Я молча продолжаю работать тряпкой, но чувствую, как закипает гнев. Трудно оставаться спокойной. Почему Лиана так невыносимо себя ведёт?
Она бросает тряпку и подходит ко мне, топчется по вымытому, и я чувствую, что сейчас взорвусь.
— Ты просто мечтаешь, — усмехается она, — чтобы Ривз прошёл мимо, заметил тебя и сказал: «Какая усердная!» Но знаешь что, Элис? Ривз даже не посмотрит в твою сторону.
Резко поднимаю голову, наблюдая, как она двигается по чистому полу.
— Ты слишком блёклая. И не подходишь ему, — бесцеремонно добавляет она.
Сжимаю губы, стараясь не поддаваться на провокации, но в этот момент что-то во мне ломается. «Хватит, — решаю я. — Больше не буду терпеть её издевательства».
— Поэтому держись от хранителя Ривза подальше, — бросает она, и это становится последней каплей.
Не раздумывая, я поднимаюсь и выливаю на неё ведро с грязной водой.
Лиана замирает, ошарашенно глядя на меня.
Вода растекается по её одежде и полу, оставляя тёмные пятна.
— Ты что, совсем сдурела⁈ — кричит она, вытирая лицо и пытаясь смахнуть воду с платья.
Внутри меня вспыхивает торжество, но оно тут же гаснет, когда я замечаю у дверей Ривза.
Лиана, ещё секунду назад плевавшаяся проклятиями, мгновенно преображается: спина выпрямляется, на лице расцветает приторно-сладкая улыбка.
Сколько Ривз тут?
Моё сердце замирает.
— Отличное представление, — спокойно говорит он, его голос, как всегда, ровный и низкий. Ривз медленно подходит ближе, его взгляд оценивает ситуацию.
— Видите, что творит новенькая? — цедит Лиана.
Ривз поднимает бровь. Его лицо остаётся непроницаемым, но в глазах мелькает тень интереса.
— Эта девка бесполезная! — продолжает Лиана. — Медленная, неуклюжая! Ничему не обучена! Мне пришлось всё делать самой.
31. Уборка
— Бескрылая Талимор, вам лучше удалиться и привести себя в порядок, — говорит Ривз. — Ваше мнение я выслушаю позже.
Лиана кривится, но замолкает.
— Да, хранитель, — чопорно отзывается она и выходит из зала.
Мы остаёмся наедине. Ривз молчит.
— Не буду извиняться, — говорю я. — Она это заслужила. Вы, конечно, можете меня наказать, но знаете, что? — выдерживаю паузу, глядя ему прямо в глаза. Внутри меня бушует непокорство. — Я ни о чём не жалею.
Ривз не удивлён моей дерзостью. Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние.
Невольно отступаю.
— Значит, ты готова принять наказание? — медленно произносит он. Его голос приобретает бархатистую хрипотцу, от которой по спине пробегают мурашки.
— За правду? Всегда.
Его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на губах. Напряжение нарастает, воздух становится густым и горячим.
— Правду говоришь? — Ривз делает ещё один шаг, практически нависая надо мной. — Интересно, а твоя правда совпадает с моей?
Поднимаю подбородок, встречая его взгляд. Несмотря на страх, который сковывает изнутри, я не отведу глаз. Не сейчас.
— Моя правда — это то, что я видела, — говорю, подавляя дрожь в голосе. — Лиана — проклятая лгунья. Она искусно разыгрывает роль жертвы, но на самом деле…
— На самом деле? Продолжай.
— Она первая начала. Я не стану это терпеть.
— Интересно. — Ривз выпрямляется. — И какое же наказание, по-твоему, заслуживает Лиана?
На секунду прикусываю губу, обдумывая его вопрос. Месть? Нет, не этого я хочу.
— Решать вам. Но к себе, — встречаюсь с ним взглядом, — хочу честного отношения.
Ривз молча смотрит на меня. Его лицо остаётся непроницаемым. Невозможно понять, о чём он думает. Наконец, на губах хранителя мелькает легкая, почти незаметная усмешка.
— Что же, в таком случае я не стану тебя наказывать. — Ривз делает паузу. — Я наблюдал за вами достаточно долго, чтобы сделать выводы. Считай, ты принята на должность хранительницы покоев лорда Эдриана Сиара, отца нашего сиятельного лорда-протектора.
— Погодите-ка, хранитель Ривз, — тут же соображаю я. — Значит, это была проверка?
