***
Очередное утро чуть не закончилось большой неприятностью. Относительно сытно поужинав, она уснула крепче, чем в последние ночёвки, и чудом проснулась...
Проснулась от мерзкого синтетического запаха. Ботинки, снятые, чтобы хотя бы ноги отдохнули, были отставлены в сторону. Похоже, во сне она нечаянно толкнула один из них, и у него задымилась подошва. Именно этот пластик и вонял так жутко.
От общей измотанности, от бесконечных мыслей о жареной картошке или хотя бы куске хлеба, от того, что ноги гудели, и постоянно ломило спину… От всего этого хотелось не плакать, а выть.
Осмотрев при свете огня ущерб, нанесённый ботинкам, Татьяна с облегчением вздохнула: чуть попортился внешний вид мыска, но ничего страшного, кажется, не произошло.
Небо на востоке только-только начало светлеть, и, не рискуя больше обувью, она надела ботинки и «срастила» края липучкой. Обуваясь, она невольно морщилась: чувствовала едкий запах собственного пота. Но без обуви остаться было бы совсем уж плохо. На берегу и в траве часто попадались мелкие камушки, и далеко не все они были обкатаны водой до гладкости морского голыша.
Всё же она ещё подремала сидя, клюя носом и заваливаясь на бок, но сразу просыпаясь при этом. А с первыми лучами солнца вышла в путь, решив больше нигде не задерживаться.
«Чем быстрее я доберусь к своим, тем быстрее мы что-то вместе придумаем. Там, по крайней мере, должны были уцелеть аптечка и инструменты. И, может быть, мы найдём пещеру и сможем сделать дверь. Ну или, по крайней мере, хотя бы выспимся по очереди. И, может быть, тот человек пробовал какую-то другую еду, и мы сможем обменяться знаниями…»
Мысль о том, что там, на месте этого выпуклого крестика, может оказаться аварийная капсула с человеком, которого сейчас уже сожрали местные звери, она от себя старательно гнала, чтобы окончательно не впасть в истерику.
Моральное состояние Татьяны и так оставляло желать лучшего. Страх, усталость, недосып – не лучшие спутники в путешествии по чужой планете.
Глава 20
В последний день, когда она окончательно сбилась и не знала, какой именно он по счёту после приземления, Татьяна брела, едва переставляя ноги. Сказывались и постоянное нервное напряжение, и полуголодное существование, и хронический недосып. Она уже не так чутко прислушивалась к лесным звукам, как-то безнадёжно махнув рукой на опасность: «Ну, сожрут и сожрут… Зато мучиться не буду…»
В странное место она вышла через пару часов после полудня. Здесь уже ручей превратился в неширокую речушку и даже разлился маленьким озером. Всего метров пятидесяти в диаметре, но красиво заросшее по берегам местным аналогом осоки и тростника. В густо-зелёных стрельчатых листьях кое-где виднелись сиреневатые стрелки пушистых соцветий. Из интереса Татьяна сорвала одно такое и убедилась, что после созревания сиреневые волоконца будут разлетаться и разносить семена точно так же, как это делает обычный камыш.
Странным в этом месте выглядел и лес, который был сильно моложе окружавших её деревьев-великанов, и некая необычная геометрия пространства. Некоторое время Татьяна колебалась: стоит ли тратить силы на осмотр? Но, поскольку всё незнакомое могло оказаться опасным, или, напротив, как-то помочь, она решила пройтись по этому непонятному приозёрному месту и присмотреться получше.
Даже почва здесь отличалась от той, по которой она шла до сих пор. Попадалось много камней, именно таких, из которых состояло дно ручья: округлые, обкатанные водой голыши. Только не мелкие, а довольно крупные. Местами камни лежали, обхватывая стволы деревьев так, как будто их сюда специально принесли. Некоторое время она брела в сторону, пытаясь понять, что именно смущает её в этом месте. Пока краем глаза не заметила какой-то непривычный серебристо-серый оттенок, мелькнувший слева. Медленно и опасливо повернувшись в ту сторону и почти автоматически сжимая в руке рукоятку топорика, она некоторое время рассматривала непонятную штуку.
А потом до неё дошло: это рухнувший деревянный дом! Она видит кусок уцелевшей передней стены!
Всю усталость и рассеянность как рукой смыло! Такого прилива энергии Татьяна не чувствовала уже давно. Ещё раз окинув окрестности взглядом, она поняла: эти странные, почти ровные заросли кустарника – это прямоугольники бывших домов!
Чтобы убедиться, она начла рубить топориком проход в «стене», безжалостно откидывая ветви в сторону, и достаточно скоро докопалась-таки: кусты скрывали очень старую каменную кладку!
«Люди… Здесь когда-то жили люди! Такие же, как я!»
Обдирая руки, она влезла на этот каменный бортик и огляделась. Таких прямоугольников вокруг было множество, и хотя часть из них уже была скрыта порослью деревьев, иногда возвышавшихся прямо на месте бывшего дома, но вот кусты росли только снаружи, вдоль бывших стен, чётко очерчивая прямоугольники и квадраты.
Внимательнее присмотревшись к камням, Татьяна поняла, что они сюда принесены: раньше это было что-то вроде мощёной мостовой, просто с годами растительность «выбила» большую часть утрамбованных булыжников корнями кустарников и прорастающей травой.
Искать какие-то полезные для себя вещи было абсолютно бессмысленно: селение покинуто не одну сотню лет назад. Достаточно сказать, что только низ домов был каменным, а сами строения, скорее всего, складывали из дерева. Так вот, в этих самых каменных ободках росли деревья высотой в три-четыре метра.
«То есть сперва непогода разрушила крыши, потом внутрь попали семена деревьев, потом они начали расти, заканчивая обрушение стропил, а потом и стропила, и сами стены просто превратились в труху под действием солнца, ветра, дождя и снега…»
К рухнувшему дому она подходила с опаской, боясь неизвестно чего. Но все опасения оказались напрасны: вокруг никого не было, кроме какой-то мелкой зверюшки, прыгавшей высоко в кроне дерева. И верещавшей тонким жалобным голоском: йюха... йюха… йюха…
Очевидно, зверюшку испугало присутствие Татьяны, но ей самой было вовсе не до рассматривания нервного животного. Она пыталась понять, почему уцелела часть деревянной коробки там, где все остальные дома разрушились от времени?
Даже дверь дома, пусть и рухнувшая с проржавевших петель, частично уцелела. Остатки её прямоугольником выделялись по правую сторону каменного крылечка.
Татьяна робко поднялась, не рискуя шагнуть внутрь: половины крыльца практически не было, а в центре дома уже тянулось к солнцу молоденькое дерево.
С крыльца бывшее поселение было видно даже лучше, чем когда она стояла на камнях. Относительно посёлка, а может быть, и маленького городка, этот дом располагался на невысоком бугре. Татьяна аккуратно провела рукой по серебристо-серой выветренной древесине, пытаясь понять, что здесь не так.
«Похоже… Наверное, этот дом поставили гораздо позже, чем вымер весь посёлок. Иначе он точно так же сгнил бы от времени. И разница между строительством должна быть не десять-двадцать лет, а намного больше».
