Егерь. Сердце стаи. Книга 5 (СИ) - Скиба Николай

— Папа, — слабо прошептала Лидия на седьмой день, когда он менял ей повязки. — Мне так больно… Почему это со мной происходит?

А он мог только держать её за холодную ручку и чувствовать, как дрожат крошечные пальчики в его ладонях.

— Не знаю, малышка, — шептал он, борясь со слезами.

И тогда в самый тёмный час, когда последние надежды начали таять, к нему пришёл незнакомец.

Это был обычный мужчина в возрасте, одетый в простую серую одежду. Ничего примечательного — средний рост, седые волосы, аккуратно подстриженная борода, спокойное, даже заурядное лицо.

Но его глаза…

В них было что-то, что мгновенно привлекло внимание измученного отца. Глубина вековых знаний. Понимание сути вещей. Абсолютная уверенность человека, который видел и знает больше, чем окружающие.

— Разрешите войти? — тихо спросил незнакомец у двери их комнаты, его голос звучал удивительно мягко после резких интонаций лекарей. — Я слышал о вашем горе и, возможно, могу помочь.

— Кто вы? — недоверчиво спросил отец, инстинктивно прикрывая собой постель дочери.

— Человек, который может дать ответы, — спокойно ответил незнакомец. — И, возможно, облегчить страдания ребёнка.

Что-то в его тоне заставило воина пропустить его внутрь. Незнакомец медленно подошёл к постели, где лежала Лидия, и с бесконечной осторожностью коснулся её лба ладонью. Девочка даже не пошевелилась — она погрузилась в болезненное забытьё.

— «Серая Увязь», — произнёс он после долгой паузы, его голос звучал с профессиональной уверенностью. — Так вы это назвали. Редкая, но не неизвестная болезнь этих мест. Вызывается нестабильным магическим выбросом Раскола, который прорастает в местах скопления искажённой энергии. Споры нарушают естественные потоки жизненной силы в незрелом, детском организме.

Отец замер, не веря своим ушам. Впервые за все эти мучительные дни кто-то говорил не расплывчатыми формулировками, а конкретными, понятными терминами.

— Вы… вы знаете лекарство? — выдохнул он, в его голосе звучала отчаянная надежда.

Незнакомец медленно покачал головой, и этот жест прозвучал как приговор:

— Оно существует и всегда существовало. Экстракт корня синего морозника, настоянный на слезах ледяного корня, способен остановить распространение спор и восстановить повреждённые энергетические каналы. Но для твоей дочери уже слишком поздно. Болезнь зашла слишком далеко, корни грибка проросли слишком глубоко. Но я могу облегчить её страдания в последние дни.

Он достал из складок одежды маленький пузырёк с прозрачной жидкостью:

— Эликсир умиротворения. Это не продлит её жизнь, но снимет боль навсегда. Она уйдёт спокойно, без мучений, словно просто заснёт и не проснётся.

— Кто вы такой? — прошептал отец, принимая пузырёк дрожащими руками. — Откуда у вас такие знания?

— Я человек, который изучает мир таким, какой он есть на самом деле, — спокойно ответил незнакомец, в его голосе не было ни гордости, ни хвастовства, только констатация факта. — А не таким, каким его хотят видеть те, кому ты служишь.

Эликсир подействовал почти мгновенно, словно волшебство из детских сказок. Лидия перестала стонать и метаться в бреду, её дыхание стало ровным и глубоким. Впервые за многие дни мучений на её изможденном лице появилось умиротворение. Она даже слабо улыбнулась отцу и сжала его руку своими тонкими пальчиками.

— Как вы это делаете? — спросил воин, глядя на это маленькое чудо. — Королевские лекари не смогли даже определить природу болезни, а вы…

— Потому что они слепы, — спокойно ответил незнакомец, в его тоне не было злобы или презрения, лишь печальная констатация. — Корона и её слуги не видят дальше собственных предрассудков. Они цепляются за устаревшие догмы, когда мир требует новых подходов. Уповают на традиции и молитвы, когда нужны исследования и эксперименты. Они… Не ходят в глубину леса.

Он подошёл к окну, глядя на мерцающие в ночи огни столицы.

