Зверь. Проданная медведю (СИ) - Белильщикова Елена

Она застыла в растерянности. Ведь ей показалось, что в этом поцелуе на прощание что-то было. Что-то вроде: «Мы еще встретимся, незнакомка в маске. Мы еще встретимся».

Но долго думать об этом не вышло. Ведь Элиза дернулась всем телом от голоса дяди.

— Вот ты где, дрянь!

Она обернулась и тут же пошатнулась от сильной пощечины. В ушах зазвенело, Элиза схватилась за лицо, едва не упав. Дядя вцепился в ее волосы, шпильки со звоном посыпались на пол.

— Да ты хоть знаешь, кто это, маленькая шлюха? — прошипел он.

— Я… я не… он же в маске… и он сам меня… — залепетала Элиза.

Она в ужасе посмотрела на дядю. Еще никогда не видела его в таком гневе, хотя прилетало от него часто! А сейчас дядя до боли сжимал волосы на затылке, да так, что у Элизы слезы блестели на ресницах.

— Артур Медведь! Король этих зверей, приехавший в наше королевство провести отбор по древнему обычаю! Хозяин отбора. Конечно, он в маске, это же чертов тайный отбор! — прорычал дядя, перехватывая за плечи и с силой встряхивая. — Ты что, забыла, что должна играть роль своей сестры, а не перетягивать внимание на себя? Бьюсь об заклад, ты уже собралась раздвинуть перед ним ноги? Заруби себе на носу! Отбор уже несколько веков просто красивый праздник, никто на нем не побеждает. А любой король подбирает невесту по строгому расчету. И даже если бы ты победила на отборе… да тебя никто не сделал бы королевой! Ты можешь быть только подстилкой короля ввиду своего происхождения. И прекрасно знаешь об этом! А своим поведением ты только скомпрометировала сестру. И поплатишься за это.

Щеки Элизы вспыхнули. Она не могла поверить, что дядя подумал… подумал, что она и этот зверь собирались… Дрожа от страха, Элиза забормотала:

— Дядя, я… я клянусь, что ничего…

— Быстро в экипаж, — дядя толкнул ее в спину так, что она едва не упала. — Ты пожалеешь о своем поведении. Обещаю!

Он выполнил свое обещание. Той же ночью. Когда швырнул Элизу на грубую деревянную лавку, разрывая дорогое платье без жалости. Чтобы пройтись жесткими розгами по бледным лопатками и тонкой спине. Особенно жестко и яростно. Хотя Элиза не раз терпела подобное от дяди и в детстве, и сейчас, уже во взрослом возрасте, в этот раз она не могла сдержать ни рыданий, ни вскриков. Да никто и не остановился бы, не услышав мольбы о пощаде. Правда… в этот раз дядя не остановился и после.

— Пожалуйста! Пожалуйста, не надо! — плача, Элиза попыталась извернуться, заглянуть в глаза дяде, чтобы смягчить.

Новый хлесткий замах прошелся по плечу. Элизе стало дурно от ощущения, как по коже сбежала капелька крови.

— Что? Не нравится? — вдруг раздался насмешливый голосок Сесилии. — Это тебе не в постели с королем медведей кувыркаться!

Она рассмеялась, стоя в дверях. Значит, наблюдала за наказанием уже давно? Элиза уронила заплаканное лицо в ладони, слыша новый посвист розг. Молясь лишь о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился, чтобы больше никогда не вспоминать даже о том прекрасном незнакомце в маске! Не вспоминать и про отбор, который закончился ничем.

Элиза и не вспоминала. День потянулся за днем, неделя за неделей, от той страшной ночи остался лишь шрам на плече. Вот только… дела в доме стали идти все хуже, слугам и Элизе было приказано обходиться без обеда, а на завтрак все чаще перепадали только остатки ужина, упрятанные в холодке в подвале. И вот однажды она наливала чай тете и дяде, беседующим в гостиной.

— Спустить все деньги и даже родовое гнездо! Ох, я же говорила тебе, твои карты до добра не доведут! Да и ты отдал последние сбережения на то, чтобы повезти тайно Элизу на отбор, — качала головой тетя. — Куда нам теперь идти? Со дня на день к нам нагрянут и выставят на улицу! Хоть бы крышу над головой не трогали…

— Может, еще выкупим… — неуверенно протянул дядя.

— Да как? Откуда нам взять деньги? Продавать нам уже нечего.

— А может, и есть что, дорогая, — дядя нехорошо усмехнулся и вдруг перевел взгляд на Элизу. — А ну, поди-ка сюда. Собирай вещи, Элиза. Пускай за Алисией никто не приехал, не объявил о ее победе в отборе. А мы поедем к медведям, может, вспомнит тебя, твое тело, твой король? Заплатит золотом за новую подстилку?

