Скандальная история старой девы (СИ) - Милославская Анастасия

– Доброе утро, – хмуро здороваюсь я, отводя взгляд.

Позади меня также здоровается Рада, её голосок тонкий и испуганный. Она явно не рассчитывала, что столкнётся с военачальником Нордом практически нос к носу.

– Прячетесь вдвоём от работы. Может вас наказать? – спрашивает лира Дарина из-за спины Рагнара.

Я перевожу на неё взгляд. Судя по кругам под глазами и помятому лицу, наставница явно мало спала, и как следствие встала не с той ноги.

– Что вы! Я просто показывала новенькой, где можно переодеться, – поспешно оправдывается Рада.

– Что ты делаешь на фабрике, Анна? – ровным голосом спрашивает Рагнар, игнорируя выпад наставницы в мою сторону.

– Работаю, разве не видишь? – огрызаюсь я.

– Хамка! – возмущается лира Дарина. – Ты близка к тому, чтобы я назначила тебе наказание.

Рагнар разворачивается. Под его пристальным взглядом наставница перестаёт зверствовать и затухает, как свечка.

– Идите, лира Дарина. Я присоединюсь к вам через несколько минут, – командует Рагнар.

Наставница поджимает губы и глазами показывает Раде, чтобы та шла с ней. Едва Рада выскальзывает из подсобной комнаты, Рагнар тут же делает шаг внутрь.

– Не закрывай дверь, – бросаю я.

– Боишься меня? – цинично усмехается он, захлопывает дверь с глухим скрипом и разворачивается ко мне: – Когда-то ты была не прочь остаться со мной наедине.

На секунду прикрываю глаза. Это была не я… другая Анна была не прочь. Теперь я хотя бы знаю, что не сама упала в объятия этого жестокого монстра.

– Говорить такое женщине – верх бестактности. Впрочем, другого я и не ждала от тебя, – поджимаю губы, глядя с вызовом.

Дракон щурится, перемещая взгляд на мои губы. Меня будто прошибает ударом молнии, хочется попятится, но я сдерживаюсь.

– Ты сама предложила себя. Теперь я понимаю, что это всё была игра. Неумелая, грязная игра.

Сама предложила? Те обрывки воспоминаний, которые мне доступны, говорят об обратном, но я многого не помню. Даже если прошлая Анна так сделала, Рагнар поступает жестоко, упрекая в этом.

Я не отрицаю очевидное – военачальник невероятно привлекательный мужчина. А его статус и власть лишь добавляют ему очков в глазах женщин. Я не слепая и вижу, что здесь все сходят по нему с ума. Анна могла поддаться, тем более, если считала Рагнара единственным.

Но меня этим не пронять.

– Я изменилась. Поумнела, знаешь ли, – холодно отбиваю я, внешне остаюсь невозмутимой, хотя сердце долбит отбойным молотком по грудной клетке.

Рагнар делает шаг вперёд и замирает, оставляя между нами жалкие сантиметров двадцать. Я делаю судорожный вздох, пытаясь по выражению лица дракона разгадать его намерения.

– Изменилась? – Рагнар слегка склоняет голову набок, впиваясь в меня взглядом. – Пожалуй, что так. Ты была красивой, но скучной до зевоты, а сейчас прорезались зубки? Или ты просто показываешь истинное лицо?

Я не понимаю, к чему эта перепалка. Она из меня все соки вытягивает. Делаю шаг назад, призывая себя быть умнее и просто молчать. Тогда дракон просто уйдёт, и я освобожусь от его удушливого внимания.

Взгляд Рагнара перемещается на мой пока ещё плоский живот, и его глаза покрываются коркой льда. Я прекрасно понимаю, о чём он думает. О ребёнке, который якобы не его. Сейчас опять впадёт в ярость – он предсказуем.

– Думаешь, твоя красота делает тебя особенной? – цедит он низким голосом, от которого по спине ползут мурашки. – Можешь сколько угодно показывать характер, но ты лишь глупая кукла, от которой не ждут ничего дельного. Всё, что ты можешь – раздвигать пошире ноги. Именно поэтому тебя так легко заменить.

Его оскорбления переходят все границы и становится просто невыносимыми. Я обещала себе быть сдержанной, но у меня всё-таки есть достоинство, я не могу терпеть эти гадкие слова.

