Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Утреннее солнце рассеивало остатки тумана, окутывавшего ещё недостроенные дома нового квартала. Угрюм преображался с каждым днём. Работа кипела — плотники трудились с рассвета до заката, а магические таланты позволяли ускорить процессы, которые обычно занимали недели.

— Выглядит внушительно, правда? — Тимур остановился рядом с ней, тоже глядя на приближающихся переселенцев.

— Двадцать семь человек только из Нерожино, — кивнула Василиса. — Многовато для временного размещения.

— Игнатий Михайлович уже подготовил для них документы на земельные наделы, — пиромант потёр озябшие руки и создал крохотный огонёк. — Воевода считает, что большинство останется насовсем.

Голицына мысленно согласилась с этим прогнозом. До того, как Прохор отправился в Сергиев Посад, они с ним объехали выделенные участки — земля здесь была куда плодороднее, чем в Нерожино, а защита от Бездушных давала людям то, чего не хватало в отдалённых деревнях — уверенности в завтрашнем дне.

— Пойдём встречать, — сказала Василиса, направляясь к воротам.

У ворот уже собрались Платонов-старший, Захар, Борис и отец Макарий. Священник, несмотря на свой внушительный рост и фигуру, излучал спокойствие и доброжелательность, что помогало прибывающим чувствовать себя увереннее.

— Ты бы видела караван из Шувалихи, — тихо сказал Тимур. — Они прибыли вчера, когда ты была на разведке месторождения. Дети истощённые, женщины измученные. Мужчины их проводили до ворот и вернулись обратно — не хотят оставлять землю.

Василиса нахмурилась. Упрямство крестьян было ей понятно — привязанность к земле у них в крови. Однако Бздыхи не станут уважать эту связь.

Встреча переселенцев прошла организованно — сказывался опыт, приобретённый за последние недели. Захар и три старосты сопровождали новоприбывших к временным жилищам, где им предстояло остановиться до постройки собственных домов.

После обеда Василиса отправилась проверить ход строительства школы. Здание уже обрело стены, внутри усердно работали плотники. Девушка оглядела просторное помещение, мысленно представляя, как скоро здесь будут заниматься дети. Уже через неделю должны были прибыть новые учителя — математик из Сергиева Посада и наставница химии из числа беженцев.

Её мысли перескочили на новую тему.

Отец Макарий не зря гордился своими успехами. Из Кирилловского скита и Пафнутьевой обители прибыло пятьдесят шесть человек — семьи, потерявшие дома из-за нашествия Бездушных. Эти люди ценили безопасность Угрюма и готовы были начать всё сначала.

Покинув школу, Василиса направилась к новым торговым рядам. Степан превзошёл себя — помимо обещанных двух торговцев, с помощью различных налоговых и иных льгот ему удалось привлечь ещё троих. Теперь в торговом квартале Угрюма открывались лавки, предлагавшие товары, которые раньше можно было найти только в крупных городах.

Лавка «Восточные пряности» особенно привлекала внимание. Её владелец, смуглый немолодой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой по имени Ираклий, выставил у входа корзины с диковинными специями, наполнявшими воздух экзотическими ароматами. Рядом готовилась к открытию галантерейная лавка, где уже развешивали на стенах отрезы ярких тканей.

— Боярышня! — окликнул её Захар, спешащий по улице с какими-то свитками подмышкой. — Вы не видели Игнатия Михалыча? Прибыли ремесленники из Рязани!

— Он должен быть у строящейся больницы, — ответила она. — Альбинони опять требовал его вмешательства.

Захар поблагодарил и поспешил дальше, а Василиса с улыбкой посмотрела ему вслед. Старый слуга гордился каждым привлечённым им ремесленником, словно лично их выпестовал. Гончар с подмастерьями уже обустроил мастерскую и начал производство первой партии посуды. Кожевник с семьёй тоже не терял времени — из его мастерской уже вышла первая сумка. А столяр-краснодеревщик, которого Захар называл не иначе как «сокровище», создавал мебель такого качества, что даже аристократы не постыдились бы поставить её в своих домах.

