Слабость Берсерка (СИ) - Верескова Дарья

Лилеану ждёт красивая жизнь в Ксин’тере — в богатстве и роскоши, рядом с любимым бароном.

А меня — спокойствие Скейвика. Подальше от берсерков, подальше от Иво.

Мой ответ почему-то не порадовал аристократку. Напротив — челюсть её сжалась, в глазах мелькнула нервозность, раздражение.

— Ты права, мне нет до этого дела. Просто стало жалко тебя. Видимо, такая у тебя судьба — быть никому не нужной. Даже собственные родители от тебя отказались. Я слышала, именно мама продала тебя в рабство? — сочувственно цокнула языком Лилеана, желая побольнее уколоть меня.

Надо признать, у неё это прекрасно получалось.

Возможно, Лилеана и считала, что я никому не нужна, но Касон думал иначе. Он нашёл меня уже в тот день, решив возобновить походы к берсеркам — каждый день, до самого каравана, который увезёт меня в другой конец Айзенвейла.

На этот раз наместник Ярек не шумел. Передвигался бесшумно и даже не вздрогнул, когда из темноты показались берсерки. Они стояли в глубине, почти неподвижные, словно вытёсанные из той же породы, что и стены этих массивных пещер.

— Дева, — сказал один из них.

Я узнала его. Это был тот самый берсерк, что когда-то, казалось, целую вечность назад, предложил мне кролика.

— Наместник! Касон! — к нам быстро подбежал один из воинов Иво, едва мы покинули пещеру. — Работорговцы! Они приближаются с трёх сторон!

— Проклятый Хеттр, — выругался Касон. — Где Иво?

— Уже на перевале! Но вы же знаете, что он ранен. И сильно! И… часто не в себе, — воин бросил на меня короткий, напряжённый взгляд. Словно винил в том, что с Иво не всё в порядке. Или, возможно, ждал, что я каким-то чудом сумею это исправить.

Но как это вообще возможно?

Я же видела Иво, буквально недавно! Рана почти полностью зажила и он совершенно точно больше не терял разум! Неужели он скрывал от меня серьезность своего ранения?

Глава 16

Ты можешь помочь

Ашенхолд замер.

Случайный путник, оказавшийся здесь в этот момент, мог бы подумать, что крепость спит, но это было бы чудовищным заблуждением.

Внутри оставалось не больше десятка воинов — капля в море по сравнению с числом, необходимым для защиты такой крепости и крошечной деревни поблизости. Работорговцы, наняв значительное количество головорезов, готовились к нападению с трёх направлений. Именно в эти стороны и разошлись все оставшиеся защитники.

— Численность три к одному, но мы опытнее, сильнее и организованнее, — сказал Касон, взбудоражено улыбаясь, словно происходящее доставляло ему почти болезненное удовольствие.

На лицах других воинов читалось то же — предвкушение.

— Сегодня прекрасный день, чтобы показать предкам нашу силу! — выкрикнул он резко, прежде чем покинуть крепость, оставляя нас — женщин — внутри.

Оставляя умирать от страха и тревоги за тех, кого мы уже успели узнать и к кому привязались.

— Они пришли сюда за ценным рабом, за этой аристократкой трепливой, давайте её отдадим! — кровожадно предложила Ирма. — Если бы не она, у нас не было бы никаких проблем. Я только познакомилась с симпатичным высоким воином!

Кто-то из бывших рабов одобрительно загудел, но, как всегда, голосом разума оказалась Бринья.

— Не сходите с ума. Думаете, что теперь, когда они собрали такую толпу наёмников, они просто отступят? Им ведь придётся платить. А деньги они хотят взять в более богатом Ашенхолде!

Она с досадой топнула ногой и решительно отошла от спорщиков, направляясь ко мне.

— Волнуешься? — спросила и, не дождавшись ответа, кивнула сама себе. — Волнуешься. Сильно.

Я действительно не находила себе места. Мысли о Касоне, о том, что он сейчас там, как и другие… Даже Урек, бывший раб, совсем невысокий по меркам северян, вызвался сражаться.

— А ты нет?.. Они почти как семья. Здесь я впервые чувствую себя нужной. И мне страшно. Я боюсь, что кто-то из них может не вернуться.

Особенно он. Иво.

