Пока мы с ней боролись, пока она надевали на мои озябшие ступни меховые туфельки с помпонами, в дверь стукнули.
И почти сразу Ивар шагнул в мою комнату, сверкнув глазами и светлой цепью поверх черной бархатной богатой одежды.
— Герцог, — только и смогла вымолвить я, поднимаясь ему навстречу.
Ивар коротко поклонился.
И Марта, как по команде, испарилась, исчезла из виду.
А я, робея, подошла к нему.
И Ивар порывисто взял мою руку и прижал ее к своим губам.
Он изменился.
Я помнила его взъерошенным, нервным, одетым небрежно и просто.
Прежде у него был колючий злобный взгляд и кривая усмешка.
И эти ненавистные мне перчатки, которые он не снимал никогда…
Теперь этих перчаток не было.
Одна рука Ивара — левая, — была поросшей чешуей.
Но он больше не прятал ее.
Вторая, правая, была украшена странными, красивыми и пугающими когтями из желтого металла.
Одежда его была опрятна и красива, пошитая недавно.
И, главное, он переменился в лице.
Ничего нервозного в нем больше не было. В глазах его светилась уверенность и достоинство. И покой — очень глубокий и непоколебимый.
Он привлек меня к себе и поцеловал, легко и естественно.
Так, будто между нами не было мучительных сомнений и болезненных слов.
— Почему ты не шел так долго? — спросила я, обнимая его за плечи.
Я была совершенно сбита с толку его смелостью, его готовностью меня целовать и его близостью.
Он больше не отталкивал меня. Словно его боязнь продолжить род испарилась.
И эта смелость была необъяснима.
— Я теперь служу королю, — ответил он и продемонстрировал мне когти. — И эта служба очень удлиняет путь, куда бы ты ни шел. Справедливость и скорый суд может понадобиться на каждом углу.
Он улыбнулся, и в этой улыбке он тоже был новый.
Он не улыбался так радостно прежде.
А я просто сомлела от того, с какой неожиданной стороны он раскрывался передо мной. Уверенный в себе и красивый, смелый человек.
— Герцог Разрыватель — это тот дар, что дал мне король, — пояснил Ивар. — Не самое легкое занятие, но и не самое дурное. По крайней мере, не новое проклятье.
Ивар снова меня обнял, прижал к сердцу, и я вздрогнула, почувствовав, что он хочет сказать мне самые главные слова.
— Король… снял с тебя проклятье? — шепнула я с надеждой. — Ты теперь можешь продолжить род без опаски?
Ивар тряхнул головой отрицательно.
— Оно при мне, — ответил он, показывая мне свою чешуйчатую руку. — Но его можешь снять ты.
— Я?! — изумилась я. — Но как, каким образом?
Ивар кивнул.
— Я ошибался, — произнес он. — Король назвал это трусостью, но я действительно верил в свои страхи. Но он мудрее меня; он знает больше. Он напомнил мне, что твой ребенок не будет чистокровным аристократом. А значит, и пороки наши не унаследует. Для этого ведь Натан на тебе и женился. А я… я просто об этом не подумал.
Глаза Ивара вспыхнули, он поспешил спрятать взгляд и стал похож на смущенного юношу, переживающего первую весну своей любви.
— Прости меня, — сказал он, переведя дух.
— За что же? — удивилась я.
— За то, что своей глупостью заставил тебя страдать, — твердо ответил Ивар. — За то, что отказывался дать тебе надежду. Отвергал твою любовь. И оставил тогда одну. Прости.
Я рассмеялась, прильнула к нему, уткнулась лбом в его лоб.
— Я счастлива сейчас. И все горести забыты. Ты исцелил меня. Значит, и прощения просить не за что.
— Ты… ты выйдешь за меня, Вероника Рубин?
Он вдруг опустился передо мной на одно колено.
В протянутой мне руке с опасными и острым когтями я увидела черную, как его одежды, коробочку.
А в ней, на кроваво-алой подушечке, лежало массивное золотое кольцо с крупным алым камнем.
— Ивар, ты это серьезно?! — вскричала я, всплеснув руками.
