Егерь. Опасная Зона (СИ) - Скиба Николай

Я взял кусок сырого мяса размером с кулак и начал тщательно втирать в него полученный сок. Под моими пальцами происходило нечто удивительное — мясо меняло цвет, приобретая лёгкий серебристый оттенок. Волокна словно пропитывались магией изнутри.

Запах преобразился мгновенно. Обычное сырое мясо вдруг стало пахнуть как деликатес — появились ноты дикой мяты, хвойной свежести и что-то неуловимо хищное, что заставляло слюнки течь даже у меня.

— Афина, ужин готов, — позвал я кошку.

Она подняла голову, и я увидел, как её ноздри раздулись, уловив новый аромат. Жёлтые глаза заблестели с нескрываемым интересом. Поднявшись со своего поста, она неторопливо подошла ко мне, наблюдая как я выдаю Красавчику его порцию магической пищи.

Кошка обнюхала своё угощение и издала глубокое, горловое мурчание удовольствия — звук, который я ещё ни разу от неё не слышал. Это было не простое одобрение, а настоящий восторг хищника, почуявшего идеальную добычу.

Она взяла кусок мяса в пасть и начала есть медленно, со вкусом. Каждый кусок она пережёвывала тщательно, словно смакуя нотки вкуса. Её глаза полузакрылись от наслаждения, хвост мерно покачивался — все признаки кошачьего блаженства.

Получено опыт: 100

К моему удивлению, съела только половину куска и остановилась, довольно облизнувшись. Обычно Афина съедала много мяса, но, похоже, магическая пища насыщала намного быстрее и эффективнее. Ну да ладно, мне это только на руку.

Хотя на Красавчике это не работало — тот ещё проглот, уплетает за обе щеки и добавки просит.

Кошка подошла ко мне и потёрлась боком о мою ногу. Затем игриво боднула головой в колено и замурлыкала так громко, что звук эхом отдался от стен пещеры.

Но самое удивительное началось через несколько минут. Афина легла на своё место, и я заметил, как её шерсть начала слабо переливаться в свете костра. Серебристые блики пробегали по полосам, словно по её телу текли потоки жидкого металла. Длилось это лишь пару секунд, но я довольно хмыкнул. Расти, девочка.

Сам же я ел свою порцию вяленого мяса осторожно, небольшими кусками. Переедать нельзя — полный желудок замедляет реакцию, а тяжесть в животе мешает быстрому движению.

Костёр потрескивал, освещая стены пещеры мягким оранжевым светом. За её пределами сгущалась ночь — настоящая, полная опасностей тьма.

Из леса доносились звуки: где-то ухнула сова, далеко в стороне завыл одинокий волк. Но это были обычные, знакомые звуки ночного леса. Опасность издавала бы другие сигналы — напряжённая тишина, треск веток, приближающиеся шаги.

— Завтра начинаем искать ветряную рысь по-настоящему, — сказал я Красавчику, почёсывая его за ухом. — А пока — отдыхаем.

Горностай довольно мурлыкнул и уткнулся мордочкой в мою ладонь.

Афина не отрывала взгляда от входа. Её уши постоянно поворачивались, ловя малейшие звуки.

— Нет, знаешь что, девочка, — протянул я. — Отдавай-ка первый пост мне. Отдохни, дай царапинам зажить.

Кошка вяло зарычала, но спустя мгновение растворилась — я тут же ощутил привычное тепло возле Потокового ядра. Так-то лучше. Начинает слушаться.

Я прислонился спиной к стене, но не лёг.Нож отца положил рядом с правой рукой, чтобы в случае опасности схватить его не раздумывая.

Огонь постепенно стихал, угли тлели ровным красноватым светом. За пределами пещеры шептал ночной ветер, шуршала листва.

Ночь в опасной зоне была другой.

Не такой, как в обычном лесу, где звуки знакомы и предсказуемы. Здесь каждый шорох, каждый треск мог оказаться последним, что ты услышишь в жизни — я не знал это место! Более того, в первый же день совершил несколько ошибок, хоть и старался их избегать, прилагая весь свой опыт и знания.

Я сидел у тлеющих углей и чувствовал, как пот высыхает на лбу. Напряжение сковывало плечи — тело готовилось к опасности на уровне инстинктов. Подбрасывал по веточке раз в десять минут, отслеживая время. Ровно столько, чтобы поддерживать тепло, но не давать пламени разгореться слишком ярко.

