Книжная Лавъка Куприяна Рукавишникова. Первая часть - Берндт Алёна

– За прудом? Так там у нас раньше диакон жил, немного странный был, но кто из нас не странный. Что с ним приключилось, точно никто не скажет, только одним днём собрался, что в повозку вошло покидал, да и поспешно уехал. Я думаю, его напугало что-то, или… кто-то. У нас ведь на Купала бывает озоруют, и на Святки тоже, вот может кто и подшутил. За домом-то этим погост старый, не хоронят там давно, голубцы только старые кое-где ещё стоят.

– Она мне сказала, «за овином пруд, а после уж и мои владенья», – сказал Куприян и посмотрел на Белугина, – Василиса… шея у неё вся изорвана была. И ещё она Гербера поминала. Петра Францевича…

– Василиса… Василиса…, – Белугин нахмурил брови, – Если на старом погосте… до меня было, надо книги смотреть метрические. Давай так уговоримся. Ты будешь осторожен, зря такое не привидится. Откроешь лавку – гляди в оба, чтобы не пустить того, кому туда войти неможно. А я в пятницу приеду, поразведаю тут, и приеду. А Гербер… я давно к нему приглядываюсь, и не могу угадать истинную его личину. Может вместе угадаем, вон как у нас складно получается. Ты ему только виду не покажи, что…

– Я понял. Ладно, ты тут сам остерегись, раз говоришь, что такое просто так не является.

Распрощались уже далеко за околицей. Остались позади и справная усадьба Белугина, и белокаменная церковка в Верещаниках, а дальше дорога на Кузьминку, и другая, менее езженая, на Демьянов хутор.

Куприян пересел в повозку и видел, как долго ещё стоял на холме всадник, Белугин глядел им вослед, а потом поехал обратно, ведя за собой вторую лошадь. Хороший он человек, думал Куприян, ему повезло с ним встретиться, иначе… сколько бы он не узнал о себе, о своих умениях.

Только теперь беспокойно было на душе… смогут ли они совладать с тем, что задумали? Не заметил Куприян, как задремал, бессонная ночь дала себя знать, и проснулся он уже к вечеру, когда солнце клонилось к горизонту, а вдали виднелись улицы Торжка.

Глава 17.

Как же хорошо вернуться домой, думал Куприян, открывая ворота. Судя по довольному лицу дядьки Сидора, тот тоже был рад возвращению, и даже морда Зорьки казалась довольной, хотя уж ей-то было грех жаловаться – это время в усадьбе Белугина она провела на приволье, но видимо дом есть дом для всех.

Немного странно было видеть радушную улыбку на строгом лице Акулины Петровны, встречающей вернувшихся горячим обедом.

– Тихон баню натопил, – сообщила она, – Спозаранку пришёл, чтоб к вашему приезду всё готова было. Хоть и недалече ездили, а всё ж с дороги устанешь.

Напарившись, Куприян уже не мог бороться с усталостью и отправился спать, с наслаждением растянувшись в постели, он тут же заснул. Проснулся он часов в пять пополудни, и почувствовал себя свежим и полным сил, словно бы дом этот помогал ему, давал силы, напитывал ими.

Сидор Ильич с Тихоном уехали за город, к Тихонову куму, это Куприяну сообщила Акулина Петровна, добавив, что она тоже уходит по делам, вернётся через два часа. Куприян кивнул и отправился в Лавку, открывать её для покупателей он намеревался послезавтра, а пока хотел поговорить с Ермилом.

В Лавке было тихо, порядок царил и на полках, и на конторке, Куприян принёс метлу и открыв дверь, стал подметать крыльцо. Летний вечер только спускался на город, по мостовой спешили повозки и люди, кто-то останавливался и с интересом поглядывал на парня возле Книжной Лавки.

Чуть поодаль от Лавки стоял Куприянов сосед, пухлый и улыбчивый булочник Никодимов, его Лавка благоухала ароматами на всю улицу, и они с Куприяном давно здоровались по-соседски. Закрывался Никодимов рано, потому как покупатели у него все ранние бывали, да и сам он еще затемно поднимался.

Никодимов помахал рукой Куприяну, тот ответил на приветствие, и булочник скрылся в своей Лавке, протерев витрину и придирчиво окинув взглядом своё крыльцо. Вскоре на крыльце булочника появился мальчишка и стал прибирать всё, что хозяину не понравилось.

