Леди из низшего общества (СИ) - Иконникова Ольга

Тонкие губы одиннадцатого графа Кросби дрогнули в усмешке.

— Разумеется, ваша светлость! Отец был полон решимости найти вора и примерно его наказать!

— Мне кажется, с этим куда лучше справилась бы полиция, и тем не менее, ваш отец к ее помощи не прибег, — я допил уже остывающий чай и пожалел, что сам же велел слугам удалиться из столовой залы, потому что не отказался бы еще от одной чашки. — Возможно, он полагал, что в этом деле был замешан кто-то из его родных.

Сэмюэль вышел из своей комнаты только к обеду, и для него, судя по всему, это было обычным делом. Мне было интересно, как он собирался учиться в университете при таком распорядке дня.

Он до сих пор чувствовал себя явно не в своей тарелке, хоть и пытался напустить на себя бравый вид.

— Вы намекаете на меня, ваша светлость? — в его голосе зазвенела обида. — Я понимаю, что я однажды сам немало поспособствовал тому, чтобы создать себе такую репутацию, но нельзя же всё время корить меня за ту ошибку? Мне было всего восемнадцать, и я впервые оказался один. К тому же я и представить не мог, что в заведении, которое посещали отпрыски самых знатных столичных семейств, может вестись нечестная игра. Впрочем, я себя не оправдываю. Мне вообще не следовало туда ходить, учитывая состояние наших с отцом финансов. Но что случилось, то случилось, и я не могу этого изменить. Но уверяю вас, что к краже табакерки я не имею никакого отношения. Тем более, что мне было прекрасно известно, что в кабинете отца стоит лишь ее пусть и искусная, но копия.

— Вот как? — я чуть приподнял бровь. — Значит, ваш отец не считал нужным это скрывать?

— Он не считал нужным скрывать это от меня, — уточнил Сэмюэль. — Напротив, он не упускал случая каждый раз упрекнуть меня этим. Ведь это именно из-за моего карточного долга ему пришлось ее продать. Правда, при этом он забывал о том, что нашему разорению поспособствовало и его собственное расточительство.

Сейчас он говорил, уже не раздумывая над каждым словом, как это было в начале разговора. Напротив, он словно старался выплеснуть из себя как можно больше обиды.

— Ваш отец жил не по средствам? — уточнил я.

— Да, он всячески стремился поддерживать былую славу Кросби. И иногда он забывался настолько, что поступал не просто неразумно, а откровенно глупо. Чего стоило одно только его желание попасть в Палату избранных! Там заседали все наши предки, и лишь на нём самом закончилась магия нашего рода. И он был готов пойти на что угодно, лишь бы ее вернуть.

— Вы, насколько я понимаю, этого не одобряли?

— Разумеется, сэр! — запальчиво воскликнул он. — Магия вырождается в большинстве знатных родов Британии, и нам следует с этим смириться. Но отец не хотел этого понимать! Он тратил огромные деньги на каких-то сомнительных магов, которые охотно обещали ему то, за что он готов был заплатить. Ради этой магии он даже женился на женщине, которая по происхождению была куда ниже его. Но даже это не помогло. Он забрал у нее магию, которая не приняла его самого.

— Но раз он решил развестись с леди Кэтрин, значит, вполне осознал бессмысленность этой затеи, — предположил я. — Я слышал, он собирался вступить в другой брак, куда более прагматичный, чем прежний.

Сэмюэль вскочил из-за стола и нервно принялся ходить по комнате.

— Вовсе нет, ваша светлость! Просто на продолжение своих опытов ему требовались деньги, и немалые. Услуги известных магов весьма дороги. А за мисс Гордон давали хорошее приданое. Рано или поздно эти магические эксперименты разрушили бы всё его здоровье.

— Но если они не принесли желаемого результата за столько лет, то почему он так фанатично желал их продолжать?

— О, кто-то из этих шарлатанов предложил ему новый способ овладения магией, и отец был полон решимости его опробовать. Что-то, связанное с переплетением магии разных семей. Но, простите, я в это старался не вникать. Всего лишь с сожалением подумал, что отец быстро промотал бы приданое своей новой жены.

Я кивнул и тоже поднялся из-за стола. Если всё было именно так, то Сэмюэлю куда выгоднее было бы дождаться, пока его отец вступит в брак с мисс Гордон, а уж потом его убивать.

