Зверь. Проданная медведю (СИ) - Белильщикова Елена

Элиза подняла блестящие от слез глаза. Она едва держалась, чтобы не расплакаться. Ведь сейчас Артур прогонит их прочь, и тогда дома уже житья не будет с дядей и тетей, такое они ей устроят! На плече заныл старый шрам, Элиза еле задавила всхлип.

На миг взгляды встретились. Ее, чистый, светлый, напуганный, и его, тяжелый и почти черный. Артур нахмурился, недовольно щурясь. Но что-то в нем переломилось.

«Неужели заметил мой страх? И решил спасти меня? — мелькнула у Элизы секундная надежда, но она тут же оборвала себя. — Нет. Нет! Ему нет до меня дела! Иначе не позволил бы, чтобы меня продавали здесь, как животное! Как собачку породистую, расписывая, какая я хорошая, чтобы денег побольше дали!»

Артур скупо спросил:

— Сколько за нее просишь?

— Да сговоримся! — несмотря на беспечный взмах рукой, глаза жадно заблестели. — В беде я, Ваше Величество, в долгах весь. Боюсь, что с семьей по миру пойдем, голодать будем…

— Хватит. Я согласен, — рыкнул Артур и черкнул что-то пером на бумаге. — А теперь ступай. Покажешь бумагу моим слугам — и тебе выдадут плату за девушку золотом. Покупаю я эту девушку.

Массивные дубовые двери громыхнули за спиной. Элиза вздрогнула всем телом, неловко переступая ногами по каменному полу. Вот и все. Дядя уехал. Пусть он был строг к ней, пусть жесток, пусть грозил розгами, если она не понравится этому зверю, пусть по спине до сих пор бежали мурашки от страха… Его Элиза хотя бы знала. А теперь мелко задрожала, поднимая взгляд на своего… хозяина? Она облизнула губы при виде крупного мужчины. Да Элиза чувствовала себя рядом с ним птичкой в медвежьих лапах, тощей и нескладной в своей худобе! То ли дело фигуристые прелестницы. Но Элиза, с детства и до своих девятнадцати часто голодая, была низенькой, тонкой, чересчур худой и бледной. Да этот зверь порвет ее, если решит взять! А он решит!

Элиза с опаской покосилась на массивный стол, на котором остывал его ужин, за которым они застали его прямо в кабинете. Не хотел отрываться от дел? Это было неважно. Она наткнулась взглядом на хищные темные глаза и поспешно опустила взгляд под ноги, съеживаясь еще больше.

— Если… если я Вам не нравлюсь, я могу работать на кухне или заниматься одеждой, я много умею! — нервно выпалила Элиза, даже немного с затаенной надеждой. — Моим родным были очень нужны эти деньги, иначе их вышвырнут за долги на улицу.

Слабые лучи солнца пробивались сквозь высокие стрельчатые окна. От каменных стен веяло холодом. От Артура — мрачной решимостью, когда он, чеканя шаг, подошел к Элизе. И приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Чистые, светлые, невинные, будто у ангела… Но сейчас зрачки у девушки расширились. И от нее отчетливо веяло страхом.

— Что ты несешь? — проговорил Артур медленно, прожигая Элизу темным, горящим адским огнем взглядом.

Его пальцы рефлекторно сжались на ее подбородке. Не замечал, что причиняет ей боль. Она дернулась, будто собиралась вырваться из его рук. Второй рукой Артур обвил ее талию и стиснул двумя пальцами, будто показывая: будь осторожнее. Такую можно было переломить вот так, пальцами, как тростинку.

— Куда собралась? На кухню сбежать от меня? Так я не отпускал, — его слова падали как тяжелые камни в пропасть, Элиза сжалась и задрожала еще больше, но он не собирался ее жалеть. — Теперь ты моя. И будешь подчиняться мне, понятно, Элиза? — в его голосе прозвучала чувственная хрипотца помимо мрачной решимости. — В моем доме существуют правила. И первое правило — забыть свою прошлую жизнь. Забудь тех людей, которые продали тебя. Как скотину на убой. Они не родные люди. Они падаль, что следует скормить воронью. Я даже подумываю так сделать.

Его губы прорезала жестокая хищная усмешка. А взгляд устремился куда-то мимо Элизы. Кто она для него сейчас? Несчастная жертва. Его вещь. Его собственность. Артур купил ее не потому, что она была ему нужна. А потому, что ему стало ее жаль. Но что теперь делать с этой запуганной девушкой он не знал. Она выглядела, говорила, как затравленная жертва. А как обращаться с такими, Артур понятия не имел. Вот и застыл в растерянности, глядя на Элизу. Не выпуская ее нежного подбородка из своих сильных тонких пальцев.