— Не совсем. Но раз ты смогла дать отпор Лиане, то и с лордом Эдрианом справишься. Глупо было бы брать девчонку, которая будет всё терпеть. В таком случае проще было бы отдать тебя обратно мародёрам.
— Вы бы этого не сделали, — ошеломлённо шепчу я.
— Всё просто удачно сложилось, — отвечает Ривз. — Первым делом стоит убрать это безобразие. — Он кивает на пятна, оставшиеся после Лианы. — Затем иди на кухню и поёшь. Потом отдохни. Завтра утром приступишь к своим обязанностям.
Хранитель направляется к выходу, но на пороге оборачивается.
— Как тебя зовут, бескрылая?
— Элис Алмор, — мгновенно отвечаю я.
— Это имя тебе не подходит, — бросает он и выходит.
Я застываю на месте, ошеломлённая его словами. Не подходит?
Какое право Ривз имеет так говорить? Гнев вспыхивает во мне обжигающим жаром, но я тут же осаживаю себя, вспомнив о своей новой роли. Не время и не место для гордости.
Убрав всё до блеска, отношу инвентарь в подсобку и направляюсь на кухню. К счастью, путь мне уже знаком.
Пустые коридоры замка, погруженные в полумрак, кажутся теперь более зловещими, чем утром. Каждый мой шаг отдаётся гулким эхом в тишине, будто преследует меня.
Аромат свежего хлеба окутывает на пороге кухни, пробуждая острое чувство голода. Только сейчас я осознаю, как устала и как сильно хочу есть.
32. Бывший хозяин крепости
Солнечные лучи, пробившись сквозь узкие окна, рассыпались золотыми пятнами по деревянному столу. Кухня пахнет дымком, свежим хлебом и ещё чем-то неуловимо-сладким, отчего у меня урчит в животе.
На столе, застеленном грубой льняной скатертью, стоит стеклянная тарелка с густым, цвета охры, супом, над которым поднимаются завитки ароматного пара. Сквозь дымок проглядывала яркая зелень петрушки.
Рядом лежит пышный, круглый каравай хлеба, посыпанный сверху крупной солью. Он ещё тёплый, и от него исходит такой дурманящий запах тмина и свежего теста, что у меня текут слюнки.
— Тут у нас похлёбка с чечевицей и копчёностями, — улыбается повар, заметив моё внимание к еде. — Хлеб только-только из печи.
Высокий, худощавый мужчина с проседью на висках добродушно мне подмигивает. Его руки двигаются с невероятной ловкостью, пока он разливает по стеклянным кружкам воду из увесистого кувшина.
— А вода откуда? — невольно вырывается у меня вопрос. — Я слышала, в округе она…
— Чёрная и проклятая? — усмехается повар, понимающе кивнув. — Верно. Говорят, что достаточно одного глотка, чтобы… — Он многозначительно проводит пальцем по шее. — Так что для лиордов воду везут издалека, аж из святого источника за Драконьими горами. Там, говорят, вода кристально чистая, целебная. А нам, простым смертным, дважды в день выдают очищенную.
Повар указывает на странные стеклянные колбы. Они узкие и длинные, занимают всю стену от пола до потолка. Внутри каждой из них клубится прозрачная жидкость. То тут, то там в ней вспыхивают и гаснут крошечные зелёные искорки, будто кто-то бросает в глубину горсть светлячков.
— Вода очищенная, специальным минералом — аквацитом, — продолжает повар, понизив голос. — Видишь, как кипит? Это магия работает. Пить её можно только здесь, на кухне, под присмотром. И брать с собой строго-настрого запрещено.
— А почему? Что случится?
— Магия быстро рассеивается и пить такую воду нельзя, — повар ставит передо мной кружку. — Пей. Пресная вода сейчас слишком ценна, чтобы её просто так разбазаривать.
Я киваю и делаю глоток. Вкус у неё, мягко говоря, так себе. Если в Цитадели вода просто горчила, то здесь она отдаёт солью.
Отставив кружку, я ем суп, продолжая рассматривать кухню. На полках — множество стеклянных горшков с сушёными травами, разноцветных, словно россыпь драгоценных камней.
— Как тебе у нас? — спрашивает повар, наблюдая за мной. — Работать получается?
— Стараюсь управляться, — отвечаю я, отламывая кусок хлеба и макая его в ароматный суп.
