Хозяин багряных болот (СИ) - Ванг Кристина

— Вид у твоих глаз болезненный. Как если бы ты уже не первую седмицу спала плохо. Так как давно, Есислава? — строгость никуда не уходила. Еся почувствовала себя виноватой в том, что не могла спать хорошо.

— Через пару ночей, после того как вы меня забрали… Но я не знаю, сколько дней… Уже не понимаю… Мне… Мне так страшно, — ее губы снова против воли задрожали.

— Уже хмурень на дворе, Есислава, — мрачно произнес Владимир. — Ты больше месяца страдаешь. Что мешает тебе уснуть?

— Ничего, — Еся отрицательно покачала головой. — Дурные сны, да и только.

— А что тебе сниться? — он опустился на лавку рядом с ней, и Еся по привычке повернула голову.

— Смерть, — немного помедлив, тихо ответила она.

Владимир ничего не отвечал. Только тяжело дышал.

— Это… Это я тебя так пугаю? — натужно спросил он.

Есислава пожала плечами. Она сама толком не понимала, чего боится и отчего ей снятся такие сны.

— Вы ничего плохого не делаете. Но мне… — Еся запнулась, пытаясь подобрать слова. Но стоило только начать, как откровения потекли рекой, словно только и ждали момента, когда она откроет рот. — Я вас не боюсь. Мне кажется… Может, я боюсь незнания? Что со мной будет? Как мне жить? Чего ждать? Водите ли вы меня за нос или такой же невольный человек, как и я? И человек ли? У меня столько вопросов… А я… Ни на один у меня нет ответа. Может, это волнует меня, а оттого и сны такие… Сны, в которых все умирают…

— Прости меня, Есислава. Я зовусь твоим мужем, а уберечь тебя не смог, — с сожалением произнес Владимир.

— Но вы ведь не муж мне, — Еся грустно улыбнулась. И чего грустить? Будто бы она хотела, чтобы он прикасался к ней, будто Владимир мог стать для нее настоящей опорой, а не только тем, из-за кого она оказалась не разбери где. Но всё же… Теперь у нее был только он и дедушка Казимир. Может быть, поэтому ей грустно? Единственный источник тепла, был холодным, отстраненным и скрытным.

— О, вот, значит, как… А ты… ты бы хотела?

Есислава на мгновение даже взбодрилась от неожиданности. Вот уж чего она точно не ожидала, так это такого предложения. Еся покраснела. Щеки вдруг полыхнули так, что впору было студеной водой умываться. Нужно было что-то ответить, но любой ответ в этот момент казался неуместным и не таким. Чтобы она не сказала, всё равно не смогла бы передать своих чувств, ведь что было передавать?

— Гхм, — он неуверенно кашлянул. — Если тебя мучит незнание, что ж… Я отвечу на любой твой вопрос. Расскажу всё, что хочешь знать. Я не могу говорить обо всём, но о том, что могу, поведаю. Только не утаивай больше от меня, что тебе нездоровиться.

— Почему болото становится багряным? — ни мгновения не раздумывая, спросила Еся. Во сне она не раз тонула в багряном болоте. Есислава не была уверена, что пугало ее больше: то, что она тонет, или то, в чем она тонет.

— Что? — недоуменно обронил он.

— Вы сказали, что я могу задавать вам вопросы. Почему болото становится кровавым?

Глава 10

Владимир молчал. Его дыхание было ровным, а потому Еся сделала вывод, что он совсем не волнуется.

— В первый свой визит ты поранилась, — начал он. — Кровь попала в болота. Тогда они и выбрали тебя. Багряный цвет значит, что у болот есть не только Хозяин, но и Хозяйка. Они знают твою кровь. Знают тебя. И не позволят подмены.

— А были те, кто пытался подменить? — вкрадчиво спросила Есислава.

— Были.

— И каков конец их ждал?

— Плачевный…

Раздался хлопок. Еся испуганно вздрогнула, но прозвучавший из дальней комнаты голос тут же отогнал страх.

— Хозяева! — пробасил Казимир. — Банька готова!

— Иди, — Владимир положил руку ей на плечо. — Как согреешься, в предбаннике тебя будет ждать чистая одежа. Потом иди спать.

Есислава скупо кивнула и стала на ощупь пробираться к выходу, но самостоятельно успела сделать только несколько шагов. Владимир, придерживая за плечи, помог Есе дойти до выхода. Там ее уже повел Казимир.

