Воплощение Похоти 6 (СИ) - Некрасов Игорь

— Я не могу… — прошептал он, замирая, его глаза были полны ужаса. — Я не могу, капитан…

В этот момент над их головами, прямо в центре строя, вспыхнула небольшая сфера ослепительно-белого света. Она зависла, мягко пульсируя, и от неё во все стороны разошлись волны… не просто света, а чего-то большего. Чистого, вселяющего уверенность спокойствия.

Ледяной ком страха, сжимавший сердце Вилуса, растаял. Дрожь в руках исчезла. Солдат, что только что был на грани, глубоко, полной грудью вздохнул, и его глаза снова обрели твердость. Он с новыми силами врубился в атакующего мертвеца, и его клинок теперь описывал точные и смертоносные дуги.

— Вот теперь это похоже на бой, а не на избиение младенцев! — проворчал под нос Вилус. Он сплюнул, стирая с лица кровь и пот. — Не отступать! Держаться! — скомандовал он, снова поднимая свой изувеченный щит и грязный от крови меч.

Затем он оглянулся.

Святые воины в это время продолжали прорываться через сотни мертвецов без остановки, отдаляясь все дальше, а он с горсткой солдат остался на месте. Паладины делали своё дело — сдерживали основную массу, ослабляли давление, давали им передышку.

Вилус посмотрел на изможденные, залитые потом и кровью лица своих солдат. Но он не увидел в их глазах страха, лишь решимость и рвение. Его взгляд покосился на сферу над их головами. Паладины дали им шанс, глоток воздуха в этом пылающем смрадом аду.

Но хватит ли им этого? — пронеслась горькая мысль у него в голове. — Хватит ли сил у тридцати человек, чтобы продержаться хотя бы до рассвета, даже при помощи сияющих воинов, ведь против них, казалось, восстал целый город. — Что будет с городом? С графством? Нет… все это уже превратилось в ад, в пир для мертвых. Графство, цветущие поля и спокойные деревни… все это уже разрушено. — Вилус с горечью осознал это. — Даже если они выживут, возвращаться будет некуда.

Но главный вопрос тут «если»… ведь мертвецы… они не знают страха, не чувствуют усталости, не ведают сомнений. Они упорны, как сама смерть. И их чертовски много. Слишком много.

Брат Теодор и Вротослав.

Святые воины два десятка продолжали своё шествие по улицам, залитым кровью и усеянным телами, словно сама Смерть, но Смерть, вставшая на сторону порядка и света. Воздух был густым и тяжёлым, наполненным смрадом тления и сладковатым, приторным запахом сожжённой плоти.

Под ногами хрустели осколки стекла и щебень, а подошвы сапог с чавканьем отлипали от булыжников, покрытых липкой, запёкшейся плёнкой. Меч Вротослава, древний, украшенный молитвами очищения, которые светились внутренним, почти живым светом, описывал в воздухе широкие, неторопливые, почти ритуальные дуги.

Он не рубил в бешеной ярости — он совершал таинство. С каждым его размахом, плавным и всесокрушающим, вперёд слетала волна ослепительного пламени. Она была не простым огнём, а воплощённой святостью, живым гневом света.

И пламя пожирало лишь скверну, обращая вспять саму смерть: осквернённая плоть мертвецов вспыхивала священным золотым сиянием, рассыпаясь в прах, но оно было милостиво к творениям из камня и дерева, они оставались нетронутыми, будто сквозь них прошло лишь суровое дыхание летнего ветра.

С каждым его взмахом и с каждым прикосновением освящённой стали остальных к осквернённой плоти несколько мертвецов теряли нить, связывающую их с волей тёмного мага, и падали на землю.

— Левое крыло, зачистить следующий переулок! — его голос, низкий и глубокий, как гул колокола, парил над грохотом битвы, не повышая тона. — Правое — проверить на выживших ближайшие дома! Никто не должен быть оставлен!

Его взгляд, холодный и ясный, скользил по крышам, заглядывал в подворотни, выискивал малейшее движение в тенях. Казалось, он видел всё поле боя сразу, как шахматную доску, и его решения были безошибочны и неумолимы.

