— Ох, дорогой герцог, вы меня так смущаете, — кокетливо произнесла я. — Я просто ног под собой не чую. Может, мне лучше сходить отдохнуть?
— Вот как? — вежливо произнес Ивар, понимая, куда я клоню.
— Да и юный граф Морион Рубин нуждается в моем внимании, — продолжила я, высвобождаясь из его объятий. — Так что я оставлю вас. Пируйте!
Насчет Мориона я, конечно, не лукавила.
Свадьба свадьбой, но меня не оставляло беспокойство, как он там, без меня.
Хотелось поскорее взять его на руки, прижать к груди.
— Идите же, моя очаровательная супруга, — произнес Ивар. — Ваш сын ждет вас. Я присоединюсь к вам попозже
Наши руки соприкасались самыми кончиками пальцев, когда я отступила.
И мои пальцы соскользнули с его пальцев легко, как газовый шарф, и маняще.
Ивар проводил меня горящим взглядом, а я со смехом убежала в свою комнату.
Кровь моя так и кипела!
Никто и никогда на меня так не смотрел!
Ничей взгляд меня не пронзал до самого сердца.
Только Ивара.
***
Морион, как я и думала, проснулся и во все горло требовал меня.
Так что мне пришлось накормить его, спешно упав в постель и даже не сняв с себя свадебного платья.
Марта так и всплеснула руками, глядя, как малыш выдувает молочные пузыри и пачкает дорогую ткань, ушитую рубинами.
— Я же говорила, что нужно найти кормилицу! — сказала она. — Испачкали такое дорогое платье!
— Ничего, Марта, — посмеиваясь, ответила я, поглаживая моего «графа» по маленькой спинке. — Морион мне дороже этого платья.
— И дороже свадьбы, я так понимаю? — не унималась она. — Оставить мужа одного! Слыханное ли дело?!
— Думаю, он ненадолго останется один, — посмеиваясь, ответила я.
Я покормила Мориона, освободила его от одежды и переодела в тонкую легкую хлопковую рубашечку.
Он закряхтел, довольный. И почти тотчас уснул у меня на руках, завернутый в мягкое одеяльце.
В этом одеяльце я и уложила его в колыбель.
— Я вижу, что подоспел как раз вовремя?
— Ох! — я так и подпрыгнула.
В дверях стоял Ивар.
Он с нежностью наблюдал, как я вожусь с ребенком. Наверное, и то, как я укачивала Мориона, он тоже видел. Но не потревожил нас, наблюдая эту умиротворенную картину.
— Однако, как бесшумно вы подкрадываетесь, господин герцог! — отойдя от испуга, произнесла я.
— Не думаю, чтобы графу Рубин понравилось бы, если б я щелкал на весь дом каблуками, — заметил Ивар.
Он зашел в комнату и бесшумно запер за собой двери.
Он подошел к постели, на которую я опустилась, и некоторое время рассматривал меня, робеющую и мучительно краснеющую.
— Неужели ты моя? — произнес он, покачивая головой.
И вдруг одним порывистым движением оказался рядом, а я — в его объятьях, и в его обжигающей, безумной страсти.
Я лишь простонала, чувствуя его обжигающие поцелуи и его ласковые ладони на своем лице.
Так можно было целоваться бесконечно, хмелея от сладости поцелуев, от сбывшейся любви, от невероятного счастья.
Ивар покрывал все мое тело теплыми прикосновениями своих губ.
Я млела, подставляя под его ласки свои плечи, с которых Ива спустил платье.
Моя спина извивалась под его руками, я готова была умолять, чтобы он не выпускал меня из своих объятий.
Свою одежду он небрежно швырнул в угол и снова приник ко мне, обнаженный, целуя так, что свет белыми звездами вспыхивал под моими прикрытыми веками.
Обычно порывистый и резкий, сегодня он был неторопливым и лаковым. Нежным до трепета.
И любовь наша была мягкой, сладкой.
Это было бесконечное любование друг другом.
Много-много ласки и касаний.
Руками, губами мы исследовали тела друг друга, познавая.
Глядели глаза в глаза, чтоб рассмотреть момент, когда ласки вспыхивают сумасшедшим наслаждением.
Я металась под Иваром, закусывая губы и глуша стоны в груди.
И тогда он был настойчив и силен.
Я, дрожа всем телом, покорялась ему.
И волны счастья и удовольствия уносили и укачивали нас…
Когда рассвет забрезжил серым жемчужным светом за окном, мы угомонились, и затихли, обнявшись и переплетя любовно пальцы.
— Как это странно, — пробормотала я. — Если б мне год назад сказали, что я полюблю тебя, я бы назвала этих пророков сумасшедшими.
— Если мне сказали год назад, что ты станешь моей, я б тоже не поверил, — ответил мне Ивар, поглаживая мое плечо. — Но король открыл мне мою судьбу. Мы обязательно должны были встретиться. Но из-за моего упрямства это произошло чуть позже.
Он поцеловал мои волосы, пригладил их ладонью.
— Но зато у нас есть Морион, — продолжил он. — Частица Натана. Не сердись на меня за то, что я часто его вспоминаю. Но мне он был дорог.
— Я знаю, — ответила я. — И поэтому не сержусь.
— Но ты ведь родишь сына мне? — спросил Ивар. В голосе его слышалась тревога. — Король сказал, что мы можем нарожать детей сколько угодно. Наше родовое проклятье им не передастся. Так могу ли я рассчитывать…
Он не договорил, смутившись.
А я, задыхаясь от счастья, обняла его за шею, спрятала лицо на его груди.
— Ивар! Мы родим столько детей, сколько захотим! — ответила я. — И, надеюсь, там будут и сыновья. Но после Мориона мне хотелось бы маленькую дочку!
Ивар крепче прижал меня к себе, счастливо вздохнув.
— Да будет так! — сказал он торжественно. — Да будет так!
Конец.
