— Но я ждать не могу, — залепетала я. Сесть мне все-таки пришлось — ноги мои вдруг ослабли, задрожали колени. К горлу подкатил ком, и я сполна хлебнула чувство обреченности. Ах, Ивар, почему я не послушалась тебя?! — Я должна кормить бабушку! Она у меня совсем стара — и совсем одна! Если я не вернусь к завтрашнему дню…
— Я передам это казначею, — пробубнил слуга равнодушно и спокойно.
И двинул вверх по лестнице из серого грубого камня.
Я осталась сидеть, ни жива, ни мертва.
Ничего еще не произошло, но мне отчего-то было ужасно страшно.
О, если выпутаюсь из этой ситуации, буду намного благоразумнее!
Если, конечно, выживу и не задохнусь в этой клетке в ожидании…
Сколько мне сидеть? Час? Два? День?
Но, к моему удивлению, казначей появился слишком быстро.
Я даже не успела напугаться как следует.
На серой каменной лестнице послышались шаги, и я подскочила, прижав руки к груди, нащупывая под одеждой монету.
— Так-так, — раздался язвительный голос. — Значит, я не ошибся!
Передо мной, в мантии казначея, стоял незнакомец, у ручья отогнавший от меня своих слуг.
— Казначей! — невольно вырвалось у меня. — Вы не аристократ, вы казначей!
Он склонил черноволосую голову.
Он был… ну демонически хорош, притягателен и вместе с тем страшен.
Взгляд его черных глаз сводил с ума.
Завораживал.
Я тонула в нем, и даже страх отступал.
— Полагаю, никогда и не стану аристократом, — немного резко ответил он. — Я не из тех, кто бездумно старается завладеть титулом. У меня достаточно денег, но я и не подумаю его купить. Титул, знаете ли, накладывает определенные обязанности, выполнить которые порой очень трудно. А вы, стало быть, убежавшая то мужа герцогиня Ла Форс?
Это был почти оскорбительный намек на то, что я, как самая глупая девица на свете, повелась на богатство и положение в обществе.
Он видел во мне легкомысленную и алчную девицу, которая по глупости своей отдала себя аристократу, не задумываясь о последствиях.
А теперь расхлебывает последствия своего поступка.
Но… как он догадался?!
— Очень просто, — ответил он, угадав мои мысли. — Вы не похожи на крестьянку. Работа ваших рук не касалась. У вас чистая светлая кожа, ровные зубы. Вы не истощены, волосы ваши не спутаны и чисты. Вы слишком хорошенькая и чистая, чтоб быть внучкой этой старухи. К тому же, вы знаете цену монете, которую я вам дал, — он указал на мою грудь. — Там вы ее прячете? Я не был уверен в том, кто передо мной. Но если б вы были крестьянкой, как уверяли меня, вы б эту монету разменяли на базаре, как серебряную. Вы бы не узнали в ней платину.
— Вот черт…
— Так что я рад вас приветствовать, герцогиня, — казначей мне вежливо поклонился. Но весь его вид просто был пропитан ехидством.
Уважения в его поклонах не было ни на грош!
— Чем могу служить?
— Прекратите паясничать, — грубо велела я. — Вы же понимаете — мне нужно эту монету разменять. Сто пятьдесят серебряных — выдайте мне их. А вашу платину заберите обратно.
На красивом лице мужчины выписалось изумление.
— Что? Как? — произнес он. — Вы действительно хотите, чтобы я разменял?.. Пришли сюда из-за такой малости? За деньгами?
— А зачем же еще? В моем положении это целое состояние! — рявкнула я. — Не думаете же вы, что я ищу вашего общества, чтоб полюбоваться на вашу небесную красоту! Нет, все прозаичнее. Я просто хочу есть.
Казначей удивился.
Хотя губы его дрогнули в чуть заметной улыбке при моем замечании о его небесной красоте.
Черт, вот кто меня за язык тянул?!
Но я не могла не сказать этого.
Если б я не сделала этого, не выкрикнула о изумившей меня красоте этого мужчины, я бы просто лопнула.
— Что вас так удивляет? — резко спросила я. — Не думали, что герцогини едят? О, еще как лопают! И гораздо больше, чем вы думали!
— Нет, — мягко ответил казначей. — Этот факт мне известен. Я просто думал, что…
— Что?
