Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

Глава 13

— Почему ты обвинил в их смерти оборотней? — спрашиваю дядю, после завтрака заглянув к нему в кабинет. — Чтобы гробы были закрыты?

Вчера вечером я долго сидела над коробками, перебирала одежду, вспоминая детство. Точнее сказать, пытаясь вспомнить что-то, что поможет сейчас. Если бы только я знала, я прислушивалась бы к каждому их разговору, следила бы за каждым движением, запоминая.

Но я было беспечна. Я не чувствовала опасности до той самой ночи. Наверное, потому что не знала другой жизни. Постоянные переезды, суета, беготня стали для меня нормой, и мне не казалось это странным.

Мама говорила, нам приходится переезжать из-за папиной работы. Якобы он изучал особенности магии в зависимости от среды обитания. Сейчас я понимаю, что это чушь собачья. Отговорка для меня, я ведь все равно не понимаю, правда это или нет.

Я жила в дороге. Училась читать, писать, мама рассказывала мне о магии. Папа…

Папа рассказывал мне сказки, которые придумывал сам. Он делал это так, что у меня захватывало дух. А в конце всегда улыбался. У него была мягкая добрая улыбка, которая сразу стирала все страхи. Он склонял голову набок и гладил меня по волосам, желая спокойной ночи и повторяя, что очень любит меня.

Я верила. И до сих пор верю, что они не могли бросить меня просто так. Я должна узнать правду о том, что случилось восемь лет назад.

— На стене в доме были обнаружены следы когтей, — отвечает дядя Эл, выдергивая меня из мыслей. — Вероятно, твои родители пытались противостоять, и оборотни могли частично обратиться, чтобы нанести увечье… Хотя крови обнаружено не было. Но хозяин дома заявил, что до заселения на стене ничего подобного не было.

— Значит, все-таки оборотни… — бормочу себе под нос в задумчивости. Размышляя ночью, я подумала о том, что они вообще не имели отношения к гибели моих родителей.

— Сейчас в городе нет оборотней. Точнее, уже несколько лет как, — поправляется дядя Эл. — В то время, когда погибли твои родители, ситуация была немного другой. Оборотни жили разрозненно друг от друга, небольшими стайками. Они рассредоточились по всей стране и по большому счету не представляли опасности. Это было своеобразное поддержание мира между людьми и оборотнями. Я говорю это, чтобы ты понимала: они могли жить в нашем городе. То есть просто жить.

— Ты сейчас пытаешься сказать, что мама и папа стали жертвой неадекватных оборотней? — интересуюсь я. — Сам-то в это веришь? Дядя Эл, они бежали всю жизнь, я не поверю, что оборотни оказались в том доме случайно.

— Думаешь, их кто-то… нанял? — он запинается, но все же спрашивает.

— Я не знаю, — качаю я головой. — Но хочу узнать.

— Ада… Я понимаю твое желание, но прошло столько лет… Не осталось никаких зацепок.

— Я что-нибудь придумаю, дядя Эл. А пока давай займемся исследованием моей магии.

— Хорошо, — кивает он. — Как она… Я хочу сказать, она проявляла себя необычным образом?

Вспоминаю вчерашний шар света и качаю головой. Я ведь сама хотела его сделать, ну и что, что он появился раньше, чем я успела сформулировать мысль?

Следующие три часа мы проводим в Академии. Здесь собирается пять мужчин и одна женщина, но я знаю только дока, что осматривал меня. Мне задают вопросы, а потом просят делать простые магические упражнения.

Я боялась, что не получится, но нет, все удается легко. А еще внутри наконец ощущение, что это я управляю процессом. То есть действительно я. Так было только один раз: в доме ведьмы, когда я поднимала сломанные доски. Такое чувство, что магия проявляет себя только когда вокруг никого нет или в случае опасности, как в лесу с волками. Это заставляет задуматься. Хотя у меня совсем нет объяснения происходящему.

Сейчас магии много, но она легко течет, и я с ней справляюсь. Делать тяжелые элементы, вроде открытия портала, меня не заставляют. По лицам присутствующих вижу, что комиссии нечего сказать. Да, у меня появилась магия, которая была скрыта заклинанием. Но никакой необычности в ней нет.

— Она восстановилась меньше, чем за сутки, — слышу слова дока, когда группа отходит совещаться. — И Аделина сама говорила, что не может контролировать магию.

