Последний шанс (СИ) - Ром Полина

К утру усталость окончательно взяла своё, и проснулась Татьяна от того, что солнечные лучи начали пробиваться сквозь сомкнутые веки. Костёр вокруг неё вяло догорал, а всё тело ломило от усталости. Ощущение было такое, как будто она и не спала. Она зевала, потягивалась, стараясь размять ноющие мышцы, и даже во время умывания всё время оглядывалась, ожидая прыжка на собственную согнутую спину…

Ближе к полудню почувствовала отчаяние: чувство голода было таким, что становилось страшно. Всё же она каждый день тратила прилично жизненных сил и энергии, и организм без топлива не то чтобы отказывался работать, но чётко давал ей понять, что до голодного обморока недалеко.

Наткнувшись взглядом на небольшую семейку грибов, Татьяна некоторое время тупо разглядывала их, а потом, плюнув на все предосторожности, сорвала самый маленький из них. Покрутила в пальцах, рассматривая плотную ножку и рыжевато-коричневую шляпку, покрытую чешуйками. Ногтем подцепила верхнюю плёнку на шляпке и легко сняла её, обнажив белое и плотное тело гриба.

Размышляла не долго: «Тут точно так, как в анекдоте про женскую логику и динозавра… пятьдесят на пятьдесят… или умру, или не умру…» – нюхая гриб, подумала она.

Впрочем, жить всё-таки хотелось, и потому к рискованному эксперименту стоило подготовиться. Понимая, что без еды всё равно не выживет, Татьяна выбрала место у воды, притащила сухих веток и развела маленький костерок. Когда ветки почти прогорели, она насадила так и не потемневший гриб на щепку и долго крутила его над мелкими дымящимися угольками. Запах шёл неимоверно аппетитный, и она почти захлёбывалась слюной.

Наконец, видя, что гриб существенно уменьшился в размере, она решила, что он готов и, почему-то закрыв от страха глаза, откусила половину.

Вкус оказался просто божественный! Она жевала медленно и неторопливо, сдерживая себя от того, чтобы немедленно проглотить эту вкуснятину, только волевым усилием.

«Даже земные грибы не перевариваются полностью… Чем мельче разжую – тем больше возьмёт организм из этого куска… но как же, чёрт возьми, это вкусно!»

Как ни тянула она время, старательно двигая челюстью и измельчая пищу во рту, но всё же проглотить пришлось. Больше всего на свете ей хотелось немедленно срезать всё семейство и, если не наесться досыта, то хотя бы вновь ощутить этот изумительный вкус еды. Она даже заплакала от раздражения, борясь сама с собой и жутким голодом.

Долго сидела над потухшим костром, чутко прислушиваясь к изменениям в организме, но нигде не тянуло и не болело, не было рвотных позывов или болей в животе. Время шло, солнце изрядно сместилось, и Татьяна поняла, что больше ждать она просто не может…

В этот раз повторить процедуру запекания грибов было даже сложнее. Ей хотелось немедленно впиться зубами и жевать, жевать, жевать…

Никогда и ничего похожего в своей прежней жизни она не испытывала. И даже почувствовала какое-то странное уважение к самой себе, когда справилась с этим животным позывом. Она допекла грибы до той же кондиции, что и первый, и только потом, сдерживая страстное желание глотать кусками и медленно пережёвывая пищу, подумала: «Как мало на самом деле нужно для счастья!»

Глава 19

Спала она плохо. Нет, с желудком-то всё было в порядке, никаких неприятных ощущений съеденные грибы не вызывали. Только вот количество их было очень и очень скромным: всё же на первый раз Татьяна побоялась съесть много. Да и опасливые мысли о возможном отравлении не позволяли набрать ещё грибов и налопаться до сыта.

Она утешала себя тем, что, если вдруг что… то рядом – вода, и можно будет вызвать рвоту. К счастью, ничего такого не понадобилось, но выходить ночью из-за огненной изгороди она не рискнула, и потому просыпалась не только от тревоги, но ещё и от голода: слишком уж мала была порция.

