— Коварны или нет, ты же знаешь, что против меня не выстоит ни одна армия. — пожал плечами я. — Я сломал даже стены Бастиона, помнишь?
Лилия тяжело вздохнула. Бывшей герцогине довелось видеть меня в бою во время нашего похода к столице Таллистрии, поэтому худо-бедно мои возможности она представляла.
— Это меня и волнует. — призналась рыжеволосая воительница. — Они тоже должны что-то знать, ты же расправился с командой захвата. И всё же, я вижу, как их авангард готовится к битве, вместо того чтобы рассеяться и попытаться медленно пустить нам кровь ночным атаками. У них есть план, и я его не понимаю. А если учесть ваш спор…
— Я разрушу его план, каким бы он ни был. — твёрдо пообещал я. — Мастеру смерти нет равных в разрушении…
— У каждого есть предел сил. — с любопытством посмотрела на меня жена. — Интересно, где пролегает твой?
Я поднял взгляд к рассветным небесам. Оранжевый диск солнца медленно поднимался над барханами, вторя стягу противника.
— Если бы я знал. — прошептал я. — Я сбился со счёта, сколько раз проверял свои пределы, раз за разом пробивая барьер. И если Аттарок найдёт способ довести меня до грани… Поверь, очень многие об этом пожалеют.
Лилия не ответила. Но ответа и не требовалось: она просто кивнула, принимая мои слова на веру, убеждённая, что пока я здесь, мы не проиграем.
Мы захватили с собой Роланда на переговоры. Троица пустынников стояла у длинного факела. Аттарока я узнал сразу, по крупной фигуре, а вот двое других с закрытыми лицами были мне неизвестны.
— Решил сдаться? — изогнул бровь я.
Король Ниоры хмыкнул, снимая повязку с лица.
— Нет. Напротив, я предлагаю сдаться тебе. Не мне, разумеется: я уже понял, что ты высокомерен. Я предлагаю тебе отказаться от своей идеи по завоеванию королевств. Существуют совершенно объективные причины того, почему тебе это не удастся.
Я зевнул.
— Будешь рассказывать мне о численном превосходстве? Скукота.
Но, вопреки моим ожиданиям, чернобородый пустынник лишь отрицательно покачал головой.
— Скажи мне, Горд, ты веришь в верность своих людей?
Я прищурился. Вопрос с подвохом…
— Намекаешь на то, что меня ждёт предательство и заслал шпионов в мои ряды?
Аттарок с улыбкой развёл руки в стороны.
— Раскусил меня. Но речь не только об этом. Я предлагаю тебе ещё одно пари… Как насчёт того, что я предложу твоим солдатам перейти на мою сторону, а ты предложишь моим? Победитель получает перебежчиков на свою сторону. Если ты веришь в верность своих людей, то бояться тебе нечего, верно? А ты, быть может, сможешь получить на свою сторону пару тысяч моих воинов. Даже если трусы будут не слишком полезны в бою, из них всё ещё могут выйти отличные проводники в пустыне, не так ли?
Я высоко вздёрнул подбородок. Можно, конечно, отказаться… Но это значило публично заявить, что я не верю своим людям. Разумеется, я вообще мало кому верил… Но не признаваться же!
— Хорошая идея. — холодно улыбнулся я. — Но если твои люди поведут себя непочтительно, я убью несколько десятков, так и знай.
Взгляд пустынника стал нечитаемым. Он молча дёрнул щекой и шагом направился в сторону моей армии. Мне не оставалось ничего больше, кроме как последовать его примеру. Наше сопровождение осталось стоять у факела…
Стройные ряды пустынников молча смотрели на меня, крепко сжимая оружия. Я прошёл вдоль рядов, чувствуя чужой страх: некоторые вздрагивали, когда я проходил мимо. Определённо, Аттарок провёл неплохую работу.
— Битва, что грядёт, принесёт вам ничего кроме смерти и боли. — со вздохом начал я. — И это наполняет моё сердце печалью. Смерть людей за лживые идеалы может вызвать лишь грусть у любого разумного человека. За что вы будете умирать, воины? За амбиции далёкого Ренегона? Я не претендовал на ваши земли, не пришёл за вашими семьями, чтобы не рассказывали вам церковные лжецы. Я милостив к своим людям и безжалостен к врагам, это правда. Так стоит ли умирать за ложных королей, что посылают вас на верную смерть?
Я сокрушённо покачал головой, изображая на лице скорбь.
— За моей спиной стоят тысячи, что верят в меня. Я не отступлю и не сдамся, даже если придётся сражаться со всем миром. Шесть королевств, одиннадцать, да хоть весь Тиал! Я буду сражаться за верность моих людей, за право выбирать собственную судьбу, за свободу всех и каждого в королевствах! И кто бы ни встал на нашем пути, сама смерть проложит нам дорогу к победе. Я дам вам один шанс сдаться и перейти на мою сторону, воины. Свобода или рабство у ваших старых королей. Подумайте, за что вы сражаетесь… А затем выбирайте.
По рядам пустынников пошла рябь. Определенно, некоторых зацепили слова о свободе. Часть людей начала проталкиваться через толпу…
А затем остальные воины, стоящие неподвижно, внезапно повернулись и вонзили своё оружие в перебежчиков, убивая тех на месте. И, развернувшись ко мне, принялись стучать о доспехи, скандируя:
— Великое Солнце Пустыни! Великое Солнце Пустыни! Великое Солнце…
Я стиснул зубы. Вот же ублюдок… Нет, перебежчиков было совсем немного, считаные десятки, но это уже были МОИ ЛЮДИ! Я ударил каскадом чёрных молний по рядам врагов, заставляя армию замолчать.
Почти две сотни погибли на месте: пустынники стояли плотно. Ещё несколько сотен корчились в муках от разнообразных проклятий, умирая в страшной агонии: лица иссыхали и гнили, оплывали как свечки, чернели и застывали в ужасном предсмертном крике…
— Это судьба, которую вы выбрали. — холодно бросил я. — А теперь, если вы не хотите, чтобы я убил вас всех на месте, дайте тем, кто выбирает мою сторону, уйти.
Скандирование замолкло. Над барханами повисла тишина, прерываемая лишь редкими порывами ветра, приносящими с собой песок. Но больше никто не вышел, чтобы встать на мою сторону.
Я нацепил на лицо непроницаемую маску, и, взмахнув чёрным плащом, развернулся и отправился на точку переговоров.
На обратном пути, вдалеке, можно было увидеть сотни воительниц в кожаных доспехах, что переходили на сторону противника…
Тёмные глаза короля Ниоры смотрели на меня с насмешкой.
— Кажется, твои люди не так уж верны тебе, как ты думал? — усмехнулся бородач. — Поэтому ты проиграешь. Не могу сказать, что я большой знаток чужих душ, и понял, что ты за человека на столь короткий срок… Но одно могу утверждать с уверенностью: чем больше люди будут узнавать о тебе, тем меньше остаётся тех, кто последует за тобой.
Я бросил холодный взгляд на Лилию. Вообще-то, таллистрийки должны стать её заботой.
Аттарок расхохотался, уловив этот взгляд.
— Ну да, обвини свою суку в собственном провале, пустынный шакал! — усмехнулся пустынник. — Я уж думал тебе некуда падать дальше, но сваливать свою вину на женщину это что-то за гранью моего понимания. Боюсь, тебя ждёт ещё много-много…
