Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Магистр? — подал голос Лео. За время работы с Элеонорой он успел понять, что магистр Шварц — крайне увлекающаяся личность, она запросто могла забыть поесть, попить и даже умыться, если занималась увлекательным для себя делом. Точно так же и во время разговора, она частенько сворачивала с основного тезиса и начинала плутать вокруг да около, рассуждая о том, что академики в столице ни черта не понимают, а их коллеги из Альберио — чертовы консерваторы и даже общую теорию поля до сих пор не приняли, а уж когда вспоминала некую Амадею Марцинеллу — вовсе начинала шипеть и плеваться. И так ответ на простой вопрос, например не помнит ли уважаемая магистр куда положила запасной ключ от ледника — запросто мог превратиться в часовую лекцию о теории Огненной магии и особенностях ее применения в полевых условиях. Ну и конечно о том, что Амадея Марцинелла — шарлатанка, дура и прохиндейка, которая вовсе не заслуживает Пятого Круга, а это все ее отец взятку ареопагу дал. А еще она некрасивая.

Зная об этой интересной особенности магистра Лео научился в нужный момент вставлять слово-другое чтобы помочь ей вернуться к основной теме разговора и сэкономить два-три часа теоретических лекций.

— Ладно. — повторила Элеонора и почесала своим магическим жезлом у себя в затылке: — так о чем это я? Ах, да… не отвлекай меня, Штилл. Кости я уже сплавила воедино, теперь нужна игла и нить… ага, вот они. Умеешь шить?

— Я умею. — подает голос от дверей смуглая девушка: — если это приблизит время моей смерти.

— Обязательно приблизит. — кивает Элеонора: — иди сюда, Таврида. Значит так, сшиваешь послойно — вот, видишь? Сперва — эти мышцы. Каждую отдельно. Только потом — вот тут. Каждый слой отдельно прошиваешь, ясно? Давай, я погляжу. — она отступает от стола и критическим взглядом смотрит как девушка возится с ниткой и иголкой.

— Так о чем я? — повторяет она, убедившись что девушка все делает верно: — ах, да. Эта самая ашкенка. У нее нет родных, отец умер от чахотки… шей ровнее! Вот так, ага. О чем я? Ах, да… умер от чахотки. Кроме того, если говорить языком обстоятельств, то она права, ее действия могут считаться изменой. Волосы что она отдала врагу — наверняка послужили для проклятья…

— Магистр! Но Алисия уже была…

— Это не имеет значения! — отрезает Элеонора: — если человек прицелился из арбалета в другого, желая его убить, но у него порвалась тетива или сломался болт — значит ли это что он не виновен? А если человек случайно облокотился на камень, тот покатился с горы и убил пятерых человек, значит ли это что он — виновен? Намерение — вот что важно, Леонард, намерение, а не последствия. Эта девушка предала Алисию, желая заработать денег. Она — предатель. А ты — тряпка. Увидел молодую девушку, симпатичную и в отчаянии и тут же спасатель внутри проснулся, верный рыцарь в блестящих доспехах. Ха! Ты жалок, Штилл. Повелся на красоту и молодость?

— Нет! Это вовсе не так! — горячо ответил он. Но задумался. Слова магистра ударили прямо в сердце. Почему он хочет спасти эту девушку? В самом деле она ему нравится? Нет, вовсе нет, он и сам хотел ее убить сперва… просто понял что ее «предательство» на самом деле не могло повредить Алисии, малефика проклятий действует только тогда, когда реципиент — живой. А Алисия уже была мертвой так что смерть этой девушки была бы зазря. Это просто смерть невиновной.

— Вон на столе уже лежит девушка, которой ты клялся в любви. И что? Стоило только ей умереть, как ты тут же заигрываешь с ее убийцей? Мужики. Вы все такие, а эта скотина Мессер — хуже всех! Да шей же ты ровнее! Куда шов сползает⁈ А еще говорят, что ашкенские женщины все педантки…

— Магистр! — Лео сжимает кулаки. С другой стороны Элеонора права — намерение этой девушки, ее намерение было ужасным, может это и не привело к смерти Алисии, но все же… и потом, а вдруг проклятие все же подействовало? Разве она не заслуживает смерти?

— Кроме того, может быть это лучшее решение… — продолжает магистр, следя за действиями девушки-ашкенки: — куда она пойдет, без родных и близких? Да еще и ашкенка… ей только в бордель, но не на вольном контракте, а так… за еду. — она пожимает плечами: — лучше уж ты ее в леднике удави.

— Спасибо на добром слове, благородная дейна. — откликается девушка.