— Раскол — не источник хаоса и зла, как внушает народу корона, — продолжал он негромко. — Это кладезь безграничной энергии и знаний, ключ к пониманию глубинных законов мироздания. Мы не боимся его тайн. Мы изучаем, понимаем, учимся использовать эту силу во благо. Чтобы такие болезни, как «Серая Увязь», больше никогда не уносили детские жизни. Чтобы ни один отец не проходил через то, что переживаете вы.

Он слушал, не в силах оторваться от каждого слова. Впервые за все эти страшные дни кто-то говорил о реальной надежде, о конкретных планах и возможностях. О будущем, где подобные трагедии можно не только лечить, но и предотвращать.

— Они — прошлое, — продолжал незнакомец, его голос стал тверже, увереннее. — Прогнившая, устаревшая система, неспособная защитить даже собственных детей. Они тратят золото на парады и турниры, пока дети умирают от болезней, лекарства от которых давно известны. А мы предлагаем другой путь. Путь знания, понимания, прогресса.

Он повернулся от окна и посмотрел прямо в глаза воину:

— Скажи мне, на чьей стороне ты хочешь стоять? На стороне системы, которая бросила тебя в час нужды? Которая никогда не смогла бы помочь тебе, несмотря на те годы, что ты служил ей? Или на стороне тех, кто готов изменить этот мир к лучшему?

Лидия умерла той же ночью, когда луна клонилась к горизонту. Тихо, без боли, во сне, словно просто решила не возвращаться из прекрасного сна в жестокую реальность. Благодаря эликсиру незнакомца её последние часы прошли в абсолютном покое. Она даже шептала во сне какие-то счастливые слова, улыбалась чему-то прекрасному в своих видениях.

А в сердце её отца что-то сломалось навсегда.

Какая-то важная, глубинная опора, на которой держалась вся его жизнь, вера в справедливость мира, в мудрость системы, частью которой он был.

Корона, которой он так верно служил долгие годы, подвела его в самый важный, самый критический момент. Все титулы, звания, клятвы верности оказались пустым звуком перед лицом детской смерти.

Но существовал другой путь. Путь знания и понимания.

Когда незнакомец предложил сделать выбор, предложил присоединиться к тем, кто строит лучший мир, он не колебался ни единой секунды.

Воспоминания медленно растворились в ночной тьме, словно туман под утренним солнцем. Он снова стоял на пустынной дороге, ведущей в долину, где спал тот, кого ему предстояло убить.

Холм перед ним открывал прекрасный вид на строящуюся ферму. Даже в лунном свете были видны очертания нового здания у озера, аккуратные ряды будущих вольеров, тщательно распланированная территория. Всё говорило о том, что Максим подходил к своему делу серьёзно и с размахом.

Жаль, что парень оказался на неправильной стороне истории.

В сознании не было сомнений.

Старая система прогнила насквозь.

Друид — это лекарство. Они предлагали новый путь, основанный на знании и понимании Раскола, что поможет простым людям.

Барон Валентин был хорошим человеком. Воин искренне уважал его, даже испытывал что-то похожее на привязанность. Но барон оставался частью умирающей системы. Он был добр, справедлив, честен — и именно поэтому обречён. В новом мире не было места для благородных неудачников, которые не могли защитить даже собственных подданных.

А Максим… Максим был совсем другим делом.

Тадиус объяснил ему всё предельно ясно во время их последней встречи.

Этот деревенский парень не просто талантливый Зверолов.

Он аномалия, непредсказуемый элемент, способный нарушить тщательно выверенные планы по обузданию Раскола. Что-то позволяло ему создавать существ, не вписывающихся в естественные законы развития. А его ветряная рысь была очень нужна Семёрке.

Но он даже не знал до конца — зачем, и не хотел знать — просто верил.

— Представь, что человечество — это больной организм, — говорил Тадиус, его спокойный голос не допускал возражений.

— А мы — лекари, готовящиеся к тяжёлой процедуре лечения. Максим — это гнойная рана. Небольшая, на первый взгляд безобидная, но способная разрастись и погубить весь организм. Её нужно удалить. Тихо, эффективно, пока не стало слишком поздно.