— Нет! — отчаянно вскрикнула Элиза. — Пожалуйста! Я сделаю все, все, что Вы скажете, только не нужно никого убивать!

На ее ресницах заблестели слезы. Она схватилась обеими руками за запястье Артура. Элиза едва соображала что-то от страха. И все-таки дядя и тетя вырастили ее с детства, она не могла позволить, чтобы им навредили! Даже если сама дрожала перед этим зверем. Ее сердце колотилось в бешеном ритме о ребра, тонкие пальцы похолодели. Элиза неосознанно сжала их так сильно, что могла бы оцарапать запястье Артура. А сама смотрела большими голубыми глазами на его суровое, грубое и притягивающее взгляд лицо. Он напоминал каменного идола, высеченного в скале. Мужественного, безжалостного. Она чувствовала, что для этого крепкого мужчины-оборотня она так, писклявая птичка, которую можно сжать в ладони чуть сильнее — и нет ее.

Артур вздрогнул, как от удара, когда Элиза вцепилась в него, словно клещ. Для него было нормально пригрозить другому человеку. Равному, не женщине, конечно. Наказать. Ударить. Убить. Здесь, в этих суровых северных землях, он был царь и бог. Могучий Медведь. Его народ беспрекословно подчинялся ему. Каждый приказ выполнялся неукоснительно. А тут такое…

— Хорошо. Не убью. Да я не собирался до смерти. Просто припугнуть слегка. Чтобы думали в следующий раз головой, — немного растерянно протянул Артур.

Он пока не понимал, что так испугало Элизу. Да если бы любую его знакомую оборотня-медведицу попытались продать против воли, она сию минуту обернулась бы и в горло вцепилась обидчику. А что сделала эта, паршивка с ангельскими глазами? Расплакалась.

— Успокойся. Никто никому вредить не собирается, — смягчился Артур, не желая пугать Элизу, такую добрую и невинную. — Вот только заруби себе на носу, — Артур осторожно, с улыбкой нажал на кончик ее носа, ведь, черт побери, совершенно не умел нежничать. — Ты не идешь на кухню. Или к прислуге. Я тебя купил. И мне решать, чем ты будешь заниматься. Поняла меня?

Элиза нахмурилась, опасливо глядя на Артура. Но поняла, что он выше ее даже не на голову, больше, и смотрится это исподлобья. А ей не нужно было его злить! Так что она вздернула подбородок, пытаясь смотреть Артуру в глаза. Хотя под ложечкой сосало от страха, когда он смотрел грозно, говоря о ее родне.

— Д-да… И что мне делать? — Элиза нервно облизнула губы.

Она опустила руки, складывая их перед собой, пытаясь выглядеть чинно и послушно. Может, тогда Артур поймет, что она не какая-нибудь распутная девка, и не тронет? Тетя всегда говорила, что женщину красят покорность, терпение и благочестие! Правда, любая из ее дочек была иного мнения, лишь требуя, чтобы Элиза живо убрала в ее комнате после того, как у нее побывал любовник. Чтобы успеть до возвращения тетушки, разумеется.

Артур усмехнулся и подался ближе к Элизе. Она выглядела такой правильной сейчас. Что хотелось встряхнуть, выбить это благочестие и продемонстрировать самые порочные ласки, чтобы у нее дыхание перехватило. Но нельзя. Пока нельзя. Девушка же нежна и невинна, правда? Тем слаще будет раскрыть… ее истинную натуру. О которой Элиза пока сама не догадывается.

— Что делать? — Артур хмыкнул и положил ладонь на шею Элизы, заключая ее в живой ошейник из его пальцев.

Он скользнул второй ладонью по губам Элизы, принуждая ее слегка разомкнуть их. Ему хотелось ощутить горячую влагу ее рта. Краешек зубов. Хотелось, чтобы кончик языка скользнул по подушечкам пальцев и… Так, стоп. Не туда его понесло. Снова напугает. Хотя плевать. Она и так напугана до чертиков. Вон, стоит, дрожит перед ним.

— Готовиться к свадьбе, леди, — в его голосе прозвучал нескрываемый сарказм, в каждом слове был щедро разлит яд.

Это было правдой. Опорочить это невинное создание Артур не мог. Только после разрешения Господа, как любят говорить святоши.