– Доброго вечера, дражайший Куприян Федотович, – занятый своими думами Куприян не сразу приметил, как неподалёку остановилась лёгкая полукрытая повозка и из неё выглянул как раз тот, о ком Куприян только что размышлял.

Гербер сидел, откинувшись на спинку сиденья, лицо его скрывала тень от крыши повозки, но Куприян разглядел его бледное лицо и знакомый блеск глаз. Пётр Францевич был нарядно одет, рука его, затянутая в перчатку, опиралась на неизменную трость. Рядом с Гербером сидела девушка в пышном платье и шляпке с вуалью, в руке она держала букет роз и смотрела на Куприяна поверх цветов игривым взглядом.

– А что же вы сами управляетесь? Не разжились ещё помощником? – приветливо улыбаясь спросил Гербер, – Я слыхал, собираетесь открываться…

– Добрый вечер, – Куприян оперся на метлу и стал рассматривать сидевших в повозке, – Да, пока всё сам. Собираюсь открыть Лавку, но пока не со всем разобрался.

Гербер явно ждал, что Куприян его пригласит, дескать, приходите в Лавку, любезнейший Пётр Францевич, когда она откроется. Но Куприян молчал, продолжая глазеть то на Гербера, то на его спутницу, которая испуганно посмотрела на сидевшего рядом с нею мужчину.

– Что ж… а мы вот на ужин к Удинцеву направляемся, – в голосе Гербера послышалось лёгкое раздражение, – Не желаете с нами? Удинцев, знаете ли, великий затейник, что касается разного рода развлечений. Даже иногда меня удивляет, что, признаться, не так легко сделать. А сегодня он обещал прогулку по реке и какие-то сюрпризы.

– Как же можно, без приглашения. Да и незнаком я с Удинцевым.

– Так я вас представлю. А что касается приглашения… я имею возможность привести к Удинцеву столько друзей, сколько пожелаю. Так что же? Обождём вас, собирайтесь! Чудно проведём время, это я вам обещаю!

Что-то зловещее послышалось Куприяну в этом приглашении, хотя и улыбался Гербер приветливо, и голос его звучал по-дружески, но мороз пробрался Куприяну под кафтан, хоть и был вечер весьма тёплым.

– Благодарствуйте, Пётр Францевич, почту за честь принять ваше приглашение куда бы ни было, но в другой раз. К превеликому сожалению, я только утром вернулся из поездки, толком-то и не отдохнул, да и наскоро собраться – только людей насмешить. Не посмею задерживать вас, и спутницу вашу.

– Жаль, – Гербер стукнул тростью в пол повозки, – Человек вы в городе новый, и я позволю себе дать вам совет… Вам необходимо обзаводиться знакомствами, и лучше, если в этом вам поможет опытный человек. Тогда и знакомства будут правильными и полезными. И Лавка ваша вам прибыль приносить станет. Ну, доброй вам ночи, друг мой.

Гербер ткнул тростью возницу, и повозка покатила дальше, к реке. Где-то там, вдалеке, слышалась музыка, видимо на пристани и устраивал свои развлечения этот Удинцев. Нужно бы узнать, кто он таков, чем занимается и зачем водит такие знакомства. Ведь не может же такого быть, чтобы этот самый Гербер казался странным одному только Куприяну!

Откуда-то потянуло сыростью, и Куприян поспешил закончить свои дела у крыльца, всё чисто прибрав. Ушёл обратно в Лавку и запер дверь, стал протирать витринное стекло, раскладывая книги поровнее, на своё усмотрение.

Когда и вовсе завечерело, спать ему не хотелось, и немудрено – почти полдня проспал, потому Куприян отправился в кухню, взял оставленный Акулиной Петровной кисель и блюдо с шаньгами, накрытое рушником.

Ермила надо позвать, поговорить с ним, Куприяну очень хотелось рассказать помощнику о том, что произошло с ним и Белугиным на Демьяновом хуторе, и как они сообща справились с Арычихой. Да и вообще… на душе как-то неспокойно было, наверное, это после встречи с Гербером… хотелось с кем-то поговорить.

И тут Куприяну в голову пришла интересная мысль! А что, сам он сможет или нет открыть тот путь, к Савелию Мироновичу?

Куприян подошёл к полке, где в прошлый раз открывался им путь и стал её оглядывать. Может, руками как-то… Парень поднял руки, повел ими, закрыл глаза…