Когда появилась возможность покинуть ужин, я попыталась это сделать. Герцог пошёл за мной по пятам, удержал у самой двери.
— Я сниму с вас немоту, Лина. Но вы пообещаете мне не задавать лишние вопросы. Надеюсь, урок вы усвоили.
Мне оставалось лишь надеяться, что снятие проклятья происходит не через поцелуй. На нас смотрело множество глаз.
Герцог коснулся моего подбородка. Удерживая его, провёл большим пальцем от одного края губ до другого. Затем надавил на мою нижнюю губу, вынудив приоткрыть рот, и освободил меня от своих прикосновений.
Я прочистило горло.
— Теперь вы можете говорить, — сказал он.
— Хорошо, — ответила я, глядя в его наглые тёмные глаза. — Тогда я скажу кое-что. Слушайте внимательно.
Размахнулась и влепила ему пощёчину. Звук хлёсткого удара привлёк внимание всех, кто на нашу странную пантомиму ещё не смотрел.
Левая щека Валентайна сначала побледнела, затем начала розоветь. На коже остался отпечаток моих пальцев и маленькая царапина от неудачно повернувшегося кольца.
Его глаза расширились, затем он прищурился.
— Я накажу вас за это, — произнёс он намного спокойней, чем я ожидала.
— Человека, использующего против другого значительно превосходящую силу, в моём мире называют подонком. Это оскорбительное определение, если вы не поняли. Вы звание подонка полностью и абсолютно заслужили своим поведением. Измените его, если хотите, чтобы я вновь вас уважала. Или продолжайте в том же духе, чтобы я навсегда возненавидела вас.
Повернувшись на каблуках, я вышла из зала. Мне потребовалась помощь прислуги, чтобы добраться до гостевой спальни. Войдя туда, я потребовала принести чай.
Даже спустя время рука горела от соприкосновения с его щекой. Злость придала сил, и била я так, чтобы причинить боль. Ну а что делать, если иначе он не понимает?
Подойдя к окну, я приложила ладонь к холодному стеклу и осталась стоять там, бездумно глядя на засыпанные снегом просторы.
Он мог отказаться меня лечить. Я рисковала жизнью, так явно демонстрируя гнев. Но спускать такое нельзя. Иначе сегодня этот мужчина поцелует меня, чтобы лишить возможности говорить, а завтра я обнаружу себя в его спальне лижущей ему сапоги, возможно, не фигурально.
35
Глава 12. Находка
Я ждала появления герцога, но и спустя час он не пришёл. Как говорится, не очень-то и хотелось.
Немного поиграла с Люськой, прочитала главу в учебнике этикета. А затем, переодеваясь ко сну, заметила на полу возле окна что-то блестящее.
Находкой оказался круглый золотой медальон на тонкой цепочке. Замочек оставался застёгнутым, а вот сама цепочка порвалась.
Эта вещь могла принадлежать кому-то из Андерсонов, но память подсказала: я видела этот медальон прежде. И нашла его там, где Валентайн наказывал меня поцелуем. Похоже, в пылу борьбы с ним я задела цепочку, и та порвалась.
С находкой в руках я села в кресло, стоящее у камина. Пылающий рыжий огонь позволил изучить медальон во всех подробностях. Я вертела его так и этак. Разглядывала тонкую резьбу по металлу, инкрустацию мелкими блестящими камешками.
Вещицу покрывали потёртости, царапинки. Кое-какие камни отсутствовали, пусть и их утрата не делала медальон некрасивым. В одном месте не хватало аж трёх камней. Я нажала там ногтем, показалось, к металлу прилипло что-то чёрное, грязь, и вдруг медальон приоткрылся с лёгким щелчком.
Дёрнулась от неожиданности, и украшение упало мне на колени.
Запоздалый страх подсказал, что на медальоне могла стоять магическая защита, да и сам он мог оказаться необычной вещицей.
Дыша через раз, я попыталась понять, чувствую ли что-то необычное, но ничего не происходило. Похоже, мне повезло.
Внутри золотой безделушки оказалась картина. Совсем крохотная, не больше фаланги пальца. Я поднесла медальон к глазам, пытаясь рассмотреть нарисованную девушку.