— Как же ты так умудрилась, хозяюшка? — запричитал он. — А ежели Хозяин не подоспел бы?

— Сама не заметила, как вышла на улицу. Мела-мела и задремала.

— Всё не спится тебе, да?

— Угу…

— А чего ж ты никому не сказала?

— Так чтобы в тягость не быть.

— Ой, дурья голова… Да как же жена мужу-то в тягость может быть?

Так всю дорогу Казимир и бурчал. Мол, должна была она сказать, поберечь себя, всяко ее бессоннице виной может быть. Чай в опасном месте живет. Еся кивала да соглашалась. А чего с Казимиром спорить? Даже Владимир на такое не решался, а она-то чего?

Банька разморила как следует. Глаза сами закрывались. Есислава наспех вымыла волосы да и отправилась спать. У бани ее дожидался домовой. Он велел завязать глаза, взял под руку и повел за собой по мостикам в избу.

Трапезничать Еся отказалась. Сразу в комнату пошла. А как голова коснулась подушки, так она сразу и уснула.

Сначала спала Еся спокойно. Ни одного сна не видела. Знай себе сопела. Но потом из сумрака стал прорываться силуэт. Смутный, доселе, казалось, незнакомый. Силуэт тот был тонкий, и отчего-то нагонял холод и ужас. Еся пыталась обхватить себя руками, но не могла и пошевелиться. Оттого становилось только страшнее. Она тяжело и часто задышала. Никуда ей не сбежать, никуда не деться. В дымке сна очертания становились всё ярче, но оттого только ужасней. На сей раз ей снились вовсе не люди. К ней из тьмы пришло нечто, что совсем не походило на человека. Одежда вся изодрана, вместо ног козьи копыта, темные волосы пахли болотной тиной, лица видно не было.

Нечто приблизилось к Есиславе. Оно протянуло когтистые изуродованные тощие руки и сжало шею. Из груди Еси вырвался хрип. Она задыхалась. Во сне ее душила нечисть, но дыхания не хватало будто наяву.

Еся пыталась ворочиться, вырваться. В припадке неистового ужаса она пыталась кричать. В ней не было и толики храбрости, но в тот миг, когда чудище сжимало на шее свои руки, Еся могла думать только о том, что не хотела умирать. Она хотела жить. Жить ради себя самой. Ради того, чтобы еще хоть раз увидеть солнечный свет.

Есислава, с трудом овладев руками, которые будто камнем придавило, схватилась за склизкие запястья нечисти. Давила и пыталась заставить чудище отпустить. Хоть на мгновение. Одно мгновение, чтобы вздохнуть и продолжить бороться, пока силы не оставят совсем.

Сердце с болью колотилось в груди. Грудь давило. Когда она уже была готова сдаться, потому что воздуха совсем не осталось, силуэт вдруг исчез. Перед глазами расстелилась привычная тьма. Но сделать вдох Еся по-прежнему не могла.

На грудь, казалось, давила гора.

Она испуганно потащила с век платок, пытаясь отдышаться.

Есислава открыла глаза и в лунном свете, падающем из окна, увидала чудище из своего сна.

Согнутые козьи ноги стояли на груди. Нечисть сидела на ней на корточках. С длинных черных волос капала дурно пахнущая вода. Смрад в комнате стоял невыносимый. Лица было не видать, но руки… Руки, покрытые струпьями и слизью, сжимали горло.

Нечисть, сама, видать, не ожидавшая, что Еся проснется да еще и повязку снимет, на миг, казалось, опешила, но этого мига было достаточно, чтобы перепуганная Есислава успела сделать вдох и что есть мочи закричать. Она визжала так, что у самой уши заложило.

Нечисть опомнилась и пуще прежнего стала сжимать горло. Чудище так старалось, что, казалось, становилось тяжелее. Копыта впивались в кожу.

— Есислава? Еся? — раздался голос из-за двери.

Еся, хрипя, потянулась рукой к двери. Конечно, ей было не дотянуться. Но это всё, что она могла. Пусть же войдет. Пусть хоть кто-нибудь войдет и спасет ее.

— Вла… ди… мир… — хрипела она из последних сил, чувствуя, как когти царапают кожу и как жизнь покидает тело. Вот ведь… Еся думала, что утонет. А оказывается, ее задушат… И ведь даже не болотник, а какая-то мокрохвостка с копытами вместо ног.

— Есислава, я слышал твой крик. Ответь мне, — Владимир прождал ещё несколько мгновений и очень решительно произнес: — Закрой глаза, я вхожу.