Утром она чувствовала себя разбитой и уставшей и с удивлением поняла, что не только не помнит, сколько дней она уже идёт по лесу, четыре или пять, но и отметка на карте совершенно не радует. За это время она прошла меньше половины пути. Вяло потягиваясь и разминаясь, Татьяна умылась, собрала остатки хвороста, подкинула в костёр и отправилась искать грибы, чтобы съесть ещё немного.

Далеко не отходила, боясь потерять место стоянки, но две срезки грибных семеек принесла в ладонях, огорчаясь тем, что нет с собой ни сумки, ни рюкзака, ни даже дурацкого пакета из «Пятёрочки».

В этот раз она испытывала точно такой же голод, глядя на грибы, которые запекались над углями. Неторопливо, старательно сдерживая желание запихнуть в рот всё сразу, поела. Пусть порция и была больше предыдущей, но полностью так и не насытила. Кроме того, вставал вопрос о поиске какого-нибудь растительного аналога туалетной бумаги.

«Пока ещё мне не требуется… Но ведь и трава попадается только с тонюсенькими стебельками. Если так повспоминать, то почему-то я и не помню ничего, что было бы похоже на лопух или хотя бы подорожник. Пожалуй, надо повнимательнее присматриваться к тому, что есть под ногами, и сорвать заранее, чтобы потом не носиться по лесу в поисках...»

В этот день удалось пройти немного больше, а найденные по дороге грибы она додумалась прокалывать ножом и нанизывать на длинную гибкую ветку, слегка заточив кончик. Гриб неторопливо сползал к более толстому концу ветви и там застревал, а сверху Татьяна нанизывала очередную находку. Так и шла по лесу, держа в левой руке хлыст с будущей едой, а в правой – топорик.

Вечером, потная и усталая, она сидела на берегу ручья, ожидая, пока запечется ужин, и тоскливо размышляла: «Сегодня я только-только перевалила за половину пути. А ведь я иду не прямо к цели, а сворачиваю из-за ручья в южную сторону. А это, как ни крути, дополнительные километры… Может быть, стоит плюнуть на предполагаемую рыбу и идти напрямую?»

Немного поразмышляв, от этой идеи она отказалась, боясь остаться на жаре без воды. Ручей практически привязывала её к своему руслу. Особенно тошнотно было то, что она чувствовала себя грязной, да и от одежды уже изрядно пованивало. Но и остаться в случае внезапного нападения какой-нибудь животины голышом, да ещё и с топором, брошенным на берегу, она не могла рискнуть: жить хотелось.

Тем более что сегодня, разыскивая грибы, она несколько раз видела помёт каких-то животных. Один раз – россыпь шариков, похожих на козьи, а в другой раз – нечто, похожее на коровью лепёшку. И эту самую лепёшку оставила явно не мышка. Были и следы когтей на паре встреченных деревьев – почти на уровне лица Татьяны. Кто-то зубастый и крупный точил здесь коготки, и эти царапины на дереве внушали не только почтение, но и страх.

А вдобавок на одной из полянок, ещё в полдень, она встретила измятую траву и несколько клочьев шерсти. Здесь явно кого-то поймали и, скорее всего, – утащили и съели. Во всяком случае, бурые сухие полоски на лежащей зелени показались ей следами свернувшейся крови. Трогать и проверять она не рискнула, но была уверена, что какой-то хищник поймал здесь добычу.

Отвлекали от мыслей об опасности только мысли о еде.

Несколько раз она видела какие-то непонятные комки на деревьях, похожие на гнёзда. Но крепились они всегда на такой высоте, что лезть туда Татьяна опасалась. Да и сами ветки, на которых держались эти комья, были слишком тоненькими и покачивались от малейшего ветерка. Её вес они точно не выдержат.