—…Что вы набегаетесь и вернетесь к безутешному супругу, — ответил казначей, пытливо разглядывая меня.
Я резко и грубо рассмеялась.
Голос был не мой, металлический, скрежещущий.
— К безутешному? — повторила я едко.
— Он организовал ваши поиски, — заметил казначей. — Ручей ниже по течению прочесали мелким гребнем. Когда он нашел ваше платье, он испустил крик, полный адской боли и отчаяния.
— Ему полезно время от времени так покричать, — злорадно ответила я.
— Вы жестоки, — укоризненно покачал головой казначей. — Он не оставляет надежды отыскать вас и назначил огромную награду за…
— Мою поимку? — ляпнула я.
Сердце мое ухнуло вниз.
Ну, конечно! Деньги… Он посулил деньги тому, кто меня поймает!
Вот зачем казначей катался вдоль ручья!
Тоже участвовал в поисках, и нашел!
Но хитрому казначею не хотелось меня хватать, везти куда-то.
А вдруг еще не та девица, возись с опознанием, и зря..
Он дал мне приманку, и я сама прибежала в его дом, тем самым себя обличив.
Вот это попадалово…
— Вы молодец, — процедила я презрительно. — Вы очень умны. И деньги свои отработали блестяще.
Я выпустила из рук монету.
Звонко цокнула ею о лакированную столешню.
— Давайте, посылайте своих горе-слуг моему муженьку. Он быстро примчится сюда, полный любви ко мне и денег — вам.
— Эти люди, что накинулись на вас у ручья, больше не служат у меня, — спокойно заметил казначей. — Они наказаны.
Как наказаны — он не сказал. Но что-то мне подсказывает, что мне лучше не знать, что с ними сделали.
— Но наверняка есть другие? Зачем делать вид, что вы этого не сделаете? — я присела на стул, выпрямила спину и дерзко глянула в его глаза. — Давайте же. Я подожду.
Черные глаза казначея вспыхнули гневом.
Улыбка исчезла с его лица.
— Я достаточно богат, — отреза он мертвенно-спокойным голосом, — чтобы не учувствовать в поимке чужих жен. Меня не интересуют ваши семейные разборки.
— Однако, вы участвовали! — едко заметила я, намекая ему на встречу у ручья.
Лицо его нервно дрогнуло.
На высоких скулах проступил румянец.
Получалось, что я уличила его в чем-то постыдном. В том, о чем он сам предпочел бы умолчать, забыть.
И ни в коем случае не признаваться!
— Я не искал вас, — ответил казначей ровным голосом. Но я видела — он врет. — Мои дела, по которым я выезжаю иногда, вас не касаются.
— Сколько платиновых монет вы раздали, пока ездили по вашим делам? — не унималась я.
Да кто меня за язык тянет?!
Я делала неприличные намеки, но боже мой, как мне нравилось чувствовать его гнев и стыд!
До дрожи в руках!
Это чувство лилось в мое сердце как приятная прохладная вода с мятой в жаркий день!
Его черные глаза полыхнули пугающим огнем.
Я видела, я чувствовала — он взбешен, хоть лицо его оставалось спокойным.
Он вдруг порывисто ступил ко мне, так быстро, что я не успела встать.
Заглянул в мои глаза. И в его взгляде я увидела, что он ко мне чувствует: отвращение, презрение и какую-то гадливость.
Он считал, что я продалась Натану за деньги.
А когда он не исполнил очередной мой каприз, я сбежала.
Вот что думал обо мне казначей.
— Одну, — тихо и страшно произнес казначей, пожирая меня взглядом. — Я отдал только одну монету. Вам. Я сразу вас нашел, потому что вы не умеете прятаться.
Под его взглядом мне стало вдруг неуютно.
И даже страшно отчасти, да так, что вся моя резкая смелость с меня махом сползла. Как линяющая шкурка со змеи.
— Однако ж, герцог найти меня не может, — пробормотала я. — Значит, прячусь я неплохо.
— Это потому, — уже со злостью ответил казначей, — что он подспудно считает вас мертвой и ищет внизу по течению. А я искал выше. Потому что думал, что вы живы.
— Ну, так зовите, обрадуйте его, — одними губами шепнула я.
Красивое лицо казначея исказила брезгливая гримаса.
