Кодекс Императора II (СИ) - Молотов Виктор

— О, брат хорошо меня знает.

Мало что еще могло заставить Анастасию выйти раньше, чем лицо полностью восстановится.

— Но кое-что я все же смогла вам принести, — Виктория протягивает цесаревне планшет, что находился у нее в руках.

Анастасия включает видео, открытое в файловой системе. Смотрит… и постепенно ее брови вздымаются вверх.

— Ничего себе! И почему я раньше не замечала, каким может быть мой брат? — спрашивает она, не ожидая ответа.

— Потому что господин не хотел, чтобы вы это видели, — вдруг отвечает служанка, и Анастасия оборачивается к ней.

— Ладно я не замечала… Но как отец мог пропустить такое?

— Вы не совсем понимаете, госпожа. Представьте господина в его самой лучшей форме, какой только можете, а теперь умножьте это в десять раз.

Анастасия представила. Судя по словам Виктории брат долгие годы успешно скрывал не только ум, но и свою силу. Она могла сравниться разве что с тем, чем обладал их покойный отец… или даже больше.

— А теперь умножьте это на сотню. Потом на тысячу раз. И это будет примерно то, кем он является на самом деле, — добавила служанка.

Анастасия захлопала глазами, силясь осознать. Такой масштаб попросту не укладывался у нее в голове… Это нужно было переварить.

Цесаревна вернула планшет Виктории со словами:

— Ладно, раз тебя нельзя приносить сплетни, давай просто поговорим. Это же не запрещено?

— Нет, госпожа.

— Ты случайно не знаешь, Федор уже покинул дворец? — интересуется Анастасия.

— Да, он ушел сразу после разговора с господином. Направился в Казанское княжество.

— Ммм, а я думала он направится в Тверское, где находятся Вороновы — его главные союзники. Значит, брат определился… Удивительно, как можно за один раз просто взять и убрать одного из претендентов на трон.

— Федор не перестал быть претендентом. Дмитрия это не волнует — ему было нужно, чтобы брат покинул дворец.

— В чем тогда дело? — Анастасия никак не могла до конца понять намерений младшего брата.

— Федор просто его бесит, — ухмыляется служанка.

— Ты же понимаешь, что слишком много мне рассказываешь?

— Не больше, чем мне разрешено, госпожа. Вы уже выбрали сторону, а это привилегии от вашего решения. Вы перешли в дальний круг доверенных лиц.

— Хм, а что будет, если я предам?

— Ничего не будет, госпожа. Вы просто умрете, — спокойно отвечает служанка.

— Как?

— А это уже Дмитрий сам решит.

Хоть Анастасия и выглядела спокойной, но ее звериное нутро сжалось до состояния скулящего щеночка. Что-что, а предавать Дмитрия она не собиралась.

Не зря цесаревна считала себя умнейшей среди родственников… Но похоже, ее потеснили с первого места, а она даже не в обиде.

Взглянув в зеркало, Анастасия ответила — отражение почти вернулось в норму. И это была заслуга ее младшего брата…

Она начинала бояться его по-настоящему. Нет, не только страх руководил ей. Но и уважение. За этим человеком она была готова идти до самого конца. А потому ей срочно нужно становиться полезной.

— Я же могу выйти в любой момент? — спрашивает она у служанки.

— Да, госпожа, вас здесь никто не держит.

— Завтра у меня будет назначено несколько встреч, пойдешь со мной?

— Как пожелаете.

Глава 6

Иду по коридору, мне на пути встречается много слуг, которые при виде меня склоняют головы, как положено по этикету. Гвардейцы в лучшем случае кивают, а в худшем и вовсе делают вид, что меня нет — это зависит от должности, низшие чины не позволяли себе пренебрежительно относиться к младшему наследнику.

Настроение у меня было так себе, в окнах отражалось мое бледное отражение. И ни одна проходящая мимо сволочь не поинтересовалась, не нужна ли мне помощь!

Во времена моей первой жизни никто себе такого не позволял. Если бы я, будучи Первым императором, в таком виде прошел по коридору, вокруг меня бы уже толпились не только слуги, гвардейцы, но и лекари. Последним же, если и доложили о моем бледном виде, они наверняка только порадовались.

