Ключ Руна (СИ) - Изотов Александр

Наверное, мне надо было бы удивиться волшебному огоньку, но, по сути, это же просто зажигалка. А вот наша потёртая дверь была приоткрыта, и треснувшее дверное полотно возле замка меня сразу насторожило. Слом был свежим… Откуда у меня такие познания, мне было невдомёк, но своей интуиции я доверял.

Я толкнул слугу к стене, не давая пройти, прижал палец к губам и махнул головой на фонарь. Захар так и застыл, не особо понимая, что я от него требую.

— Затуши, — прошептал я, и орк тут же послушно погасил фонарь.

Нас окутал мрак, разбавленный только тусклым светом из приоткрытой щёлочки. Так могло светить только окно — ночной Качканар, оставшийся снаружи, довольно пёстро мерцал уличными фонарями.

— Захар, ты дверь закрывал?

— Вот он, здесь ключик, ваше сиятельство, — во мраке коридора блеснула железка.

Мы постояли несколько секунд, но вокруг нас была только тишина. Если не считать доносившегося снизу ворчания хозяина-эльфа, и постукиваний из комнаты какого-то другого постояльца.

Я всё же толкнул дверь, и шагнул внутрь под протяжный скрип. Весь напряжённый и готовый сразу броситься на взломщика, я прошёлся по комнате.

Возможно, до этого помещение было обставлено со вкусом, но сейчас внутри был погром. Вынутые ящики, открытые шкафы, всё вывернуто на пол, потоптано, да некоторые шмотки ещё изрядно порваны и втиснуты в камин.

— Древо Небесное!!! — ахнул Захар, забыв о всякой конспирации, — Да как же так-то… Да как же мы теперь⁈ Ах, господин, ваши лучшие сюртуки!!!

Он снова запалил фонарь и бросился на пол собирать разбросанные пожитки. Я тихо прикрыл дверь и постарался защёлкнуть пострадавший замок.

На меня как-то резко нахлынуло чувство, что весь этот погром ляжет на мой карман, потому как хозяин дома не будет разбираться, чья тут вина. Да ещё закралось смутное сомнение, что хитрый эльф уже видел этот погром, и просто дожидался, когда мы прибудем домой. Чтобы…

В дверь тут же раздался требовательный стук.

— Грецкий! Что у вас случилось? Я слышал какой-то шум!

Усмехнувшись, я открыл дверь и, схватив эльфа за лацкан халата, просто резким движением затянул его внутрь. У Эдуарда Вениаминовича уже была заготовлена торжественная морда лица, но я тут же влепил кулак ему в живот. Всё торжество куда-то испарилось, эльф схватился за меня скрюченными пальцами, и кое-как попытался вдохнуть, но у него это не особо получалось.

— Ваше сия… — начал было Захар, испуганно вскочив, но я грозно зыркнул на него и ухватил эльфа за длинное ухо.

Ого, как удобно-то! Я даже застыл на мгновение, разглядывая зажатый в кулаке хрящик… Такие остроконечные уши, наверное, выворачивать одно удовольствие.

— Грецкий, да как ты… — и тут же новый тычок влепился бедняге в солнышко. Бил я не со всей силы, но ощутимо, потому как не терпел, что меня обманывают.

Он захрипел и закашлялся, а я притянул его к самому лицу и прошипел:

— Что, думал побольше с меня содрать, так? Ты устроил это? — я вывернул ему ухо, поворачивая эльфу голову и помогая осмотреть погром.

И только тут я сам заметил, что на стене над расколотым зеркалом было намалёвано: «Готовься, племянничек!»

Хмыкнув от досады, я отпустил хнычущего «дворецкого» и встал перед стеной. Ну да, символично — смотреть на надпись и видеть в расколотом зеркале своё отражение, где на трещинах заметны капельки крови или какой-то красной краски. Угроза на стене должна так показаться мне ещё страшнее.

Опять, значит, тётушку приплели.

— Ты… Грецкий… чтобы через пять минут…

Обернувшись, я глянул на эльфа, который всё никак не мог встать с пола. Глянул я, видимо, как-то особо недружелюбно, потому что тот сразу заохал и попытался уползти в коридор.

Вот только дверь перед ним захлопнулась, да ещё и бедняге прилетело по лбу. Я присел перед плачущим хозяином:

— Ты видел этот погром, эльф, ведь так? — второе его ухо оказалось стиснуто в моём кулаке, — Так⁈

— Я сейчас… городового… я… у меня связи…

Эдуард Вениаминович попробовал собрать последние крохи храбрости, но его губы предательски запрыгали. А до меня только дошло, что городовыми раньше, кажется, полицейских звали.