— Во время нашего первого ужина вы, единственный из всех присутствовавших за столом, осмелились высказаться о личности предполагаемого убийцы графа Кросби и обвинили в этом преступлении свою мачеху. Надеюсь, вы не откажетесь сказать мне, почему вы пришли именно к такому выводу?

Я нисколько не удивился бы, вздумай он сейчас отказаться от своих слов. Но нет, он лишь чуть нахмурился.

— Да, я по-прежнему думаю, что это сделала именно она! И у меня есть для этого основания. Дело в том, что магия, которую забрал у нее мой отец, была помещена в кристалл, который он всегда носил как кулон на шее, снимая его лишь на ночь. Так вот, сэр — когда мой отец был найден убитым в своей спальне, кулона в комнате не было! А ведь он с ним никогда не расставался! Так вот скажите мне, ваша светлость, кому еще, кроме Кэтрин, мог потребоваться этот кристалл?

А вот теперь хмурился уже я. Почему никто до сих пор не сказал мне об этом кулоне? А ведь я спрашивал, не пропало ли что-то из спальни его сиятельства.

— Тогда за ужином мой отец объявил о разводе. И Кэтрин поняла, что только в ту ночь она могла забрать себе свою магию, которую отец отказался ей возвращать. И она прекрасно знала, что на ночь он принимает снотворное. Я вовсе не утверждаю, что она собиралась его убивать. Наверняка она хотела лишь найти кристалл. Возможно, когда она стала его забирать, отец проснулся, и она обезумела от страха.

Я поблагодарил его за ответы и вышел из столовой залы. Эта беседа дала мне куда больше, чем я ожидал. И вот теперь-то, пожалуй, стоило еще раз поговорить с леди Кэтрин.

Я на миг представил себе ее лицо с на удивление тонкими и аристократичными чертами. И тот постоянный страх в ее глазах, который вдруг вызвал во мне желание ее защитить. Но нет, жалость была для главы королевской службы сыска непозволительной роскошью.

И я подозвал к себе лакея и велел ему передать леди Кэтрин, что я буду ждать ее в гостиной.

Глава 23

«Положьте деньги в оружейной под шлем сегодня в шесть часов вечера».

Это было написано всё теми же печатными буквами, что и прежде. Только теперь еще и с ошибкой. Но теперь я уже знала, что это не кто-то из Кросби и не Стенфорд, а потому ни печатным буквам, ни ошибке не удивилась.

И теперь моя решимость раскрыть инкогнито этого корреспондента только окрепла. Тем более, что денег, чтобы выполнить его требование, у меня всё равно не было, а значит, чтобы он не выдал меня, мне нужно было с ним или с ней хотя бы поговорить.

Оружейный зал был большим и почти всегда полутемным. Спрятаться там было довольно легко. Мне нужно будет лишь положить под шлем конверт, выйти оттуда (на случай, если в это время аноним будет наблюдать за дверью), а потом незаметно туда вернуться и ждать, когда он придет, чтобы забрать деньги.

Но в этом плане были несколько изъянов. Во-первых, этот человек и сам может прятаться в оружейной зале. И если я туда вернусь, он это увидит и догадается не обнаружить себя. Во-вторых, он может прийти за деньгами только ночью или даже на следующий день. Вряд ли он будет опасаться, что кто-то заглянет под шлем за это время. И тогда я зря просижу в мрачном и холодном помещении целый вечер. И в-третьих, если я не ошиблась, и Паула тоже получила подобное письмо, то в зал могу прийти не я одна.

Хотя наверняка этот человек догадался назначить разным адресатам разное время. Тогда интересно, пойдет ли падчерица туда раньше или позже шести часов. Мне подумалось, что позже, потому что шантажист прекрасно понимал, что в пять часов вечера мы все будем пить чай.

Среди своих писчих принадлежностей я отыскала конверт и положила в него стопку разрезанных на четыре части чистых листов бумаги. Ничего другого я туда положить не могла.

Мне было интересно, уступит ли угрозам шантажиста Паула. Я не сомневалась, что она невиновна в смерти отца, но страх мог заставить ее заплатить. Хотя она была так же бедна, как и я. Джейкоб не баловал своих детей деньгами.