— Ты шей, шей, давай. — говорит Элеонора: — с другой стороны, вот даже оставишь ты ее в живых. Факт останется фактом — она уже предала город и Алисию один раз. Кроме того, ей некуда идти. Не знаешь как это у ашкенов — если она принесла клятву что принадлежит тебе, то значит все — теперь ты за нее отвечаешь. Она теперь даже есть сама по себе не будет, если не прикажешь.

— И… зачем же она тогда эту клятву дала⁈

— Как зачем? — удивляется Элеонора: — чтобы за ее убийство тебя потом не привлекли. Пусть она и ашкенка, но просто так убивать людей в городе среди бела дня нельзя. Тебя бы магистрат арестовал и судили потом. А если она клятву такую приносит, то по обычаям ашкенов она вроде как теперь тебе полностью принадлежит и если ты ее убьешь, то перед законом согласно Уложению ответственности нести не будешь. Ага, молодец, вот тут сшивай. Как закончишь — переходи к коже.

— Но…

— Ладно. После того как она закончит — отведи ее на ледник. Далеко не клади, если отторжение ноги и руки Марты пойдет — мы ее используем. Можешь, кстати, даже не душить, так положи, она к утру замерзнет.

— Магистр, вы серьезно⁈

— Леонард, — она вздыхает: — ты еще не понял? Эта девушка твердо намерена умереть и она своего добьется, не мытьем так катанием. Да, она поклялась, что тебе принадлежит, но она же будет буквально все исполнять! Пока не скажешь поесть — не будет есть и помрет с голода. Ты не сможешь ее контролировать, только сам измучаешься и ее измучаешь, а она в конце концов все равно умрет. Да и ты умрешь.

— Я? Но… почему⁈

— Все умрут. — отмахивается Элеонора: — это вопрос времени. Все? Закончила? Ты смотри, она и правда хорошо шьет.

— Спасибо, благородная дейна магистр. Можно меня уже убить?

— Говорить «благородная дейна магистр» — это тавтология. Говоришь либо «магистр», либо «благородная дейна». Хотя зачем тебе эти сведения. — Элеонора встает перед девушкой и прикасается ее лба, пальцы магистра снова вспыхивают зеленым свечением: — вот.

— Вы… излечили меня? Зачем?

— Это малое благословение. Чтобы было легче уйти. Меньше боли. — серьезно говорит Элеонора: — да будет твой путь светел, Таврида. Мне не по нраву твой поступок, но то, что ты пришла взять ответственность за него — это немного повышает твой образ в моих глазах.

— Вот что. — говорит Лео: — если Тави… Таврида — поклялась что она теперь моя, то я запрещаю ей умирать!

— И как ты это видишь, Леонард? — поворачивается к нему Элеонора: — первый принцип командира — не давать невыполнимых приказов. И да, я понимаю, что смазливая девчонка путает тебе все карты. Давай честно, вот если бы вместо Тави тут стоял бы злобный, грязный и дурно пахнущий пехотинец Арнульфа в желто-черном, долго бы ты колебался? Ты жалок, Штилл. Если тебе так нужно с кем-то возлечь, так она полностью в твоем распоряжении. Слышал же что она теперь твоя. Спустись с ней вниз, сделай все что хочешь, а потом — оставь в леднике. Но далеко не убирай, мне может нога пригодиться.

— Как вы можете такое говорить, магистр Элеонора!

— Мужики. Вы думаете своим членом. Все. Хорошо. — Элеонора сдергивает платок с лица лежащей на столе Алисии и Лео невольно отворачивается.

— Чего же ты отвернулся, Штилл? — язвительно спросила магичка: — вот она, твоя возлюбленная. Что, не такая уже красивая, а? Пойми, тупень, красота — это на глубину кожи, сдери кожу с любой красотки и вряд ли рядом с ней останутся даже самые преданные воздыхатели. Вы, мужчины — все лицемеры, все до одного! Увидел экзотическую смуглянку, которая поклялась быть его рабыней и все! Язык на плечо, про Алисию забыл.

— Это не так, магистр!

— А если это не так, то сфокусируйся, Штилл! Мы стоим на пороге величайшего открытия, на пороге знаний что изменят весь существующий мир! На пороге прорыва в неизвестное! А если это не греет твою душу, то на пороге воскрешения твоей любимой девушки! Так что хватит тут сопли развешивать, отведи ее вниз и… что ты там с ней делать будешь — знать не хочу. Но имей в виду, что я ее потом эксгумировать буду, так что сильно не буйствуй, все органы мне целыми нужны. — магистр складывает руки на груди: — вот смотри, прекрасно все затянулось. Только лицо осталось… тут сложнее, придется собирать по кусочкам. Хм…