Скандальная история старой девы (СИ) - Милославская Анастасия

– Главная проблема в газе, думаю, он может нанести непоправимый вред нам, тем более в таких количествах.

В этот момент раздаётся жуткий треск, и лестница, прочность которой вызывала у меня сомнения ещё в тот момент, когда я спускалась сюда, начинает крениться. И происходит страшное – она медленно заваливается прямо с женщинами, которые пытались добраться до выхода.

– Морена милостивая, спаси, умоляю, защити… – начинает бормотать Рада.

– Песок! – кричу я. – Все несите сюда песок, если хотите жить! И помогите тем, кто упал!

Мне хочется броситься на помощь тем женщинам, но я понимаю, что сейчас важнее остановить продвижение опасной густой жижи. Если поддамся эмоциям, нам конец.

– Ну же! Несите песок! – я повышаю голос, пытаясь докричаться хоть до кого-то.

– Она права! Скорее!

– Песок!

Несколько женщин приходят в себя, понимают, что я хочу сделать, и бросаются к мешкам.

– Рада, ты должна помочь мне. Нужно найти ткань, порвать её на тряпки, намочить и раздать людям, – я встряхиваю бедную женщину несколько раз, пока она не приходит в себя. – Нужно будет приложить ткань к лицу и дышать только через неё, поняла? Найди помощниц и сделайте это.

– Д-да…

– Вперёд!

Я не уверена, что это спасёт от газа, которого становится всё больше, но попробовать стоит.

В следующие две минуты те, кто может держать себя в руках, дружно таскают мешки с песком и пытаются хоть как-то присыпать жижу, пытаясь остановить её распространение и уменьшить выделение газа. Она занимает уже почти половину большого помещения.

Дышать становится всё труднее, непонятно, стоит ли ждать помощи? Слышал ли кто-то наши крики? Мы в любом случае не сможем засыпать всё. Сейчас мы лишь пытаемся отсрочить неизбежное.

Часть женщин, которые не в себе от страха, я отправляю в подсобные комнаты и велю им закрыть двери. Так у них больше шансов выжить и не надышаться. Туда же помогают добраться тем, кто упал с лестницы. Некоторые из них травмированы. Ситуация ужасна.

Кто-то начинает кидать в окна камни, пытаясь разбить стёкла, чтобы к нам заходило больше чистого воздуха.

Когда песок израсходован, я понимаю, что этого недостаточно. Мешков слишком мало, да и физически не выйдет засыпать всё «море» из сердцевины гибельника.

И хоть сейчас эта гадость почти замедлила ход, почти застыла, газ по-прежнему медленно продолжает наполнять помещение.

В этот момент дверь наверху отворяется. Там показывается какая-то старая дева, которая тут же бросается за помощью.

Следующие минуты проходят как в тумане. Нас начинают потихоньку поднимать наверх – к чистому воздуху. Мы кое как держимся, прикрывая лицо мокрыми тряпками.

Когда я выбираюсь из недр фабрики, свежий воздух кажется мне неземным блаженством.

Вокруг много старых дев, все кашляют, но почти у всех в руках мокрые тряпки. Есть надежда, что это хоть как-то помогло.

Я не вижу лекаря, а он бы пригодился. Мы с Радой прислоняемся к стене, пытаясь прийти в себя.

Буквально спустя минуту показывается лира Дарина, её приводит Зоряна, которая бледная, как полотно.

– Как только я найду виновного, он жестоко ответит, – громко причитает Дарина, зло осматриваясь. – Эта авария принесла нам огромные убытки! А ты на них посмотри, Зоряна! Радуются, что можно не работать. Ух, халявщицы!

Мне кажется, она обезумела от вседозволенности. Как иначе объяснить поведение наставницы? Она видит, что около десяти женщин пострадали. Двух старых дев обварило горячей жижей, когда они сыпали песок. Ещё несколько женщин получили травмы, упав со старой деревянной лестницы. Я молчу про остальных – мы все надышались токсичным газом.

– Как вы смеете, лира Дарина? – произношу я с яростью. – Из-за вас пострадали бедные женщины. Знаете, кто виновен в аварии? Вы! Оборудование на фабрике настолько старое, что разваливается. А лестница? Что это за лестница? Деревянное старьё сломалось под весом женщин! И именно вы велели замуровать запасной выход. Фабрика приносит огромный доход, но мы вынуждены работать в скотских условиях!