Подходя к больнице, Голицына услышала знакомый голос итальянского доктора, эмоционально что-то объяснявшего строителям. Альбинони размахивал руками, требуя особой планировки операционной и системы вентиляции. Его акцент становился сильнее, когда он волновался, а волновался он почти всегда.

Однако результат стоил этих страданий — больница Угрюма обещала стать одной из лучших за пределами крупных городов. С появлением целителя Георгия Светова медицинская служба острога значительно усилилась.

Геомантка изменила направление и пошла к северной окраине, где на опушке леса работали лесорубы. Часть из них недавно перебросили на заготовку древесины для строительства шахты. Василиса вспомнила недавний разговор с Игнатием и Прохором о добыче Сумеречной стали.

Сейчас работа шла полным ходом — десять крепких мужчин валили деревья, обрубали ветви и распиливали стволы на брёвна нужной длины. Дальше ими должен был заняться Тимур, чтобы убрать лишнюю влагу. Лес звенел от стука топоров и скрежета пил. Этот звук странным образом успокаивал Василису — он означал, что планы воплощаются в жизнь.

Прохор настаивал на сохранении секретности разработки месторождения до получения статуса Марки, поэтому официально заготовленная древесина предназначалась для строительства дополнительных складов. Василиса знала, что скоро ей предстоит использовать свой дар геоманта для разведки жилы и прокладки основного ствола шахты.

Острог разрастался, обретая черты настоящего городка. Новые дома, постепенно заменявшие временные жилища, выстраивались ровными рядами вдоль недавно проложенных улиц. Строительные леса окружали будущую школу и больницу. Торговый квартал привлекал всё больше людей. А главное — население увеличивалось с каждым днём.

'Скоро, — подумала Василиса, — скоро мы сможем подать прошение о статусе Марки. А это значит, что разработка месторождения станет законной".

С этой обнадёживающей мыслью она направилась обратно в острог, где её ждало ещё много дел.

Звон разбитого стекла разрезал тишину как удар хлыста. Металлический грохот и звон осколков эхом прокатились по лавке, заставив меня мгновенно подскочить с кресла. Не тратя времени на лишние движения, я схватил ножны с мечом и бросился к лестнице.

— Нападение? — раздался из соседней комнаты встревоженный голос Полины.

— Оставайся там! — крикнул я, перепрыгивая через две ступеньки.

Федот и Михаил уже были внизу, с оружием наготове. Обстановка магазина выглядела нетронутой — ряды товаров, прилавок, пара стульев для посетителей. Только у витрины на полу блестели осколки разбитого стекла, а среди них лежал булыжник размером с кулак, обёрнутый в плотную бумагу.

— Федот, — произнёс я, быстро оценив ситуацию, — выследи того, кто это бросил. Если это не ребёнок, сломай ему ногу. Только тихо, без лишнего шума. Проблемы с полицией нам ни к чему.

Охотник кивнул — коротко, без лишних слов. Он бесшумно выскользнул через дверь.

Я подошёл к булыжнику и поднял его, разматывая бумагу, покрытую изнутри грубым размашистым почерком. Текст не отличался художественной ценностью:

«Платонов! Ты не знаешь правил игры, а это плохо для бизнеса. Приходи завтра в полночь в старый карьер за восточными воротами. Обсудим ситуацию по-деловому. Приходи один — иначе разговора не выйдет. Кабан.»

Да-да, приходи один, мы тоже одни придём.

— Что там написано? — Полина тихо спустилась по лестнице, кутаясь в тёплую шаль.

Её глаза тревожно блестели в полумраке, а пальцы сжимали магический жезл.

Я протянул ей записку:

— Приглашение на беседу. От нашего нового «друга» Кабана.

Она быстро пробежала глазами текст, и её лицо посерьёзнело.

— Это очевидная ловушка, — Полина нахмурилась, складывая записку. — Они не собираются вести переговоры.

— Разумеется, — кивнул я, присаживаясь на край стола. — Простой и старый, как мир, приём. Заманить противника в уединённое место и убрать его.