Загадка башни (СИ) - Коган Мстислав Константинович

— Очаровательные соревнования, — выдавила из себя Айлин. Девушка с заметным трудом сдерживала рвотные позывы. Да и у меня то ли от разыгравшейся травмы, то ли от вони разлагающихся тел ком подкатил к горлу.

— Всё с пользой для дела, — равнодушно пожал плечами солдат, — И парням развлечение какое-никакое, и подходы к крепости пристреляны как следует, — он на мгновение замолчал, приложился к фляжке, шумно выдохнул и добавил, — Эх, будь я зим на десять помоложе, тоже бы участвовал. Но сейчас — глаза уж не те, чтоб белке в глаз за три сотни ярдов бить. Ну, в нашем случае — жмуру.

Ни я, ни девушка, ничего не ответили. Что тут можно было вообще сказать? Рано или поздно нам придётся принять и такую сторону этого мира. А учитывая, что в одной из повозок сейчас сидел и трясся наш собственный дезертир — скорее рано. С волками жить — по-волчьи выть.

Ворот у крепости не было. Вместо них вход перекрывала довольно массивная металлическая решётка. И открывать её не спешили.

— Стой! Кого это ещё принесло на ночь глядя? Назовись, пока собак не спустили! — донеслось с парапета барбакана. Там наверху виднелась одинокая фигурка с факелом в руке.

— Да свои это! Открывай давай! — заорал сотник.

— Своих я вижу! С вами кто? — донеслось с гребня стены, — Генерал велел беженцев не пущать. Пусть в деревню валят, авось там хаты найдутся.

— Это королевские послы, дурья ты башка, — крикнул Альрик, — Если ты ещё хоть раз пизданёшь про беженцев или продолжишь тянуть кота за яйца вместо того, чтобы открыть нам ворота, то всеми богами клянусь — ты станешь самой дальней мишенью! — набрал полную грудь воздуха и продолжил, — А как откроешь — бери лестницу и пиздуй стрелы собирать, пока кошмары не повылазили, да местные их на суверниры не растащили. Нехер транжирить казённое имущество!

Откуда-то сверху послышалось сдавленная ругань. За ним — резкий окрик команды. Где-то внутри стены с глухим скрежетом закрутился подъёмный механизм, и старая, покрытая ржавчиной решётка медленно и неохотно поползла наверх. Караван ещё какое-то время помедлил, а затем вновь двинулся вперёд, прямо под мрачную арку прохода.

Внутренний двор оказался на удивление просторным, несмотря на то, что у крепости было довольно много пристроек. В дальнем конце двора возвышались корпуса двух массивных бараков. Окна одного светились приглушённым оранжевым светом, другой же взирал на нас безжизненными чёрными провалами узких бойниц. К донжону был пристроен небольшой домик. Раньше он, скорее всего, использовался как замковая кухня, но теперь, судя по окровавленным носилкам, лежавшим у входа, там оборудовали лазарет. Также имелись весьма просторные конюшни, чуть ли не на полсотни лошадей и несколько хозяйственных пристроек, вроде складов или арсеналов. Во тьме разобрать было довольно трудно. Посреди двора был виден сруб колодца. А чуть за ним — низенький заборчик импровизированного ристалища.

Людей во дворе было немного. Большая часть защитников уже спала, а немногочисленные часовые стояли на стенах. Встретили нас лишь начальник караула и пара сонных бойцов. Барон молча протянул ему подорожную грамоту.

Солдат посмотрел на неё. Повертел в руках. Долго и напряжённо вглядывался в текст, перевёрнутый вверх ногами — делал вид, что читает. Затем вернул грамоту её законному владельцу, махнул нам рукой и крикнул:

— Оставляйте повозки под северной стеной. Там же найдёте коновязь. Всё, давайте, пошевеливайтесь, если не хотите стать обедом кошмаров. Ночью ворота открытыми держать опасно! — голос солдата звучал резко. Почти нервно. Он то и дело косил взглядом в сторону тёмного провала арки ворот. Судя по его реакции, кошмары не были очередным мифом или выдумкой местных пьянчуг. Удачно мы до крепости добрались.

Я спрыгнул с Гневко и отдал его поводья Алистеру — одному из бойцов синей десятки. Немного постоял. Шумно выдохнул и опёрся на деревянную стенку какой-то неаккуратной мелкой пристройки. Голова кружилась всё сильнее. На спине коня это было не так заметно, но стоило мне ощутить землю под ногами… как она тут же превратилась в нечто зыбкое и ходящее ходуном. Даже хуже, чем палуба на корабле.