— Так зови, — я улыбнулся и махнул головой назад. — Тут тётушка моя замешана, да? Решил припугнуть меня напоследок? А ты подумал, что дальше будет?

Я повернул его голову, чтобы он повнимательнее разглядел надпись…

— Ты же свидетель, эльф, — прошептал я, — Если даже меня убьют, ты всё равно сви-де-тель.

В местных законах, да и вообще в отношениях дворян я особо не разбирался, времени выучить с сегодняшнего утра как-то всё не было. Но того, что я вокруг увидел, было достаточно, чтобы понять — к убийцам тут отношение такое же, как и везде, во всех мирах. Хоть они дворяне, хоть крепостные…

И если тётка вправду решила меня сжить со свету, как мне пытаются показать, то она так же избавилась бы и от этого идиота. А зачем ей очевидец, который на суде скажет: «Да, я видел надписи! Это всё она!»?

Судя по затрясшемуся Древнёву, до него вдруг дошло… Явно вспомнил, что тётка моя ещё и с местным бароном на короткой ноге. Все хозяйские планы срубить с меня денег на ремонт вдруг рассыпались о мысль, что его гостиница вообще может сгореть дотла вместе со всеми доказательствами.

— И чего делать⁈ — вдруг жалобно проблеял Эдуард Вениаминович, бледнея так, что даже из зажатого уха отлила кровь.

— Ещё кто это видел?

Тот испуганно замотал головой и охнул, чуть не оставив ухо в моём кулаке. Я отпустил его и отряхнул ладони.

— Ни… никто больше… тут с утра уже так… — дворецкий, морщась, прижал ухо, — Двое это были, эльф и орк, просто вас хотели подождать.

И тут же замер, округлив глаза и поняв, что во всём признался. А значит, мой долг сам собой испарился… Да так мне ещё и с него за участие в покушении можно требовать.

Я, усмехнувшись, добродушно похлопал его по плечу:

— Ну, значит, бери тряпку, ведро, и смывай давай. Слуг не вздумай присылать, а то разболта-а-ают, — я зевнул и потянулся, вдруг осознав, что ужасно устал и просто-напросто хочу спать. А в соседней комнатушке, как я успел разглядеть, меня ждала вполне себе удобная двуспальная кровать.

— Сейчас, сейчас, — засуетился дворецкий, с кряхтеньем поднимаясь.

— Мебель менять, сам понимаешь. Я в такой разрухе жить тут не собираюсь.

Лечь спать сразу как-то не получилось.

Естественно, первый шок от происходящего у Эдуарда Вениаминовича быстро прошёл, но он к этому времени уже успел, разок навернувшись с секретера, смыть надпись. Сделана она, кстати, была обычной краской.

Мне пришлось потом самому помогать Захару и ворчащему хозяину дома поднимать поваленную мебель и складывать вещи. Эльфа-то я никак не уважал, то вот бескорыстный и безропотный труд орка вызывал у меня угрызения совести. Если честно, я не видел разницы между слугой и рабом, поэтому меня даже подмывало освободить Захара от службы — мне было неясно, а чем я за неё вообще плачу? Красивой улыбкой?

Мы закончили, когда за окном уже стояла такая глухая ночь, что звуки с улиц вообще исчезли. «Дворецкий», стоя в дверях с тазиком и метёлками, робко заговорил о том, что надо бы поговорить о возмещении ущерба.

На поверку всё оказалось не так страшно — поломанными оказались только зеркало, стул, табурет и небольшой диванчик.

— Оно всё ведь не казённое, Борис Павлович…

— А изорванное шмотьё мне кто возмещать будет? — я тут же пошёл в атаку.

— Да, да, — подхватил Захар, — Сюртуки-то, сюртуки… И куртка замшевая.

Я довольно кивал словам Захара, а дворецкий теперь предусмотрительно держался возле двери, чтобы сразу выскочить.

— Но это ведь ваши проблемы, из-за которых страдают мои вла… — он не успел договорить, потому что в дверь опять постучали. Причём от чьей-то требовательности створка заходила ходуном, отчего Эдуард Вениаминович испуганно отдёрнул руку и отпрыгнул.

Постучали ещё, да так, что с потолка посыпалась побелка. Да уж, интересно, кто бы это мог быть посреди ночи.