Красивая. Светлые волосы, чудесная улыбка... Яблоневый сад весь в цвету, лёгкий ветерок и сладкий аромат бесчисленных белых цветов, её звонкий смех, солнечный свет в её длинных волосах, развевающееся белое платье, босые ноги, приминающие молодую траву. Она бежит по цветущему саду, смеётся, будто ребёнок. И нет никого прекрасней этой молодой девушки — такой счастливой, такой бесконечно живой в этом ясном солнечном дне, запечатлённом навсегда в медальоне.
Я с трудом вернулась в реальность с горящим камином, снегом за окном и чётким ощущением чужого присутствия в комнате, где только что, кроме меня, не было никого. Внимательно осмотрелась кругом, но никого не увидела.
Недобрый взгляд всё ещё ощущался, но кто смотрел и откуда, у меня не получалось понять. Встала с места, обошла немаленькую комнату по периметру. Заглянула за все кресла, диван, занавески, ширму и балдахин. Открыла дверцы шкафа, не поленилась опуститься на пол и проверить, нет ли кого под кроватью.
Неверный свет горящих свечей заставлял тени двигаться, и я умудрилась испугаться пустого угла. В итоге и там никого не нашла. Вот так и становятся параноиками, сказала бы я, посмеявшись над непонятными страхами, но тревогу ощущала не я одна.
Люська больше не спала. Моя маленькая пушистая девочка поднялась на ноги и, не покидая уютной корзинки, принялась оглядываться по сторонам. Кончик её хвоста нервно дёргался. Обычно кошка так себя не вела, а сейчас вздыбила шерсть на загривке. Её круглые глаза светились жёлтым, будто у волка.
Если бы не встревоженная Люська, я бы решила, что из-за постоянных стрессов повредилась умом. Но раз мы вместе ощущали чужое присутствие, следовало признать, что в комнате находится нечто или некто невидимое. Живое или мёртвое, недоброе — злое. В мире, где далеко не всё объясняется законами физики и здравого смысла, нам с Люськой могло угрожать что угодно.
Я взяла кошку на руки, в левой ладони сжала медальон.
— Не бойся, милая. Мамочка сейчас всё решит.
Люська вцепилась коготками в накинутый на ночную сорочку халат. Она отлично чувствовала опасность. Не считала меня безумной, наоборот, протяжно мяукала, поторапливая выйти из комнаты.
Когда я уже стояла в коридоре и закрывала дверь за собой дверь — увидела то, что меня ещё сильней испугало. Возможно, мне показалось, да и горящие свечи не лучшее освещение, но всю комнату как будто затянуло лёгким сизым дымком. Причём, это не мог быть дым от камина. Вытяжка работала отменно. Несмотря на угли и объятые пламенем поленья, запаха гари в воздухе практически не ощущалось. Откуда тогда здесь этот то ли дым, то ли туман?
Люська мяукнула вновь, и я поспешила закрыть дверь. Оглядела пустой коридор и решила, что не буду вызывать прислугу. Герцог упоминал, что расположился в гостевой спальне рядом со мной. Мне оставалось лишь надеяться, что он, во-первых, после ужина успел подняться к себе, во-вторых, откроет дверь на стук, в-третьих, выслушает меня, а не прогонит взашей.
Неприятно, но я зависела от этого человека.
Я стучала уже в третью по счёту дверь, когда первая приоткрылась.
36
Таким герцога Валентайна я ещё не видела. Он вышел из комнаты в расстёгнутой белой рубашке и чёрных брюках, да ещё и босиком. На его обнажённую грудь я постаралась вообще не смотреть. Хотя и не могла не заметить, что для пятисотлетнего старика он выглядит более чем горячо. Длинные тёмные волосы свободно свисали, а бледное лицо показалось усталым.
Выражение лица быстро изменилось, когда он встретился со мной взглядом. И я услышала произнесённое с обычным апломбом:
— Могли бы выбрать другое время для извинений. Но так и быть, я их выслушаю в качестве снотворного на ночь.
Чуть крепче прижав Люську к себе, я подошла к Валентайну.
— Прошу простить за беспокойство, но я здесь не ради извинений. Кстати, считаю, что это вы должны мне их принести. Я не кукла и не ребёнок, чтобы лишать меня речи. Тем более таким способом, каким вы это сделали.