— Сейчас она прекрасно ее контролировала, — замечает один из мужчин. Я стою в стороне, прислушиваясь.

— Или… Это было не все.

— То есть?

— То есть Аделина показала нам не все, на что способна она… или ее магия. Если она действительно проявляется независимо от девушки, то точно так же может и не проявляться. Понимаете?

— Хотите сказать, что эта магия самостоятельная? — вопрос задает женщина, слышу в ее голосе язвительные нотки и сжимаю губы. — И специально не проявляется сейчас, чтобы мы не могли ее изучить?

Док пожимает плечами.

— Абсурд, — отрезает один из мужчин. — Магия — это то, что дается судьбой, она полностью подконтрольна тому человеку, который ее получает.

— Да, конечно, — неуверенно соглашается еще один, понижая голос, добавляет: — Но ведь это только принятые данные. Если верить мифологии…

Он замолкает, как только получает тычок в бок. Все смотрят на меня, я делаю вид, что ничего не слышала, рассматриваю свои пальцы, вокруг которых светится фиолетовая дымка. Они отходят в сторону, а я хмурюсь.

Что хотел сказать тот мужчина о мифологии? И почему его перебили? Не хотели, чтобы я услышала? Но что может быть полезного в мифологии? Это ведь не научные данные, а только сказки. Но если один из представителей Академии решил, что мифология каким-то образом может быть связана со мной, может, и не сказки?

Закрываю глаза, погружаясь в себя. Пытаюсь сосредоточиться на течении магии. Где же та странная мощь, которую я не в силах была удержать? Куда она делась? Я глубоко дышу, стараясь концентрироваться на дыхании. Мир вокруг заглушается, чувствую, как магия циркулирует плавно, спокойно. Картинка на экране век становится мягкой, без точек и всполохов. Я отрешаюсь от внешнего, перестаю слышать звуки. Становится тихо и спокойно.

Картинка вспыхивает перед глазами резко. Словно мама наклоняется к моему лицу и говорит:

— Найди гримуар отца!

Я вскрикиваю, резко распахивая глаза и чувствуя, как меня трясет. Комиссия подбегает, док подхватывает за локоть, словно опасается, что я грохнусь в обморок. Остальные рассматривают с беспокойством. Непонимающе скольжу взглядом по их лицам, словно уверенная, что увижу маму.

Картинка была на экране век, но я восприняла ее как реальную. Словно все это произошло на самом деле. Сердце гулко бьется в груди, в висках стучит, за этим стуком я не сразу разбираю, о чем меня спрашивают. Снова обвожу взглядом людей и весь зал, хотя уже начинаю понимать, что это глупо: мамы тут нет и не было. Но что тогда со мной случилось?

— Что с тобой, Аделина?! — дядя Эл сжимает мои плечи, вынуждая посмотреть на него. Пытаюсь что-то сказать и не могу, в мышцах странная слабость, ноги подкашиваются. — Ее нужно посадить!

Кто-то подставляет мне стул, и я падаю на него, обхватывая себя за плечи. Дядя Эл суетливо бегает вокруг меня, остальные внимательно рассматривают. Мне становится не по себе от их взглядов. Я испытываю странную неприязнь к этим людям, даже тело реагирует, меня охватывает дрожь.

— Просто плохо себя чувствую, — говорю тихо. — Мы можем пойти домой?

Я вижу, как присутствующие переглядываются между собой, и необходимость уйти становится сильнее.

— Я могу осмотреть тебя, Аделина, — влезает док. — Если хочешь, приду к вам домой.

— Нет, нет, все в порядке, — я аккуратно встаю. — Но спасибо вам.

Он мягко улыбается, а я вдруг понимаю, что к нему у меня нет такого чувства, как к остальным. Он кажется хорошим.

Выдавив улыбку, иду на выход. Дядя Эл догоняет меня через минуту.

— Пройдемся? — спрашиваю его. — Хочу подышать свежим воздухом.

— Конечно, Ада.

По дороге мы молчим. Я пытаюсь осмыслить то, что случилось. Мне привиделась мама. Возникла из ниоткуда, такая реальная, что мурашки по коже бегут от одной мысли об этом. Как такое возможно? Откуда она взялась в моей голове? Связано ли это с тем, что происходит со мной? И что мне делать дальше?