что девушка вздрогнула.

Она заворчала, пытаясь вырваться, взбудораженная страхом. Однако это лишь разозлило сумрачного. Он с рычанием толкнул Айслу к стеклянной стене комнаты. Совсем не так, как в прошлый раз.

Нет, теперь он больно вывернул руку Айслы так, что кинжал оказался у ее собственного горла.

Дикая принялась извиваться. Сердце бешено колотилось, рука горела. А Грим лишь смотрел сверху вниз, вперив мрачный взгляд.

— Ты, проклятая Сердцеедка, — сумрачный выплюнул слово так, будто оно ему отвратительно, — осмелилась заявиться на мою землю переодетой, чтобы убить меня.

Клинок впился в шею. Айсла лично наточила кончик, он был таким острым, что мгновенно рассек кожу. Запахло кровью. Грим вот-вот прикончит жертву, заколет, как она — его.

И Айсла не такая, как он. Не обладает силой, способной отсрочить гибель. Дикая тряхнула свободным запястьем. Оружие, замаскированное под браслет, обнажило острие. И девушка воткнула его Гриму в бедро.

Правитель сумрачных взревел, и кинжал полетел на пол, но Айсла не успела сбежать. Клинок у горла сменился невидимой хваткой.

Дикая, задыхаясь, царапая шею, повисла в воздухе. А перед ней стоял Грим и сосредоточенно вздергивал ее по стене все выше.

Айсла силилась глотнуть хоть каплю воздуха, но тиски не разжимались. Перед глазами вспыхивали звезды.

— Задумала не допустить меня до турнира? — заговорил Грим, но она едва его слышала. — Попытаться снять проклятия? Дураком выставить меня хотела?

Горло сдавило еще жестче, мир начал темнеть.

— С кем ты работаешь?

Дикая попыталась ответить, но вышло лишь хныканье.

— Каким образом ты так быстро добралась к сумрачным?

Тут уже Айсла вперила в Грима возмущенный, разъяренный взгляд. И как тут вообще отвечать, когда он сжимает ее горло в невидимом кулаке?

Словно прочитав мысли дикой, Грим ощерился…

И отпустил.

Айсла рухнула как подкошенная, хватая ртом воздух, прижалась пылающим лбом и ладонями к холодному полу. Расстегнутое платье дальше соскользнуло с плеч.

Спустя, казалось, целую вечность дикая наконец отдышалась. Как только ей это удалось, она схватила кинжал и метнулась в угол комнаты, подальше от него, этого чудовища, этого грязного…

Он чуть ее не убил.

Стоя в другом конце комнаты, Грим нахмурился.

Нахмурился.

Настал черед Айслы скалиться. Дрожащей рукой она вскинула кинжал.

— Чудовище, — прохрипела дикая осипшим голосом и плюнула в сумрачного.

Тому хватило наглости рассмеяться. Он шагнул вперед, и дикой пришлось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.

— Это я чудовище? — поинтересовался Гримшоу. Еще шаг. — Когда дикие поедают сердца?

Он уставился на Айслу с отвращением.

То есть он не знал, что ее не затронуло проклятие. Хорошо.

Айсла потянулась к шее, поморщилась. Кожа горела.

Гримшоу проследил за пальцами дикой.

— Нужно ли тебе напомнить, что это ты меня пырнула? — Полным ярости движением он рванул рубаху, обнажив шрам в нескольких сантиметрах от сердца.

Девушка сглотнула. Ударить его кинжалом и правда было ошибкой. Просто в панике она действовала инстинктивно.

А сейчас понимала, насколько это глупый поступок. Если тогда сумрачный не был врагом, то теперь определенно им стал. Если Гримшоу примет приглашение, он вступит в турнир и убьет Айслу.

Правитель сумрачных снова приблизился на шаг. Скорее даже — подкрался. Склонив голову, он смотрел на дикую угольно-черными прищуренными глазами.

Айсла отступила на сантиметр, потом еще.

— Как ты попала на мою землю? — вопросил Гримшоу.

Грудь пронзило вспышкой паники. Айсла с трудом удержала взгляд, дабы не выдать им половицу, под которой прятала звездный жезл. От страха ее спина взмокла, но дикая собрала все силы в кулак, чтобы расправить плечи и встретиться с Гримом глазами.

Голос правителя сумрачных стал зловеще спокойным.

Шаг.

— Как…

Еще шаг.

— Ты…

Каждое слово сочилось тем же ядом, что и взгляд, которым Гримшоу пригвоздил Айслу к стеклянной стене, словно слабачку.

— Пробралась?

Сумрачный низко наклонился, ни на миг не сводя с нее глаз. Когда он оказался с ней нос к носу, Айсла превратила страх в свой щит. Съежившись в тени Грима, Айсла крепче стиснула кинжал.

Прежде чем сумрачный успел сделать вдох, кончик лезвия уткнулся ему под подбородок.

Ноздри дикой раздулись. Голос дрожал, уже не столько от страха, сколько от гнева. Гнева на собственную слабость.

— Пошел, — произнесла Айсла тем же тоном, — вон…

От вида вылетевшей изо рта слюны, из-за пылкости слов в лице Грима что-то дрогнуло. Хорошо.