Его отряд методично продвигался вперёд, очищая дом за домом, улицу за улицей. Вротослав продолжал идти во главе, его плащ был забрызган грязью и чёрной жижей, а доспех вызывающе блестел, будто желая получить новые шрамы.

По его короткому кивку группа из пяти паладинов направилась к приземистому, но крепкому зданию гильдии авантюристов. Дверь была выломана, и изнутри доносились звуки боя — лязг стали, рычание и яростные крики.

Войдя внутрь, они увидели сцену отчаянного сопротивления. В центре зала, спиной к каменному камину, стоял крепкий бритый мужчина с красивыми усами в простой рубахе, но с сильно выделяющимися громоздкими мощными перчатками на руках, которыми он ломал тела мертвецов с каждым ударом. Рядом с ним, образовав импровизированный круг, отбивались ещё трое — худенькая девушка-маг с звериными ушками, худощавый мужчина с парой коротких клинков и могучий воин с боевым молотом.

Их противники — больше десятка иссохших упырей с длинными костлявыми когтями — наседали на них, не обращая внимания на собственные раны и на тела своих собратьев под ногами.

— Держитесь, друзья! Свет с нами! — крикнул один из паладинов, и сияющие воины врезались в бой с сокрушительной силой.

Щиты, излучающие мягкий свет, приняли на себя первый удар когтей, развернувшихся и напавших на них тварей. Мечи, пылающие священным огнём, проносились по воздуху, оставляя за собой сверкающие траектории. Упыри, шипя, быстро умирали под этим напором. Удар Вротослава, пришедшийся им в тыл, был решающим. Его меч описал широкую дугу, и три твари одновременно вспыхнули, теряя связь с хозяином. И на этом все закончилось.

Мужчина, тяжело дыша, опустил кулаки и, переводя дух, произнес:

— Ваше появление… более чем своевременно, господа паладины. Мы думали, наш последний час пробил.

Вротослав окинул его и его товарищей оценивающим взглядом, видя усталость в их глазах и кровь на их доспехах.

— Вы хорошо сражались. Но ваша битва здесь окончена. На площади у северных ворот жрецы возвели защитный купол. Там вы сможете отдохнуть, и получить лечение. Идите. Не медлите.

Авантюристы, кивнув с благодарностью, поспешно собрали своё немногочисленное снаряжение и выскользнули из здания, направляясь к спасительному свету купола.

Как только авантюристы вышли, Теодор обернулся к Вротославу. Его лицо, обычно спокойное, было искажено внутренней борьбой.

— Позвольте спросить… сколько еще мы будем делать это? — тихо, но страстно спросил он. — Убивать низшую нежить? Мы рубим щупальца, но не поражаем голову чудовища… так мы, боюсь, ничего не решим.

Вротослав вздохнул, позволив себе на мгновение прислониться спиной к стене. Усталость, которую он так тщательно скрывал, проступила в уголках его глаз.

— Неверно, брат Теодор, — его голос был глух, но твёрд. — Твои слова кажутся правильными. Поступать по всем заветам и разуму, но именно так уже поступали многие до нас, пытаясь штурмовать цитадель тьмы в лоб. И все они пали. Поверь мне, сестра Элоди поступает правильно, призывая к осторожности. Этот город… его уже не спасти. Он пал еще до нашего прибытия. Всё, что мы можем — это сохранить несколько душ на пути к единственной цели: уничтожению источника заразы — Сайлона.

Теодор задумался на мгновение, а затем молча кивнул. Слова Вротослава были горькими, возможно, в силу своей неопытности он не совсем им верил, но спорить с таким человеком не собирался.

Вскоре отряд покинул гильдию, и взгляд Вротослава скользнул по площади и упал на здание напротив гильдии. Там стояла двухэтажная таверна, некогда явно шумное и гостеприимное место, а ныне — мрачное строение с выбитыми окнами, смотревшими на мир пустыми глазницами.

— Проверим, — коротко бросил он. — Там мог кто-то укрыться.

По команде Вротослава отряд вошёл внутрь. Их встретил хаос. Столы и стулья были перевёрнуты и поломаны, посуда разбита, а на полу застыли лужи засохшего эля и вина. Воздух был спёртым и пах чем-то ещё — сладковатым и неприятным.