Сколько бы ни было у меня обид на херсира, сама мысль о том, что он больше не будет дышать, тренироваться, ругать своих людей, уходить на охоту… что его просто не станет — или он вернётся израненным… Одна лишь эта мысль сжимала грудь так сильно, что становилось невозможно дышать.

— Моя семья погибла давным-давно… и я уже забыла, каково это — волноваться… — тихо произнесла Бринья. Я нахмурилась, не понимая, к чему она, но она продолжила: — Ты ведь можешь помочь, Ора. Подумай.

Да.

Могу.

От волнения я совсем забыла обо всём. Но Бринья была права.

Прямо сейчас, несмотря на приказ сидеть в подземельях и не высовываться… Кто остановит меня? Те десять воинов, что всей душой рвались туда, на перевал, к Иво — или в другие точки, где ожидалось нападение?

Пройти мимо них оказалось проще, чем я ожидала. Они спорили между собой, совершенно не обращая внимания на одинокую фигуру в простом тёмном шерстяном плаще.

— Надо защитить женщин и стариков! Не можем же мы просто их бросить! — кричал один.

— И что, тогда опять всю славу получит Касон и его шайка? Как всегда? — отозвался другой. — Что ты потом своей Мирре расскажешь? Как прятался за их спинами?

Какие же они всё-таки иногда странные, эти мужчины Айзенвейла.

Словно их хлебом не корми — дай вступить в битву. И чем меньше шансов на выживание, тем сильнее они рвутся вперёд.

Оказавшись снаружи, я не медлила — сразу направилась к последней пещере, в которой мы были с Касоном перед тем, как пришло сообщение о готовящемся нападении с трёх сторон.

Почему туда?

Потому что именно на одного конкретного берсерка я возлагала наибольшие надежды.

— Я пришла с миром! — крикнула я у входа, чувствуя, как мой голос эхом отражается от тёмных каменных стен.

Я впервые пришла сюда одна. Впервые со мной не было воинов Ашенхолда, не стоял рядом такой противоречивый Касон, не наблюдал за всем этим очередной наместник.

Только я. Совсем одна.

И десяток берсерков, некоторые из которых вполне могли считать меня пригодной самкой.

Но я не чувствовала страха. Шла вперёд по неровному, холодному камню, ощущая их присутствие. Знала — не набросятся.

— Пожалуйста, выйдите! — крикнула я, громко и отчётливо. — Я знаю, что вы здесь. Я чувствую вас!

Я ударила ладонью по каменной стене. Глупо — звук получился глухим, в скалах он терялся, и теперь ещё и рука ныла от боли.

— Дева, — отозвался кто-то из темноты, и справа от меня вспыхнули в полумраке тёмно-жёлтые глаза.

— Это ты… — его имени я не знала, помнила только, что Иво сильно его избил. Но с утра, когда я видела его, на берсерке не было и царапины — настолько быстро все зажило.

Только на Иво не заживает.

Из темноты послышался шорох — там, где солнечный свет не пробивался вовсе, прятались и остальные. И именно это мне было нужно.

— Послушайте. На Ашенхолд нападут, уже совсем скоро. Разбойники, наёмники, работорговцы! Их много, намного больше, чем наших воинов, а в крепости остались только женщины и старики.

Тишина.

Она прерывалась иногда только звериными звуками — тяжёлым дыханием, низким гортанным фырканьем.

— Я серьёзно! Вы же были легендарными воинами прошлого! О вас до сих пор с восторгом рассказывают все мальчишки! Вы в три раза сильнее и живучее обычных людей!

— Дева, — тот, с кем я «разговаривала», шагнул вперёд. Его могучая грудь тяжело вздымалась, а яркие глаза неотрывно следили за мной. — Уди…

— Уди? Какой ещё уди? Пожалуйста, помогите. Опасность! Там — опасность, для всех! — я тыкала пальцем в сторону выхода из пещеры, с каждой секундой всё яснее осознавая: они не выйдут.

— Пожалуйста! — снова крикнула я, но берсерк перебил:

— Уди!

И только тогда я поняла.

Он пытался сказать «уйди» или «уходи», давая понять, что им неинтересна никакая битва.

— Хорошо! Я уйду! А вы потом не жалуйтесь, когда они доберутся до вас, — зло бросила я, разворачиваясь и громко затопала к выходу, всё ещё не до конца веря, что у меня ничего не вышло.