И где, черт возьми, Алина? Я вышел из своих покоев, чтобы найти ее, но нигде не видел. Пока одна из ее подопечных служанок не подсказала, что ее стоит искать в недавно отремонтированных гостевых покоях. Туда я и направился.

Открыл дверь и увидел ее, протирающую столик. Не было привычной улыбки, как и песен, которые она всегда напевала во время уборки.

— А ты хорошо спряталась, — говорю я.

— Это вышло случайно, — нехотя ответила она, не оборачивалась.

Пусть она и моя служанка, но человеческие отношения никто не отменял. Мы были знакомы слишком давно, и хорошо знали друг друга, чтобы позволить вести себя естественно, когда больше никто не видит. А в наше время это дорогого стоит, когда не приходится натягивать на лицо маску дружелюбия, вот и Алина не стала этого делать — а я ценил ее настоящую.

— Ты обиделась? — прямо спрашиваю я.

Она не спешила поворачиваться, демонстративно продолжая уборку. Я продолжаю:

— Напоминаю, что ты все еще моя личная служанка, а помимо этого глава моего разведывательного корпуса и много чего еще…

Она повернулась, хмыкнула и принялась вытирать пыль с полок.

— Алина, так было нужно, — участливо говорю я.

— А о нас вы вовсе не думаете? — наконец заговорила она.

— Как раз потому что думаю и поступил подобным образом.

Ее лицо смягчилось, больше в нем не было резких эмоций злости. Хотя за этим гневом было скрыто явное переживание… за меня. Это было видно по блеску в глазах Алины — наемной убийцы, которую мало что может пронять.

— Где Кутузов? — решаю я перевести тему.

Хорошо знаю Алину, она довольно быстро успокаивается. Теперь осталось подождать, пока эмоции обиды исчезнут, и их снова заменит привычная беззаботная радость.

— Младший Разумовский отбирает новобранцев на площадке в вашем крыле дворца, — сухо отвечает она.

— Пойдем к нему.

— Но я ещё не закончила уборку!

— Ты вовсе не должна здесь убираться. Или забыла, что приставлена только к моим покоям? — слегка улыбаюсь я.

— Не забыла. Идемте. Тем более, судя по вашему виду, точно надо проследить, чтобы вы дошли в целости и сохранности.

Мы прошли на тренировочный полигон, где вовсю проходили спарринги. Младший Разумовский лично отбирал кандидатов на роль моих гвардейцев.

Хм, и как он еще не уснул во время этого боя? Видно же, что этот парень совершенно не знает техник и путает школы боя, вместо того, чтобы придерживаться одной тактики. И потенциала здесь нет — а за долгие годы перерождений я уже научился это отличать. Если человека все детство учили, а он не запомнил, как нужно наносить удар — выхода здесь нет.

Выхожу на площадку, беру со стенда один из тренировочных мечей, с которыми по краю полигона бились новобранцы.

Подхожу к Кутузову с его претендентом. Взмахиваю мечом, и клинок парня падает на песок, а на меня смотрят ошарашенные зеленые глаза. Бой окончен.

— Ты не подходишь, — говорю я.

Парень не находит слов и судорожно кивает.

— На выход, — говорит ему младший Разумовский.

Снова кивок, и претендент уходит с полигона, чтобы больше никогда сюда не вернуться.

— В нем чувствуется благородное происхождение… И бездарность, — говорю я.

— Я заметил это, господин. Хотел узнать, кто его послал, — отвечает Кутузов.

— Здесь каждый третий подосланец, смысла нет, — хмыкаю я.

— Укажите мне этих людей? — тихо спрашивает младший Разумовский.

— Не здесь, и не сейчас. Мы не должны быть предвзяты при наборе, сам понимаешь.

— Да, господин.

— Отойдем поговорить?

Младший Разумовский кивает, и мы уходим с полигона в одну из пустующих комнат в моем крыле дворца.

— Мой император, я могу честно обратиться к вам? — спрашивает начальник гвардии.

— Это только приветствуется. Мы же давно знакомы, к чему такие вопросы?

Неужели и он на меня обиделся?