Дым поднимался тонкой струйкой, почти невидимой, и исчезал в трещинах потолка. От углей исходило мягкое тепло, согревавшее лицо, но не проникавшее глубже. Одновременно холод ночи просачивался из каждой щели, заставляя кожу на затылке покрываться мурашками.

А из глубины леса доносились звуки…

Протяжный вой — но не волчий. Слишком мелодичный, почти как песня сирены из старых легенд. В нём слышались переливы, словно кто-то играл на живом инструменте. Звук катился по лесу волнами, отражаясь от стволов деревьев, и в каждом эхе были новые подтоны. Красивый, завораживающий и смертельно опасный звук.

Где-то далеко что-то рычало басом, таким глубоким, что звук, казалось, шёл из-под земли. Вибрация проникала сквозь каменный пол пещеры, заставляя угли в костре чуть вздрагивать. Это был голос чего-то огромного. Чего-то, что могло раздавить меня.

А ещё были трели — высокие, звенящие, красивые и жутковатые одновременно. Они напоминали смех безумца, который вот-вот перейдёт в истерику. Эти звуки делали что-то странное с моим разумом — хотелось выйти из пещеры, пойти на них, найти их источник. Я сжал рукоять ножа крепче, заставляя себя оставаться на месте.

Красивые звуки часто оказываются самыми опасными. Природа не тратит энергию на красоту просто так. Если звучит красиво — значит, кого-то приманивает.

Между мелодиями ночи пролегали провалы тишины — густые, плотные, словно лес задерживал дыхание. В эти моменты слышалось только потрескивание углей да моё собственное сердцебиение, которое казалось оглушительно громким. Я ловил себя на том, что дышу слишком часто, и заставлял себя успокоиться.

Красавчик дремал рядом с углями, но его сон был беспокойным. Маленькое тельце изредка вздрагивало, ушки постоянно дёргались при каждом новом звуке. Белая шёрстка в свете углей казалась золотистой, и время от времени по ней пробегали искры — отзвук его магической природы. Сон у него был чуткий — одно резкое движение от меня, и он мгновенно проснётся, готовый к бою или бегству.

Иногда он издавал тихие звуки — не то писк, не то мурлыканье. Снились ему, наверное, те же звуки леса, что слышал и я. В какой-то момент он даже начал перебирать лапками, словно бежал во сне. От кого? Или за кем?

Где-то около полуночи лес вдруг затих. Совсем. Даже ветер перестал шелестеть листьями.

Такая тишина в живом лесу — всегда плохой знак. Это означает, что где-то рядом появилось что-то настолько опасное, что даже ночные хищники предпочли замереть и переждать.

Я напрягся, рука инстинктивно потянулась к ножу.

Секунда. Две. Десять.

ЗВЯК!

Одна из моих сигнальных ловушек отозвалась металлическим звоном — кто-то зацепился за натянутую верёвку.

— Ко мне, — беззвучно прошептал я.

Афина мгновенно появилась рядом и встала в боевую стойку, не производя ни малейшего шума. Красавчик проснулся, но даже не пискнул — только насторожился и замер.

Я зажал рукоять ножа так крепко, что суставы заболели. Каждая мышца тела напряглась, готовая к взрыву движения. Адреналин хлынул в кровь, обостряя все чувства до предела.

Тишина.

Потом — осторожное шуршание листьев. Медленное, размеренное.

Что-то небольшое копошилось в кустах, явно стараясь двигаться как можно тише.

Я всматривался в темноту за пределами пещеры, пытаясь различить силуэт в лунном свете. Тени играли, обманывая глаз. То ли там кто-то был, то ли это ветки качались.

Шуршание приблизилось. Теперь я мог различить ритм — размеренные движения, остановки, снова движение. Поведение осторожного травоядного, а не хищника.

Через несколько томительных минут в лунном свете показался виновник тревоги — существо размером с простую кошку, но покрытое иглами, как ёж. Его силуэт был комично округлым, а движения неуклюжими. Оно обнюхивало землю, явно ища упавшие плоды или коренья, и совершенно не обращало внимания на нашу пещеру.

Иглистый землерой. Уровень 11. Эволюционный ранг F .