— Да, — твердо ответил он. — Ты была права. Моя мать сделала ставку не на того сына. Это нам с тобой стоило пожениться. И у нас все вполне могло получиться изначально. Но раз уж так вышло… судьба дает нам еще один шанс. Такое случается редко. Так может, нам стоит попробовать?
— О, да! Ивар, да!
Я едва не задохнулась от счастья, когда он надел мне на палец это старинное кольцо и снова заключил в свои объятья.
Наши разговоры, вскрики и смех разбудили спящего в колыбели младенца.
Он заворочался и захныкал.
И я тотчас вспомнила, что я в первую очередь мать.
Как Ивар отнесется к ребенку?
Когда он был в моем чреве, Ивар говорил, что будет любить его.
Но сейчас?..
Я бросилась к колыбели, достала плачущего сына и прижала его к себе, укачивая и успокаивая.
Ивар проследил за мной — и снова улыбнулся своей новой чарующей улыбкой.
— Я буду любить его, — сказал он, словно угадав мои мысли. — Ребенок Натана… Я рад, что он родился. Я любил Натана. Он был моим братом, и я рад, что он не исчез, не оставив после себя следа. Это хорошо, что есть этот ребенок.
Ивар приблизился ко мне, снова обнял, заглянул в личико ребенка.
— Как ты назвала его? — спросил Ивар.
Признаться, об этом я не думала ни разу!
Пробивая себе дорогу в жизни, я думала только об одном: выжить и родить.
А сразу после родов я была так очарована этим маленьким чудом, что и не подумала, что ему нужно имя.
Мое солнце, мое счастье, мой свет — я придумывала для него сотни прозвищ, заключая в них всю свою любовь. И думала, что ни одно из имен не сможет отразить всей моей нежности.
Сын, повозившись в своих пеленках, вдруг открыл глаза.
И я увидела, что они разного цвета!
Один молочно-синий, мутный, как у всех новорожденных малышей.
А второй пронзительно-светлый, чуть голубой.
Увидев это, Ивар рассмеялся.
Да, забавно было, что малыш унаследовал эту необычную фамильную черту его рода…
— Давай назовем его Морион, — вдруг предложила я.
— Отличное имя, — ответил Ивар.
Глава 75
Наша свадьба состоялась в конце марта.
Было ужасно холодно, зима не собиралась сдавать свои позиции.
Небо было ослепительно-голубым, и солнце светило ярко.
Но снег лежал нетронутый, словно и не собирался таять.
Поэтому сочетаться браком мы решили в Цветочном Доме.
Для этого его красили лентами, шелковыми цветами, и, конечно, полотнищами с нашими гербами — дома Ла Форс и моим, новеньким гербом графини Рубин.
Кроме свидетелей — пары важных вельмож, приятелей Ивара, — на церемонии бракосочетания присутствовали королевские слуги, все до единого аристократы.
Кажется, их король определил в свиту Герцогу Разрывателю.
И теперь они вынуждены были прислуживать тому, на которого вчера и не посмотрели бы из-за своей гордыни и высокого положения в обществе!
Также в качестве почетных гостей на свадьбы присутствовали и мои родные.
Братья и сестры во главе со Стюартом.
В качестве родственника со стороны жениха был только маленький Морион.
Его на руках держала старая Марта.
Морион, разумеется, спал.
Но несмотря на то, что он был совсем маленьким, его одели как потомственного аристократа. В костюм из фиолетового темного бархата, украшенный золотой тесьмой, с кружевным воротом и манжетами.
Само бракосочетание должно было произойти в холле, под витражами с изображением храбрых воинов и драконов.
Там, около статуй каменных рыцарей, установили алтарь.
И старенький священник ожидал нас там, бормоча под нос молитвы.
В тишине и атмосфере старого родового поместья было что-то очень торжественное, невероятно строгое и важное.
Я поднимала лицо, на него ложились разноцветные блики света, льющегося сквозь витражные стекла.
И я дрожала и волновалась, как будто иду замуж в первый раз.
Я не стала надевать белое платье.
Однажды я уже входила в таком замуж.
Вместо белого наряда я надела вызывающе-алый.
То самое платье, ушитое рубинами, в котором я танцевала когда-то с Иваром.