– Ты отвратителен во всём к чему прикасаешься, – выплёвываю я. – Теперь у тебя новая истинная, настоящая, – последнее произношу с особым смаком. – Так иди же к ней! Что ты забыл здесь со мной в этой захудалой каморке?

– Нет, Анна, вопросы здесь задаю я. Что ты забыла на фабрике? Ты должна быть в храме.

Вообще-то я пришла потому что позвали, но ехидство берёт верх, и я колко отвечаю:

– А тебе какое дело? Работаю, где пожелаю. А тут говорят платят хорошо. Вот решила проверить.

– Фабрика не для тебя. Ты беременна, поэтому в твоём положении я позволяю тебе работать только в храме, поняла? Вот что я хотел тебе сказать. Чтобы я тебя тут больше не видел. Собирайся и уходи прямо сейчас, – Рагнар резко разворачивается и идёт к двери, но напоследок бросает. – А что до моей истинной… тебя наши отношения не касаются.

Дверь хлопает, а я так и остаюсь стоять посреди комнаты, кипя от негодования.

Что. Это. Было?

Почему он просто не может оставить меня в покое? Какое ему дело, чем я занимаюсь? Решил показать фальшивое благородство? Точно нет. Хочет в очередной раз досадить мне.

Хочется взвыть от возмущения и несправедливости, но я лишь сдержанно поправляю складки на платье, проверяю как сидит фартук, не сполз ли чепец – этому уделяю особое внимание, ведь мои волосы не должны увидеть – а затем выхожу следом за Рагнаром.

Нужно работать. Я не собираюсь слушать дракона, и отработаю до вечера, как и положено. Это важно для меня и того дела, что я задумала. Плевать, что скажет бывший жених.

***

Спустя полчаса я уже перебираю цветки гибельника. Отделяю лепестки от сердцевины, раскладывая их в разные ёмкости. Работа простая и монотонная. Как только ловлю нужный ритм, руки начинают делать всё сами по инерции. Это позволяет мне глазеть по сторонам и изучать обстановку.

Рагнар с лирой Дариной ушли куда-то, и мне так спокойнее. Есть шанс, что пробуду здесь до вечера незамеченной.

– Рада, – тихонько шепчу я.

Она возится с цветами рядом со мной. Обычно Рада работает в другом месте, но сегодня решила помочь мне освоиться.

– М? – вопросительно тянет она.

– Я слышала, что у старых дев рождаются «уродцы». Это правда?

Неспроста это происходит. Я пока не видела этих детей, но мне бы хотелось. Не из праздного любопытства. Я хочу понять, в чём причина.

– Да. Это потому что мы старые. Из-за этого нас высылают в земли безмужних. Чтобы мы не рожали бракованных детей мужьям и возлюбленным. У мужчин слабая плоть, они могут не сдержаться и сбросить своё семя в гнилое нутро, соблазнившись привлекательной оболочкой. Зачем плодить ущербных и делать наш народ слабым? Проще убрать источник соблазна подальше. Вот поэтому мы здесь.

От её слов меня едва не перетряхивает. Внутри разгорается злость на несправедливость. Женщинам просто вбивают это в голову, чтобы они были покорны! Бедняжки считают себя ущербными и гнилыми.

Так ещё и у мужчин «слабая плоть». А держать себя в руках не пробовали?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не высказать всё Раде. Мне безумно хочется её переубедить, но я понимаю, что вряд ли она сейчас оценит мои попытки. А мне нужна информация, а не ссора.

– Да, об этом я много раз слышала, – шепчу я. – Но я ни разу не видела «уродца». Что с ними не так? Они рождаются слабыми и сразу умирают? Или… есть какие-то мутации?

– Я не знаю, что такое мутации. Всё бывает по-разному. Иногда дети сразу умирают, а иногда становятся «уродцами».

– Некрасивыми? – продолжаю выпытывать я. – Расскажи, пожалуйста, мне важно это знать.

– Я… у меня есть сын, – Рада опускает голову и закусывает губу. – Он живёт в храме.

Мне мачеха тоже предлагала после рождения отдать ребёнка в храм. Видимо, это частая практика.

– Ему шесть лет, он смышлёный мальчишка. Иногда я могу его навещать, если лира Дарина позволяет, – моя собеседница тяжело вздыхает и косится на ещё одну девушку, которая стоит неподалёку от нас и тоже перебирает цветы, но той нет дела до наших перешёптываний.

Мальчику шесть? Значит появился после того, как Рада попала в земли безмужних.