Глава 1

— Вы хотите продать меня? Как вещь? — в ужасе прошептала Элиза.

Она смотрела то на дядю, то на тетю. Затаенно ждала, что они вот-вот рассмеются! Что поиздевались в очередной раз злой шуткой над наивной сиротой, вот и все. Но нет.

— А что ты глазами хлопаешь? — встала тетя, вздергивая подбородок и глядя свысока. — Столько лет наш хлеб за так ела! Так выручай теперь, когда мы в беде!

— Что ноешь? — рявкнул дядя, заметив, как глаза Элизы наполнились слезами. — Не в дом разврата продаю! Хотя и так мог бы! Живо к себе пошла, а я прикажу экипаж готовить.

— Может, он и не примет нас? — со слабой надеждой пробормотала она. — К нашему королю без письма можно годами биться, чтобы получить аудиенцию!

— Так то наш король, а то медведи, дикие они, странные, — махнул рукой дядя. — У них проще все это! Пробьемся!

— Лучше я тебя соберу в дорогу! Подготовлю тебя, как следует, не то еще испортишь все, неумеха! — тетя схватила за руку, потащив за собой.

Она привела в кладовую, где достала из сундука старые платья Сесилии и Алисии. Когда они были помладше и гора-а-аздо похудее. Среди этой одежды нашлось белое, тонкое, почти прозрачное, в пол и с летящими, как крылья, рукавами. Оно могло бы сойти за ночную рубашку, если бы не тоненькие золотистые ленты то тут, то там. Щеки Элизы вспыхнули.

— Стыдное-то какое… — прошептала она.

— А ты как хотела? Нужно такое, чтобы Артур твой сразу сорвать его захотел!

Элиза зажмурилась от страха, а потом попыталась отвлечься.

— Какие кружева красивые… — она потянулась к нежному белому белью.

«Они же все равно не налезут уже ни на Сесилию, ни на Алисию. Да и не носили они такое никогда, сильно простое для них, без ленточек, вышивки и бантиков! Так, накупили красоты да в сундук сложили, как сорока в гнездо», — подумала Элиза.

— А об этом забудь, — тетя с размаха ударила ее по ладони. — Ни к чему они тебе. Все равно зверь этот разорвет! А так, может, еще продам кому это тряпье!

И вот дядя уже завел Элизу в мрачный замок из темно-серого камня. Стены здесь были такой толщины, что он казался высеченным в скале. Слуга провел их к кабинету короля, и у Элизы замерло сердце.

— Чего ты бледная такая? Давай оживись! — проворчал дядя. — Еще скажет, что хилую какую-то привез! Ему уже доложили, для чего я тебя привез, не подведи!

К щекам у нее прилил жар от унижения. Да ее привезли продавать, как кобылу на ярмарку! Но Элиза знала, что если воспротивиться, будет только хуже. Тем временем перед ними открыли дверь, и они вошли внутрь.

У Элизы пересохло во рту от волнения, когда она увидела сидящего за столом мужчину. На этот раз он был без маски… Красивый, опасный, сильный. Темные волосы были рассыпаны по широким плечам, крепкие руки сложены на груди. Артур откинулся на спинку кресла, больше напоминающего трон, смерив тяжелым взглядом карих глаз.

Элиза поспешно потупилась. Не могла смотреть на него! И слышать этот глубокий низкий голос, протянувший:

— Значит, племянницу мне свою продавать привез…

— По древнему медвежьему обычаю! — затараторил дядя, кладя ладонь на плечо Элизы. — Помню, приглянулась она Вам на маскараде, хотя Вы и не объявили победительницу на отборе. Вы посмотрите, какая красавица! А характер — золото. За девятнадцать лет слова поперек от нее не слышали. Все умеет: и готовит так, что пальчики оближешь, и убирает, что все блестит! И шить умеет, и вышивать обучена, и еще всякое такое, женская работа…

— Это мне неинтересно, — отмахнулся Артур, даже не встав из-за стола.

Пальцы дяди на плече Элизы со злости сжались сильнее. Она едва не застонала от боли.

— Тогда посмотрите, какая она, Элиза наша… Невинная, чистая, цветок весенний! И здоровая, Вы не смотрите, что бледная. Это у нас просто не принято, чтобы благородная девица под солнцем кожу портила, как простолюдинка! И на балы ее брать можно, если захотите. Сами помните, и танцевать умеет, и среди людей держаться так, чтобы стыдно за нее не было! — принялся расписывать дядя, а потом повернулся и зашипел. — Элиза, да посмотри ты на него! Оскорбишь короля еще… Тебе такую честь оказали, в своем кабинете приняли, а ты столбом стоишь.