Снова сделал глубокий вдох, пытаясь отогнать мутную тошноту, липким ядом разливающуюся по телу. Сделал и согнулся пополам от резкой боли, на мгновение пронзившей рёбра. Удары камнем по шлему и копьём под рёбра не давали забыть о себе. Липкий комок в горле, который я с трудом удерживал всю дорогу, настойчиво попросился наружу. И сопротивляться уже не было сил.

— Генри… — над ухом послышался приглушённый голос Айлин, — Твою мать! Только не вздумай тут падать! Давай, потихоньку… — одной рукой девушка упёрлась мне в грудь, другой взялась за шиворот моего гамбезона и осторожно потащила меня наверх.

Голова всё ещё кружилась, а рвотные спазмы крутили желудок, но блевать мне и правда было больше нечем. Медленно, осторожно, опираясь на руки девушки и стенку сарая, я разогнулся. Несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. А затем помотал головой.

— С этим надо что-то делать, — в голосе девушки появились властные нотки, — Тебя слишком крепко в этот раз зацепило.

— Да ерунда, — неловко отмахнулся я. Покачнулся и чуть было не упал в лужу собственной блевотины. Упал бы, если б не руки девушки, подхватившие меня в самый последний момент, — Мне бы сейчас посидеть где. А потом пару дней отваляться, и буду как новенький.

— Врач, вообще-то, я, — отрезала Айлин, — И я буду решать, сколько дней тебе нужно отваляться. Так что не валяй дурака и не строй из себя героя. А посидеть…

— Вы сможете в покоях генерала, — её перебил подошедший к нам солдат. Это был тот самый начальник караула, которого мы встретили у ворот, — Он хочет с вами поговорить.

Глава 8

«Последствия эксперимента»

Комната «Генерала» располагалась в самой верхней части донжона, так что путь нам предстоял неблизкий и непростой. Сначала в главный зал, затем по узкой, винтовой лестнице из слегка раскрошившегося и кое-где шатающегося камня.

Останавливаться приходилось не раз и не два. Меня всё ещё мутило. Желудок до и дело сводили судороги. Рёбра противно ныли. А липкий комок, застрявший в горле, весьма настойчиво просился наружу. Но блевать мне уже было нечем, так что я просто опирался рукой о стену и ждал, когда приступ дурноты хоть немного отступит.

Похоже, последний камень слишком сильно огрел меня по голове. Или то был удар гвизармы? Сейчас уже сложно было сказать. Воспоминания о битве, что случилась днём, путались и размывались. Усталость давала о себе знать, накладываясь на последствия сотрясения.

— Эй, ты как? — перед моим лицом щёлкнули чьи-то пальцы. Я помотал головой и слегка замутнённым взглядом посмотрел на встревоженное лицо моего спутника, обрамлённое каштаново-рыжими волосами. Айлин… Точно, она же меня вела всё это время. Ещё со двора. Совершенно вылетело из памяти. Твою-то мать, мне и правда становится хуже.

— Пока держусь, — с трудом выдавил из себя я, снова помотав головой, — Но камень, прилетевший мне в шлем, явно был лишним.

— Лезть в то сражение явно было лишним, — съязвила девушка, — По крайней мере, самолично. У нас есть люди, мы им платим за то, чтобы они сражались.

— Не настолько много, чтобы позволить себе отсиживаться в тылу, — покачал головой я, — Да и кроме того, сама же знаешь, это не мой стиль.

— Знаю, — кивнула девушка, — И не мой тоже. Поэтому давай постараемся больше не лезть очертя голову туда, куда нас не звали.

— Сегодня нас звали, — Я снова остановился, опёрся на её плечо и довольно настойчиво, — я пожал плечами, — А кроме того…

— А кроме того, сегодня вы спасли много жизней, — прогудел шедший впереди нас солдат, — Генерал не оставит этого без внимания. И благодарности. Мы, кстати, пришли.

Боец остановился перед внушительной дубовой дверью. Рядом с ней на небольших бронзовых крючках висели две жировые коптилки, заливая коридор приглушённым оранжевым светом и сладковатым запахом палёного сала. Послышалось несколько тяжёлых ударов. Затем глухой, невнятный окрик с той стороны. Заскрипели дверные петли.