Вокруг становится слишком тихо. Старые девы даже перестают кашлять, пугливо замирая.

Я публично бросила вызов лире Дарине. У всех на глазах. Кажется, отступать уже некуда.

Делаю шаг вперёд, руки дрожат от злости и перенесённого стресса.

– Вы чуть не убили нас всех, лира Дарина, – припечатываю я, глядя ей в лицо. – И вы недостойны быть наставницей.

Глава 9. Сарай для наказаний

Глаза Дарины расширяются от удивления, она надувает пухлые щёки, а её тонкие губы превращаются в ниточку. Но она быстро приходит в себя.

– Как ты смеешь обвинять меня, паршивка? – со злобой выплёвывает она, подаётся вперёд и отвешивает мне звонкую пощёчину.

Удар настолько сильный, что шею сводит, а щёку обжигает болью. Наставница крупная женщина, рука у неё тяжёлая.

Я рвано выдыхаю через нос, прикладывая ладонь к горящей щеке:

– Бьёте, потому что нечего сказать?

Дарина кривит губы в надменной улыбке:

– Вы всё здесь – принадлежите мне. Вы все здесь – подчиняетесь мне.

В этот момент я настолько люто ненавижу Дарину, что хочу броситься на неё с кулаками. Но я не такая, как она. У меня есть достоинство. И мне лишь на руку, что она обратилась сейчас к другим старым девам, вовлекая их в нашу беседу.

– И вас это устраивает? – я обвожу взглядом притихших работниц фабрики.

В большинстве своём я вижу на их лицах страх и недоумение – она не понимают, как я осмелилась пойти против наставницы. Но некоторые глядят на меня с такой отчаянной надеждой, что у меня спирает в груди.

Но все молчат. Никто не спешит высказаться против Дарины в мою защиту. Даже когда я нахожу глазами Раду, она выглядит виноватой, но всё равно молчит.

– Значит, хотите и дальше страдать из-за ошибок и халатности лиры Дарины? – горько спрашиваю я. – А вы не задумывались, куда уходят все деньги? Ведь ткань продают за баснословные суммы…

– Заткнись! – взвизгивает наставница, пытаясь отвесить мне ещё одну пощёчину.

Но на этот раз я уже ожидаю чего-то подобного, поэтому просто подаюсь назад, избегая удара:

– Не смейте прикасаться ко мне!

– Тебя высекут сегодня вечером. Тридцать ударов плетью на площади. И всю ночь проведёшь привязанной к столбу, – в голосе лиры Дарины сквозит ликование, настолько она рада, что отомстит мне.

От её слов меня ошпаривает страхом. Что будет с ребёнком, если я замёрзну? Ночи здесь холодные, того и гляди пойдёт снег со дня на день. Видя мою реакцию, Дарина растягивает губы в довольной улыбке.

– Вы же говорили, что Анна беременна. Запрещено сечь беременных, – внезапно встаёт на мою защиту Зоряна.

– А мне плевать. Я сказала – её высекут.

– Боюсь, я вынуждена буду сообщить об этом лиру Норду, – голос Зоряны дрожит. – Он ведь сегодня говорил нам, что любит, когда правила соблюдаются неукоснительно.

Зоряна сейчас многое поставила на карту. Мне даже не верится, что она заступилась за меня.

– Уж не из-за тебя ли произошла авария? – огромная лира Дарина угрожающе надвигается на маленькую Зоряну. – Может вы сговорились с новенькой, а? Подозрительно это всё.

– Как вы можете? Зоряна старшая на фабрике столько лет, что не сосчитать, – вдруг говорит Рада, набираясь смелости. – А Анна помогла! Она велела мне найти тряпки, намочить их и раздать. И все, кто воспользовался тряпками чувствуют себя куда лучше, чем те, кто не захотел.

– Да, так и есть!

– Мне правда было легче дышать!

– Анна придумала, что нужно засыпать смолу гибельника песком! Многих бы обожгло или даже сварило заживо, если бы не она!

Старые девы внезапно начинают роптать. То ли с подачи Зоряны, то ли потому что всем становится жалко беременную меня. А может им наконец-то надоело работать в скотских условиях?

– Всем заткнуться! – рычит лира Дарина. – Сейчас же молчать!